В один прекрасный день молодые супруги были очень удивлены, когда лакей им доложил, что к ним приехал гость, и радостно вскрикивают, узнав в приезжем Сабреташа.

— Да, дети мои, это я, — говорит Сабреташ. — Я подумал: «Вот уже три месяца прошло, как я не видел мою маленькую Агату, надо поехать посмотреть, что у них там делается». Уложил свой дорожный мешок и отправился в путь.

— И хорошо сделали! — восклицает Вишенка, целуя Сабреташа. Леон жмет ему руку. — Но разве прошло уже три месяца, как мы здесь? Не ошибаетесь ли вы, друг мой?

— Нет, малютка. Но я очень рад, что время летит у вас так быстро; видно, что вы счастливы и что вы любите друг друга, что этот славный господин Леон не раскаивается в своем выборе.

— Вы наградили меня ангелом, — отвечает Леон, — с нею время не замечаешь, и нам некогда даже заняться уроками.

— Тем лучше, тем лучше! А так как теперь и я здесь, то уроки отложатся надолго.

— Как вы к нам: приехали, друг мой?

— Как? Пешком. Я не знаю лучшего способа путешествовать.

— Вы, должно быть, очень устали?

— Я забываю усталость, видя вас, друзья мои. Но я голоден и меня мучает жажда. Прогулка в восемьдесят лье способна возбудить аппетит.

Молодые люди сейчас же ведут Сабреташа в столовую, и, завтракая, он им рассказывает все парижские новости.

— Петард просил меня передать свои приветствия госпоже Дальбон и почтение ее мужу.

— Славный человек. Почему вы не взяли его с собой? — говорит Леон.

— Благодарю вас, господин Леон, но я не посмел этого сделать. Тем более, что товарищ мой любит слишком распространяться о своих битвах со львами, особенно за обедом, распив бутылочку хорошего вина. В день вашей свадьбы… после вашего отъезда он продержал нас до вечера за столом… заговорил ваших обоих профессоров. Кстати, они оба вам кланяются.

— Когда вы возвратитесь в Париж, мой милый Сабреташ, я попрошу вас передать им мои письма.

— Очень хорошо.

— Но надеюсь, что вы у нас долго погостите?

— Неделю.

— Вы шутите! Вы не успеете осмотреться.

— Так две недели.

— Вы разве не любите ни охоту, ни рыбную ловлю?

— Напротив, и остаюсь у вас на три недели.

— Погостите, пожалуйста, как можно дольше.

— Извольте, пробуду здесь месяц, но уж никак не больше.

— Хорошо, хорошо, — говорит Вишенка, — мы посмотрим.

Сабреташу отводят хорошую комнату, из окон которой виднеется красивейшая местность. Когда он немного отдохнул, Вишенка повела его осматривать дом, сад, пруд, и старый солдат восклицал на каждом шагу:

— Как все здесь хорошо! Да это княжеское поместье! И это принадлежит вам, моя милочка, вы здесь хозяйка. Как я рад!

— О, друг мой, лучше всего для меня это любовь Леона. Она все такая, как и прежде. Я так счастлива, так счастлива, что не грежу ли я наяву.

— Сердечно радуюсь за вас, дитя мое. Слава богу, тяжелые дни прошли для вас… вы наслаждаетесь счастьем, которое, надеюсь, теперь всегда будет вашим спутником. Но я ничего еще не рассказал о господине Дюмарселе. Я видел его недавно. После вашего отъезда я несколько раз заходил к нему, желая известить его о вашей свадьбе, но все не заставал его дома. Наконец мне удалось с ним повидаться… можете себе представить, как он удивился, узнав о вашем блестящем замужестве.

— Он не осуждал того, кто дал мне свое имя?

— Осуждал? Напротив! «Это брак по любви! — воскликнул он, — только подобные браки я понимаю и уверен, что ваша прелестная племянница составит счастье своего мужа».

— Он до сих пор думает, что я ваша племянница?

— Да, я не хотел рассеивать его заблуждение, полагая, что тайна эта принадлежит теперь вашему мужу, а он, может быть, желает, чтобы вас продолжали считать моей племянницей.

— Вы хорошо сделали, друг мой.

— Господин Дюмарсель спросил у меня, за кем вы замужем, и, услышав имя Леона Дальбона, проговорил с удивлением: «За Леоном Дальбоном, сыном покойного Дальбона и племянником госпожи де Фиервиль».

— Да-да, это фамилия тетки моего мужа.

— Он говорит: «О, я его очень хорошо знаю… я часто встречался с ним в обществе и много слышал о нем от его тетки госпожи де Фиервиль, у которой я иногда бывал. Это славный молодой человек, все отзываются о нем с величайшей похвалой: он добр и благороден».

— О! Как я благодарна господину Дюмарселю за такой отзыв о моем муже.

— Дюмарсель добавил: «Но есть особа, которая не одобрит этого брака, это госпожа де Фиервиль, женщина гордая, полная предрассудков, но господин Дальбон имеет независимое состояние и прекрасно сделал, что в этом случае послушался голоса своего сердца, а не советов своей тетки!» Вот, моя милочка, что мне сказал господин Дюмарсель, и видите, что ваш брак не все порицают.

— Ах, друг мой, свет далеко не знает всего великодушия Леона.

Сабреташ провел с молодыми супругами целый месяц, который прошел для него так же скоро, как и для них. Когда он заговорил о своем возвращении в Париж, Вишенка и Леон так упрашивали его побыть еще у них, что он согласился остаться с ними еще недели на две, не более.

Наконец Сабреташ простился со своими молодыми друзьями и отправился в Париж. Он взял с собой пригласительные письма к обоим профессорам.

Через десять дней после его отъезда в «Большие дубы» приехали Гишарде и Депре.

Увидев их, молодые, люди с трудом подавили невольный вздох: им приходилось теперь расстаться со своим милым уединением. Но Вишенка сказала своему мужу, улыбаясь:

— Следует быть благоразумными… Мне необходимо учиться, надо приобрести таланты, чтобы быть на своем месте в этих прекрасных гостиных.

И молодая женщина начинает брать уроки. В подобном случае желание угодить тому, кого любишь, есть самый лучший учитель. Учиться никогда не поздно, только в одном возрасте это труднее, в другом — легче. Вишенке еще не было двадцати лет, она сгорала желанием приобрести таланты, образовать себя и потому с жаром принялась заниматься. Она проводила целые часы за изучением французского языка, истории, географии, пения, рисования и музыки. Леон наконец вынужден был умолять ее не трудиться так много. Но зато зима быстро пролетела в этих занятиях, и при наступлении весны молодая женщина уже умела нарисовать красивый вид, спеть романс, аккомпанируя себе на фортепьяно, и не употребляла более в разговоре неправильных выражений. Леон был в восторге от ее успехов, но все просил, чтобы она не очень себя утомляла.

Прошел год, молодые супруги провели его так, как проводят медовый месяц.

Сабреташ опять приехал навестить их и был поражен, услышав, как поет и как играет на фортепьяно Вишенка. Нарисованные ею ландшафты привели его в восхищение, и, целуя ее в лоб, он сказал: