Но в день, когда произошел несчастный случай, все перевернулось. Анну мучили подозрения, что Гвидо обманывал ее или даже вел двойную жизнь, о которой она ничего не знала. Сейчас она пыталась найти способ разобраться в том, что происходило в течение семнадцати лет их брака. Чувства Анны смешались и чем-то напоминали взбаламученную воду небольшого пруда. Она была потрясена и словно придавлена к земле неведомой силой.

Польше всего ее мучили неизвестность и бессилие. Она не могла просто забыть обо всем. Конечно, она могла сказать себе: «С глаз долой – из сердца вон! Прошлое меня не заботит, я живу тем сегодняшним!» Но чем чаще она думала о событиях последних недель, тем больше убеждалась, что вряд ли ей так легко удастся избавиться от неизвестных преследователей.

Самое страшное было, однако, то, что странные происшествия повлияли на ее восприятие действительности. Анна была не просто напугана, она не могла объективно оценить события, в связи с чем совпадения и странности, имевшие отношение к сложившейся ситуации, стали единым целым. Она почти поддалась губительному психозу, потому что мысли ее вращались по кругу и все больше отдаляли ее от решения проблемы. Она не отваживалась довериться кому-либо и боялась поговорить даже с лучшей подругой, опасаясь в результате разговора узнать новые подробности измены Гвидо.

События получили неожиданный оборот, когда газеты сообщили о покушении на картину Леонардо в Лувре и о споре, вызванном обнаруженным под слоем краски колье Мадонны. Особое внимание уделяли Марку Фоссиусу – так, звали человека, который облил картину кислотой, – как утверждали авторы статей, сумасшедшему профессору, родившемуся в Германии и до недавнего времени работавшему в Калифорнийском университете Сан-Диего.

– Фоссиус? Фоссиус… – Анна знала наверняка, что однажды слышала это имя. В день, когда она в последний раз видела Гутманна, тот упоминал профессора Фоссиуса, хотя речь шла не о картинах: Фоссиус большую часть жизни посвятил разгадке тайны Бараббаса. В связи с чем, сообщил Гутманн, многие считали родившегося в Германии профессора сумасшедшим.

Было довольно трудно найти нити, связывающие покушение на картину Леонардо да Винчи и пропавший пергамент, но все же точка соприкосновения была: Бараббас! Гутманн прочитал на копии пергамента это имя, а Фоссиус занимался исследованием этого исторического фантома.

За последние недели Анна поняла, что вещи, которые не укладывались в ее голове, вовсе необязательно являлись необычными настолько, что нельзя было найти связь между ними и реальностью. Конечно, поступок профессора, который выплеснул на картину серную кислоту, по праву попадал в категорию необычных явлений. Но тот факт, что этот же профессор занимался исследованием имени Бараббас, имени, которое упоминалось в разыскиваемой Анной древней рукописи, граничил с безумием. Именно подобные размышления заставили Анну фон Зейдлиц принять решение связаться с сумасшедшим профессором.

Получилось так, что Анне позвонил из Парижа мужчина, который однажды сыграл в ее жизни определенную роль, хоть это и было довольно давно. Его звали Адриан Клейбер. Это был в высшей степени одаренный фотограф и фоторепортер, который работал в «Пари Матч». В том, что Адриан сделал карьеру и Париже, имелась доля заслуги Анны. Клейбер был лучшим другом Гвидо, пока между ними не возник спор, у кого больше прав остаться с Анной.

Тогда, семнадцать лет назад, Адриан и Гвидо вполне серьезно намеревались устроить дуэль, которая не состоялась лишь потому, что Анна заверила: она не отдаст предпочтение ни одному из них, если они попробуют решить спор при помощи оружия. По причинам, о которых Анна уже не помнила, Адриан по собственной инициативе покинул поле боя, чтобы, примитив свои вещи, свою злость и свою боль, отправиться в Париж. Он ни разу не забыл прислать Анне на день рождения цветы, убивая тем самым сразу двух зайцев: это было приятно Анне и жутко злило Гвидо. Но однажды, около шести лет назад, цветы от него не пришли. С тех пор Анна ничего не слышала об Адриане.

Теперь он вдруг сам позвонил ей. Его голос показался чужим, по крайней мере Анна помнила его другим. Но ведь прошла целая вечность с тех пор, как они последний раз разговаривали друг с другом. Около часа они говорили по телефону, и Анне было довольно непросто рассказать Клейберу о смерти мужа и загадочных происшествиях, связанных с его гибелью. Она решила пока не упоминать имя профессора Фоссиуса и сказала, что собирается провести в Париже небольшое расследование, после чего спросила, не сможет ли Адриан помочь ей. Адриан Клейбер был в восторге от этой идеи, предложил Анне жить в его квартире и пообещал встретить, ее в аэропорту.

Клейбер кое-что понимал в женщинах. В этом не сомневались те из них, кому доводилось с ним общаться, и даже мужчины признавали, что Адриан обладал таким качеством. Его никак нельзя было назвать красивым; сразу бросались в глаза его невысокий рост и роскошная кудрявая шевелюра. Адриан отличался умом, остроумием и вкусом – именно в такой последовательности. Можно сказать, эти качества подчеркивал тот факт, что в возрасте, когда другие уже успели несколько раз развестись, Адриан еще не был женат и нисколько от этого не страдал. Он обладал тем огромным самолюбием, которое делает людей счастливыми, но при этом выставлял напоказ свою худшую сторону, не оставлявшую у собеседника сомнении в том, что перед ним настоящий эгоист. Казалось, проблем для Клейбера не существует. По крайней мере, его любимым выражением было «Нет проблем!», которое сильно раздражало плохо знакомых с ним людей. Те же, кто знал его хорошо, охотно ему верили.

Итак, прошло семнадцать лет с того момента, когда они виделись в последний раз. Во время полета Анна постоянно думала о том, как выглядит Адриан спустя столько времени.

Самолет рейса AF-731 приземлился точно по расписанию, в 11:30 в аэропорту Ле-Бурже. Пройдя через невероятное количество залов и лестниц, Анна наконец вышла, держа в руках небольшой чемодан, через стеклянные раздвижные двери в зал, где толпились встречающие.

Адриан помахал ей огромным букетом роз. Едва он подошел к Анне и вручил букет, как тут же крепко обнял ее, приподнял от пола и немного покружил. «Он совсем не изменился!» – подумала Анна и смахнула навернувшиеся на глаза слезы, решив не показывать своего волнения.

Они смотрели друг на друга с некоторым смущением, и Адриан шутливо напомнил Анне, что его внешность редко действовала на женщин притягивающе. Возможно, именно по этой причине он до сих пор не нашел женщину, с которой решился бы связать свою судьбу.

– Что ты хочешь от меня услышать? – засмеялась Анна. – Что ты самый красивый, самый умный и самый желанный холостяк Парижа? Хорошо, если тебе от этого станет легче, то ты самый красивый, самый умный и самый желанный холостяк и Париже. Теперь тебе лучше?

– Намного! – воскликнул Клейбер. – Прежде всего потому, что это сказала ты!

Просто невозможно было оставаться серьезной с Адрианом. Они шутили и смеялись, и Анне стало немного легче. Тем не менее она не забывала о цели своего визита в Париж и уже с первых минут встречи начала размышлять, сможет ли Клейбер помочь ей.