А Козленок не испугался – он все понял.

– Да ладно, – улыбнулся Козленок. – Ты, главное, не переживай. С кем не бывает! Тут чего только не съешь иногда.

И Козленок начал рассказывать Китенку, что он ест.

Ну а Китенок ему – про свое морское питание.

Так и подружились Китенок и Козленок.

И надо сказать, что теперь они гораздо меньше всего себе в живот запихивают. Потому что рты у них заняты разговором.

Многочисленное многолетнее общение с родителями подростков и самими подростками привело меня к выводу, который, наверное, вам покажется неожиданным:

СПЕЦИФИЧЕСКИЕ АГРЕССИВНЫЕ РЕАКЦИИ ЛЮДЕЙ ПЕРЕХОДНОГО ВОЗРАСТА СПРОВОЦИРОВАНЫ ВЗРОСЛЫМИ.

А что, разве у подростков нет того, что педагоги называют «гормональный взрыв»?

Есть, разумеется. Прямо так и пишут педагоги: «После 14 гормоны начинают бушевать с новой силой. Меняются представления о мире, появляются новые авторитеты. Не сформированная до конца личность легко поддается чужому влиянию, резко меняет свое мнение, опираясь на иное. Родители находятся в напряжении и переживаниях. И самое главное, способов влияния или наказания практически нет (курсив мой. – А. М.)»[48].

Это слова психолога, специализирующегося на детской педагогике, – Ларисы Сурковой.

Ужас какой-то, правда? Абсолютная безнадега. И главное, способов наказания нет, вот беда-то! Раньше, видимо, были «способы наказания или влияния», а теперь – все, кирдык, нету.

Вообще, должен заметить: самый тяжелый переходный возраст у человека связан вовсе не с гормональным взрывом, а с «отрывом» от мамы, выходом в мир, и происходит он не в 13–14, а в 3–5 лет.

До трех лет для ребенка мир – это мама, которая, по сути, все: она и кормит, и защищает, и развлекает… Человек живет с ощущением, что ничего и никого, кроме мамы, нет, да и не надо. А потом выясняется, что вокруг – огромный мир, и с ним приходится выстраивать свои отношения. Представляете, задача? Представляете, переход?

Однако много ли вы читали об этом переходном возрасте? Вряд ли… Кто будет обращать внимание на крохотулю, который под стол пешком ходит?

А тут – пожалуйста – 13–14 лет. Уже не проигнорируешь. Для педагогов ведь что главное? Объяснить, что переходный период так сложен только и сугубо потому, что «гормональный взрыв». То, что подросток сходит с ума, – естественно, ничего тут не поделаешь.

Вот пишет Суркова: «Подросток… Даже слово такое, как будто “под ростком”, сразу представляется нечто хрупкое, недоделанное (! – А. М.), что ли… Примерно так, но только не осознавая этого, ощущает себя и ребенок в этом возрасте»[49].

Конечно, если человек ощущает себя недоделанным, то, разумеется, он будет психовать. А тут еще родители на него влияют всяко и по-устаревшему наказывают.

Шведский писатель Фредрик Бакман иронично обращается к своему сыну: «Ты сделаешь пирсинг на брови и набьешь на заднице тату с драконом. Это нормально. Быть придурком в подростковом возрасте – нормально. Такая у подростка работа»[50].

Круто, да? Подросток – придурок. Нормальное дело. Вроде как никто не виноват. Как писал Окуджава по иному поводу: «Так природа захотела. Почему – не наше дело. Для чего – не нам судить».

На самом же деле подросток становится – используем термин Бакмана – «придурком» не потому, что у него такая работа, а потому, что его вынуждают к этому взрослые.

Все эти пирсинги и татуировки – что такое? Желание быть в группе таких же, как ты, но непременно отличных от взрослых людей. Во все времена мы так «достаем» подростков, что они готовы сделать что угодно, лишь бы продемонстрировать, что они другие, не такие, как мы.

Мы, взрослые, убеждены: подростковый протест вызван естественной, как нам кажется, «придурковатостью» подростков.

На самом деле он вызван – извините – неестественной «придурковатостью» взрослых, которые не хотят замечать в подростках человека и не дают им права на самостоятельную жизнь.

Действительно, подростковый возраст – это время, когда ребенок начинает ощущать себя полноценным человеком. И если все детство на него давили, не признавая в нем личности, – вот тогда случается взрыв, который провоцируется гормональными изменениями.

Сжимающаяся 14 лет (13, 15, у кого как) пружина распрямляется, и тут родителям мало не покажется.

Та же Суркова утверждает, что большая ошибка – поручать ребенку выкидывать грязный подгузник младшего брата или сестры. Поскольку, если верить выходным данным книжки, у госпожи Сурковой пятеро детей, этот вывод она делает на основании собственного опыта.

Но опыт, как известно, бывает разный.

Когда дочери моих друзей было пять лет, у них родился второй ребенок. И мама попросила дочь:

– Помоги мне, пожалуйста, с братом. Папа все время на работе, а я одна не справлюсь.

Ни мама, ни дочь не читали книгу Сурковой и были не в курсе, что убирать за маленьким братом противно. Девочка, как могла, помогала. В том числе выкидывала грязные подгузники.

Замечу, что, когда девочка выросла, ни у нее, ни у родителей не возникало проблем, связанных с пубертатным периодом. Этот ребенок всегда был в курсе, что ее держат за человека, и ни в каком возрасте у нее не возникало необходимости это доказывать.

РЕБЕНОК – ЭТО ЧЕЛОВЕК. И, КАК ВСЯКИЙ ЧЕЛОВЕК, ОН НУЖДАЕТСЯ В ТОМ, ЧТОБЫ ОЩУЩАТЬ СЕБЯ НУЖНЫМ И ПОЛЕЗНЫМ.

Это ощущение сильнее брезгливости от грязного подгузника. И чем младше ребенок, то есть чем он естественнее, тем с большим азартом кинется он помогать решать проблемы малыша. Если, конечно, ему доверят.

Многолетние консультации с родителями привели меня к выводу:

ПРОБЛЕМЫ ПЕРЕХОДНОГО ВОЗРАСТА СЛУЧАЮТСЯ У ТЕХ ДЕТЕЙ, КОТОРЫХ ПОСТОЯННО ВОСПИТЫВАЮТ, НАКАЗЫВАЮТ И НЕ СЧИТАЮТ ЛЮДЬМИ. ТАКИМ ДЕТЯМ НЕОБХОДИМО ДОКАЗЫВАТЬ, ЧТО ОНИ ВЗРОСЛЫЕ, И ОНИ ДЕЛАЮТ ЭТО ПОДЧАС ВЕСЬМА, СКАЖЕМ ТАК, СВОЕОБРАЗНЫМ ОБРАЗОМ.

ДЕТЯМ, КОТОРЫЕ ПРИВЫКЛИ, ЧТО ИХ СЧИТАЮТ РАВНЫМИ, НЕ УНИЖАЮТ, ВЫСЛУШИВАЮТ, ОБРАЩАЮТСЯ ЗА ПОМОЩЬЮ, НЕТ НИКАКОЙ НЕОБХОДИМОСТИ ДОКАЗЫВАТЬ СВОЮ ВЗРОСЛОСТЬ. В ТАКИХ СЕМЬЯХ ПОДРОСТКОВЫЙ ВОЗРАСТ ПРОХОДИТ БЕЗБОЛЕЗНЕННО.