— Пошли лучше в мяч играть, — сказал Тицци приятелю, делая вид, что Кайнора не существует вовсе.

Они не спеша зашагали по пыльной улочке, а Гвоздь, пожав плечами, отправился в трактир. Мысль о ноже, без которого чувствуешь себя так неуютно, удалось изгнать на задворки сознания. Если задуматься, никакой опасности для него здесь нет, да и поступает он правильно: девчонку не мог не привести в деревню — привел, с матерью ее переговорить надо? — переговорит, но не на улице же ее дожидаться — вот и пошел в «Три сосны», заодно, может, повезет какие-нибудь сплетни узнать, для актера сплетни — матерьял необходимый, а для Кайнора — вдвойне. Правда, ни пивка себе купить, ни перекусить он пока не может, потому что медные «очи», которые спрятаны в поясном кармашке, — они на самый крайний случай, придется как-нибудь обходиться без них. И не приведи Остроклыкая, чтоб этот «крайний» наступил!

В «Трех соснах» за год ничего не изменилось. Разве только количество беспризорных котов, помимо воли хозяина проникавших в трактирчик и шнырявших вдоль стен, заметно увеличилось. Борк-Шрам, хозяин «Трех сосен», пытался гонять их, ставил котоловки (собственного изобретения, похожие на мышеловки, только больших размеров), ругался с обслугой, но ничего не действовало. Коты, не будь дураки, ухитрялись извлекать сыр и мясо из котоловок, а после туда же гадили: дескать, знай наших! Обслуга, завидев очередного блохастого мурлыку, кидалась на него с чем угодно, от полотенца до топора, но опять же без печальных последствий для котов.

А кое-кому из завсегдатаев коты даже нравились; к тому же, добавлял с тяжелым вздохом Борк-Шрам, эти паскуды гоняют крыс и мышей. В последнем Кайнор сильно сомневался: котам было чем поживиться и за грызунами они если и гонялись, то только забавы ради.

На очередном витке борьбы с котами Борк-Шрам стал применять капканы — и мгновенно добился ошеломительных результатов. Два пьяных приятеля из соседней деревеньки гостили у своего трехсосенского кума и завернули в трактирчик, не предупрежденные о нововведении. После чего Борку-Шраму пришлось раскошелиться на лечение обоих — а вот капканы он убрал, чем публично признал свое поражение, хотя позднее не упускал случая пнуть зазевавшегося котяру сапогом или метнуть в особо наглых мурлык разделочным ножом.

Словом, когда на входе в Кайнора полетела сковородка, тот не удивился. Поймал ее в воздухе и, по привычке, отправил бросавшему.

Звон, грохот, невнятные ругательства, кошачье шипение.

— Извини, — сказал Гвоздь, — не подумал.

— Да ладно, я сам виноват, — скривившись, признал Борк-Шрам, поднимаясь из-за стойки со сковородкой в руках. — А чёй-то ты один да еще так рано? Я вроде и не слышал, что вы приехали.

Кайнор сделал неопределенный жест, мол, так уж вышло, и уселся на ближайший стол, отодвинув стоявшую на нем кверху ножками лавку и стряхнув на пол спавшую кошку. Вообще-то сейчас. «Три Сосны» были закрыты, в обычные дни они открывались только с обеда, но вряд ли Борк-Шрам станет гнать его отсюда. Он, как и Кайнор, ценит новости издалёка, и оба они с удовольствием обменяются тем, что знают.

— Пить будешь, как обычно? — ухмыльнулся трактирщик, потирая белесый шрам, кольцом обвивавший его шею.

Кайнор развел руками:

— Я сегодня не при деньгах.

— Значит, за счет заведения. — Борк-Шрам налил полную кружку ячменного и протянул Гвоздю. — Надолго к нам?

Ответить Гвоздь не успел. Шум на улице, нараставший вот уже несколько минут, заметно усилился и приблизился к трактирчику, а вот теперь с силой ухнул в дверь, едва не снеся ее с петель. Толпа, ведомая каким-то широкоплечим молодцем, дородной бабищей и конопатой Матиль, втиснулась в дверной проем.

— В чем дело?! — рявкнул на них Борк-Шрам, изрядно перепуганный происходящим.

— Это он! — сказала Матиль, тыча в сторону Кайнора худеньким пальчиком. — Он батю убил, точно!

* * *

— Спите спокойно, жители Сна-Тонра Двуединого! Спите спокойно! — Гулкий голос ночного стражника заставил Иссканра оторваться от записок брата Гланнаха. Как же, поспишь тут спокойно после такого!

Он потер слипающиеся веки и размял затекшие пальцы, особенно указательный, которым водил по строкам. Буквы-жучки прытко скакали по пожелтевшим листам и сливались в месиво из крючков и палочек, этакий лабиринт, в котором Иссканр сейчас уже ничего бы не разобрал.

Он и не пытался, бережно сложил записи монаха, после чего прошелся по комнате, выполнил несколько простых упражнений с мечом; не рассчитав, неуклюже чиркнул кончиком лезвия по потолку за стенкой кто-то сонно ругнулся и заворочался.

Вот пример, которому бы Иссканру последовать: отправиться на боковую и проспать до обеда, а то и дольше. Но он знал, что не уснет — слишком взбудоражило прочитанное!

Иссканр скинул рубаху и принялся внимательно рассматривать свой пупок. Да вроде ничего ж особенного! «Вмятинка», как же! Обычный пупок…

Может, брат Гланнах ошибся?

Иссканр снова надел рубаху и покачал головой: нет, вряд ли монах был настолько невнимателен. Значит… значит, есть еще что-то, о чем Иссканр не знает. И не узнает, пока не прочитает записки до конца, — вот только сейчас он на это уже не способен.

По-прежнему хотелось действовать, а не сидеть сложа руки. Он оделся, прицепил на пояс ножны с мечом, на шею — мешочек с записями брата Гланнаха и, погасив лампу, вышел в коридор.

Караванный дом, в котором они остановились, находился в Южном Сна-Тонре. Эта часть города традиционно считалась более безопасной, как бы еще находящейся под иншгурранской властью, в то время как Северный Сна-Тонр, расположенный по ту сторону реки и соединенный с Южным многочисленными мостами, был уже частью Неарелма. А Неарелм, он же в просторечье — Вольные Земли, — место неуютное во всех отношениях. Приезжая в Сна-Тонр Двуединый, Иссканр всегда удивлялся, как кто-то, кроме чародеев (а ведь общеизвестно, что они все чуток того… с отклонениями), как кто-то еще может жить в северной части города. Танайя, с которой он всякий раз, оказываясь здесь, проводил свободные от работы ночи, только плечами пожимала: глупый ты, глупый! Сам посуди, если деньги платят хорошие, отчего же не жить? (Она работала в кухне при ступениатской гостинице и с Иссканром познакомилась случайно, на базаре Северного Сна-Тонра, куда тот в первое свое прибытие отправился «поглядеть что да как». В караванный дом к нему ходить отказывалась, так что встречались они в ее комнатушке для прислуги, в здании той самой гостиницы.) «Вот смотри», — приговаривала она, вытянув для наглядности махонькую свою ручку с растопыренными пальчиками. «Крышу над головой имею? — это раз! — она загнула мизинчик. — Пропитание? — два. Одёжку какую-никакую — три! Уверенность в завтрашнем дне — четыре. И