Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Спасибо, Родни, – сказала Лоррейн, – но я бы хотела вернуться…
Да, блядь, хрен тебе, Лозза, подумал Родни. Теперь это мой бенефис.
– Я глубоко убежден в том, что женщина имеет право быть услышанной, – продолжил он. – Хватит уже менсплейнинга![49] Пора уж нам, мужчинам, заткнуться к чертям собачьим и послушать в кои-то веки. Нам, мужчинам, необходимо опомниться, задуматься, завалить пасти, раскрыть ум и, так его растак, послушать. Необходимо усвоить уроки прошлого. И как раз для этого я поставил свой спектакль “Чудовище! Суд над Сэмюэлом Пипсом”, продажа билетов уже открыта на Тикетек точка ком, и…
– Боюсь, у нас больше нет времени, – объявила Лоррейн. – После перерыва: а вы на что готовы ради пляжного бикини-тела? Поговорим с врачом и с гуру похудания. Спасибо вам, Крессида Бейнз, спасибо, Родни Уотсон. Вы нынче утром, несомненно, предоставили нам пищу для размышлений.
Одному человеку, смотревшему программу Лоррейн в то утро, пищу для размышлений предоставили совершенно точно: Рут Коллинз, театральной швее и костюмерше.
Рут все еще была в постели. Работала она по вечерам, а потому утренняя “Лоррейн” приходилась ей на завтрак. Обложившись подушками, она прихлебывала растворимый кофе и разглядывала значки на пиджачном воротнике у Родни Уотсона.
Значок #ПомнимИх. А под ним – #ВремяИстекло. И #НеОК. А потом еще один, о котором она раньше не слышала, – #ЭтотМужчинаСЛУШАЕТ.
Может, если б Родни не нацепил все эти значки, Рут и промолчала бы. Может – если б он не напирал на то, что он “пробуднутый”. Может – если б не болтал без умолку о том, что женщин нужно слушать, что обиды, нанесенные в былом, – все равно обиды.
Может быть, тогда она бы и промолчала.
Возможно, не принялась бы ворошить старые воспоминания, какие обычно старалась подавлять или не замечать. Воспоминания о работе, которую она воодушевленно желала себе, – и оказавшейся адской. О работе, на которой она ежеутренне готовилась выглядеть не приятно, а бесформенно. О том, как избегать нескончаемых комментариев, произвольных прикосновений. Этот измывательский тон, едва скрытый за веселым панибратством. Работа, где ей приходилось проводить часы напролет в замкнутом пространстве с хамом, извлекавшим неисчерпаемое удовольствие, смущая и принижая Рут. Для которого существовала только одна манера держаться – манера полового хищника. И каждый взгляд его, любая реплика содержали налет сексуальной угрозы. Даже намек на физическое давление. Постоянная возможность, что придет время, и он – возможно, подвыпив, – прыгнет на нее.
Вот же забавно: она предполагала, что Родни Уотсон, наверное, считает себя просто милым стариканом. Он, похоже, не понимал, что от каждого его мимолетного полу-“случайного” касания, любого гаденького комментария или мерзкой шуточки у нее сердце колотится и пробирает холодом. А может, и понимал. Вероятно, в этом состояла половина азарта. Наблюдать, как она краснеет, зримо смущается, мучительно ищет, как защититься от его приставаний и не потерять при этом работу.
Не потерять при этом работу, которую Рут любила и ради которой три года училась. Работу, ей необходимую. Работу, которую Родни Уотсон явно ни в грош не ставил. Работу, которую он едва замечал. Потому что не способен был видеть что бы то ни было помимо сисек Рут.
В телепрограмме Родни как-то ухитрился оставить последнее слово за собой. Даже после того, как камера уже отвлеклась от логотипа программы, перед самой рекламной паузой, голос Родни все еще доносился в микрофон прямого эфира:
– Я прошу лишь одного: давайте помнить жертв, Лоррейн, давайте их помнить.
Сидя у себя в квартирке, Рут Коллинз подумала, что Родни Уотсону, возможно, пора вспомнить жертв собственного прошлого.
Производственная группа “Острова любви” готовилась еще раз отсмотреть “тот самый” эпизод из тридцать шестой серии предыдущего сезона. Мизансцену, которую в свое время и публика, и критика восприняли как попросту фантастическую телевизионную удачу.[50]
Классический вариант #Динамо на “Острове любви”. Романтическая сцена, благодаря которой, казалось бы, Джемайма – также известная как Вечная Драма – “неуязвима” перед грядущей “отставкой” в ближайшей “перестыковке”. Но все обернулось упоительно кисло, когда Кёрт в зрелищном акте предательства выбрал спасать от отставки другую девушку. Он выбрал Кристл, одну из суперспортивных “новеньких”, дерзко прошествовавших к вилле чуть раньше в тот же день, груди бугрятся в бикини, губы – на лице.
#вапщеДинамо.
Ошеломленный ужас Джемаймы, когда Кёрт произнес: “Девушка, с которой я хочу в пару…” – пауза – перерыв на рекламу – опять пауза – “…Кристл”, – стал одним из определяющих образов последнего сезона. Совершенно блистательный вариант настоящего старого реалити-телевидения. Ради таких вот случаев многие поклонники “Острова любви” терпели нескончаемые скучные прогоны порожняка и дурацких игр с непостижимыми правилами. Абсолютная причина успеха всей программы – #Динамо. Динамо – это ДНК “Острова любви”. Плоть и кровь программы – интриганство и предательство.
Но это тогда.
А теперь – внезапно и ужасающе – все поменялось. То, что совсем недавно было “полнотой голоса”, теперь стало “чудовищной тугоухостью”.
Не с той ноги входит в историю.
Или даже чуточку домогательски вляпывается.
Ни с того ни с сего, за одно-единственное утро все проснулись и огребли последствия поста #ЯТоже для телеформата, в котором все держалось на молниеносном кадрёже.
Младшая редакторша Дейзи нервно нажала на “плей”.
На экране вновь возникла тридцать шестая серия предыдущего сезона.
Джемайма сидит с Кёртом у костра и, обливаясь слезами, осмысляет неизбежную перспективу быть изгнанной с острова. Они с Кёртом были “парой” в доме целых пять дней, но последнее время возникло некоторое напряжение. Джемайма выказывала интерес к Уаззе, внезапному новичку на острове, появившемуся в доме два дня назад, при таких бугристых мышцах плеч, что, казалось, у него бронзовый ошейник. Уазза удовлетворяет требованиям Джемаймы по всем параметрам, и ее застукали за шепотками с другими девушками, что она была б не прочь познакомиться с Уаззой поближе.
Остальные ребята быстро доложили Кёрту об интересе Джемаймы к Уаззе (#братанкодекс[51]), и Кёрт должным образом офигел. Однако довольно быстро справился с этой болью и принялся отвисать с другими девчонками, и все эти девчонки, как он теперь понял, удовлетворяют его требованиям по всем параметрам, и с ними всеми он был бы не прочь познакомиться поближе.