— Будут платить, когда я стану известным, — откровенно ответил он.

Мне пришлось повернуть голову и посмотреть на его красивый профиль. Если рассматривать его черты одну отдельно от другой, то, конечно, можно было найти недостатки. Нос мог бы быть и более правильной формы, и цвет лица мог быть поярче, и губы у него были слишком полными и красными, чересчур чувственными. Но если не придираться к мелочам, он выглядел потрясающе.

— Кэти, — начал он, одарив меня долгим взглядом, его автомобиль тем временем пыхтел и задыхался, — тебе понравится Нью-Йорк. Там так много можно сделать, увидеть, испытать. Этот врач, с которым ты живешь, он ведь не твой родной отец, так что тебе не нужно сидеть рядом с ним, только чтобы сделать ему приятное. Давай, переезжай в Нью-Йорк как можно скорее! Он обнял меня за плечи и притянул к себе.

— А какой дуэт из нас выйдет, ты просто не представляешь! — произнес он вкрадчиво, сладко и стал рисовать мне впечатляющие картины нашей жизни в Нью-Йорке.

Он ясно дал мне понять, что я буду находиться под его покровительством и в его постели.

— Но ведь я совсем тебя не знаю, — ответила я, отодвигаясь от него. — Я не знаю, как ты жил раньше, а ты не знаешь, что было со мной. У нас с тобой нет ничего общего, и хотя мне льстит твое внимание, я все же тебя боюсь.

— Почему? Я не стану тебя насиловать.

Я просто возненавидела его за эти слова! Я не насилия боялась. Я сама не отдавала себе отчет, что именно в нем путает меня, скорее, находясь в его обществе, я боялась самой себя.

— Расскажи мне о себе, Джулиан Маркет. О своем детстве, родителях. Поведай, почему ты считаешь себя подарком судьбы для всего мирового балета и к тому же для каждой девушки, с которой тебя сводит судьба!

Он автоматически закурил, хотя ему не следовало этого делать.

— Пойдем сегодня ночью со мной, и я отвечу на все твои вопросы.

Мы подъехали к большому дому на Белльфэр-драйв. Он остановил машину перед входом, и я взглянула на окна, светившиеся мягким светом в розовом сумеречном сиянии. Я с трудом различила темную тень Хенни, выглянувшей посмотреть, кто это подъехал к ее дому. Я подумала о Поле и одновременно о Крисе, моей лучшей половине. Одобрит ли Крис Джулиана? Вряд ли, решила я, но все же согласилась пойти с Джулианом на свидание. Боже мой, что это была за ночь!

Я никак не решалась заговорить с Полом о Джулиане. Был вечер субботы, Крис и Кэрри были дома, и, по правде говоря, я бы так же охотно пошла в кино с ними и с Полом. Я с трудом заставила себя сказать, что у меня свидание с Джулианом Маркетом.

— Сегодня вечером, ты ведь не возражаешь, Пол? Он бросил на меня усталый взгляд и слабо улыбнулся.

— Знаешь, я думаю тебе давно пора ходить на свидания. Он ведь не намного старше?

— Нет, — прошептала я, очень разочарованная тем, что он не стал возражать.

Джулиан явился ровно в восемь. Он вырядился в новый костюм, ботинки были начищены до блеска, и с прилизанными волосами и безукоризненными манерами он был непохож сам на себя. Он пожал руку Полу, поцеловал Кэрри в щечку. Крис пораженно уставился на него. Когда я говорила Полу о свидании, эти двое катались на велосипедах, и, когда Джулиан подавал мне мое новое пальто, я почувствовала, что Крис всего этого не одобряет.

Он отвез меня в какой-то изысканный ресторан, где мерцали разноцветные огни, и играла рок-музыка. Джулиан на удивление уверенно просмотрел карту вин, потом попробовал то, что принес официант и, кивнув головой, сказал, что это подойдет. Для меня все это было так ново, и я ужасно нервничала, боялась сделать что-нибудь не так. Джулиан подал мне меню. Руки у меня дрожали, поэтому я вернула ему меню и попросила, чтобы он выбрал сам. Я не читала по-французски, а он, должно быть умел, судя по тому, как быстро он выбрал, что мы будем есть. Подали салат, потом горячее, и все было очень вкусно, как он и обещал.

На мне было новое платье с глубоким вырезом, слишком взрослое для меня. Мне хотелось выглядеть опытной и искушенной, хотя на самом деле я такой не была.

— Ты очень красивая, — сказал он как раз тогда, когда я подумала то же самое о нем. У меня защемило сердце, как будто я кого-то предала. — Слишком красивая. Ты достойна большего, чем торчать годами здесь в Хиктауне и позволять моей матери эксплуатировать твой талант. Я вовсе не солист, как я говорил тебе раньше, Кэти. Я просто танцовщик кордебалета. Тогда я просто хотел произвести на тебя впечатление, но уверен, если бы ты была со мной, была бы моей партнершей, вдвоем мы бы достигли многого. Между нами возникает некая магическая связь, я не чувствую ее с другими. Конечно, начинать надо с кордебалета. Но скоро мадам Золта поймет, что твой талант больше твоего возраста и опыта. Она, конечно, старая карга, но совсем не дура. Кэти, я танцевал до изнеможения, чтобы попасть туда, но тебе я смогу помочь. С моей поддержкой дело у тебя пойдет быстрее. Из нас двоих выйдет отличная команда. Ты такая светлая, я — темный, мы дополняем друг друга, отличный контраст!

Он все говорил и говорил, почти убедив меня, что я уже великая, и вдруг где-то глубоко внутри я поняла, что я вовсе не такая исключительная, да и для Нью-Йорка не гожусь. А еще был Крис, которого я бы не смогла видеть, уехав в Нью-Йорк, и Кэрри, которой я была нужна на выходные. И Пол для чего-то был необходим в моей жизни, я это знала точно. Только вот для чего?

Джулиан меня поил-кормил, потом вывел танцевать. И мы начали танцевать рок, какого здесь никто и не видывал. Все расступились, чтобы посмотреть на нас, а потом даже захлопали. У меня кружилась голова и от его близости, и от выпитого вина. По дороге домой Джулиан заехал в уединенный проулок, где обычно влюбленные пары выясняют свои отношения. Для меня все это было внове, и я не была готова к такому бурному натиску.

— Кэти, Кэти, Кэти, — шептал он, целуя меня в шею и за ушами, а рука его подбиралась к моему бедру.

— Прекрати! — закричала я. — Не надо! Я же тебя почти не знаю! Не торопись!

— Ты ведешь себя, как ребенок, — обиженно сказал он. — Я из Нью-Йорка прилетел специально, чтобы побыть с тобой, а ты даже не даешь себя поцеловать.

— Джулиан! — взорвалась я, — отвези меня домой!

— Ребенок, — сердито пробормотал он и включил зажигание. — Просто чертовски хорошенький ребенок, лишь бы помучить и подразнить. Пойми ты наконец, я долго ждать не буду.

Он уже был частью моего мира, сияющего мира праздника и танца, и я вдруг испугалась, что потеряю его.

— Почему ты зовешь себя Маркетом, хотя у твоего отца фамилия Розенков? — спросила я, выключая зажигание.

Он, улыбнувшись, откинулся на спинку кресла и повернулся ко мне.

— Ну, хорошо, давай поговорим. Я думаю, мы с тобой очень похожи, правда, ты этого признавать не желаешь. Мадам и Джордж — мои отец и мать, но они никогда не видели во мне сына, особенно отец. Для отца я просто продолжение его самого. Если я стану великим танцовщиком, в этом не будет моей заслуги, это произойдет лишь благодаря тому, что я его сын и ношу его имя. Я положил этому конец, изменив имя. Я его придумал, так поступают все артисты, беря псевдоним.