Можно было, конечно, продолжить прогрессорствовать к собственной выгоде, то есть снова арендовать лабораторию и начать готовить новые патенты. Но, во-первых, тысячи франков для этого слишком мало, а во-вторых, Алекс решил начать заморачиваться этим только в том случае, если не удастся вернуться, так сказать, назад в будущее. Потому что тогда держать на счете десять тысяч швейцарских франков никакого смысла не было. Лучше уж пустить их в дело. И вот тогда денег на дальнейшую работу в этом направлении будет уже вполне достаточно. Тем более что сейчас дела пойдут куда как легче. За время работы над патентом по процессу Фишера – Тропша… хм… вернее, теперь уже Хубера, он успел достаточно освоиться и теперь вполне сносно ориентировался и в производителях оборудования и реактивов, и в ценах, и в условиях поставок, а также вполне себе представлял общий уровень развития химии. И потому мог прикинуть, что именно будет востребовано в первую очередь. Так что теперь дела пойдут куда веселее. Ну если пойдут…

Хм, по всему выходило, что самым разумным было тихо дождаться двадцатого марта и лишь по его итогам решать, что делать дальше. Вполне возможно, если не удастся вернуться, наиболее разумным будет перебраться за океан. В Европе лет через двадцать полыхнет Вторая мировая война. И хотя Швейцарию она вроде как практически не затронет, но вот возможности для бизнеса во время нее тут явно будут сильно ограничены. А США… страна великих возможностей, как ни говори! Тем более что химия и особенно нефтехимия в ближайшие годы там будет развиваться просто бешеными темпами…

С банком Алекс разобрался на следующий день. Герр Циммерман предложил ему на выбор несколько весьма авторитетных учреждений, но подытожил свою речь фразой, которая решила все:

– Если же вам требуется именно высочайшая надежность, герр Хубер, то я могу вам порекомендовать только кантональные банки. Например, Berner Kantonal bank. Его центральное отделение расположено в пяти кварталах отсюда…

Возвращение к тетушке Марте стало триумфальным. Когда Алекс торжественно вручил ей пятьсот франков, старушка прослезилась и повинилась в том, что подозревала, будто «малыш Алекс» вернулся к ней вовсе не оттого, что захотел проведать тетушку или отдохнуть от дел, а потому, что оказался «нищим и никчемным проходимцем», не сумевшим заработать ни сантима, просто проев все, что имел. Так что его возвращение имело целью всего лишь устроиться у тетушки на шее и ничего не делать. И даже весьма дорогие подарки в виде шоколадных конфет не смогли развеять ее подозрительности. Поэтому сейчас она испытывает жуткие муки совести от того, что оказалась столь несправедлива к нему…

Алекс выслушал это признание с подобающим выражением лица, внутренне дивясь проницательности старушки, а потом заверил любимую тетушку, что он ее совершенно ни в чем не винит. Более того, он планирует погостить у нее еще некоторое время, до весны, а затем собирается ненадолго отъехать обратно в Америку, потому что предполагает, что там его патент тоже будет вполне востребованным. Но для его скорейшего продвижения собственное личное участие будет, несомненно, весьма полезным. Тетушка резко замолчала и окинула его подозрительным взглядом, крепко зажав в руке кошель с пятьюстами франками. Алекс едва заметно усмехнулся и покачал головой.

– Не волнуйтесь, tante, деньги на путешествие у меня уже отложены.

Тетушка Марта вновь окинула его испытующим взглядом, а затем опять расплылась в улыбке.

– Ну и чего стоим? Решти [27] стынет!

Ветер утих. Алекс поднял голову и посмотрел на усыпанное звездами ночное небо. Какие они все-таки яркие и крупные! Да уж – ночь в горах заметно отличается от ночи в городе…

Тяжелый и нервный день неумолимо катился к своему, прямо скажем, неутешительному итогу. Постояв пару минут, он перевел взгляд на скалу. Она была все так же незыблема. Несмотря на все его усилия… Алекс вздохнул. Что ж, значит, он в этом времени навсегда. Поэтому следует выкинуть из головы все мечты о возвращении и богатстве и засучив рукава обустраиваться в этом мире. В конце концов, выпавший ему вариант не так уж и плох. Куда хуже было бы, если бы он попал в прошлое где-нибудь в Бангладеш или вообще в Гималаях. Ну или в СССР. Там ведь даже легально заработать невозможно! Парень в свое время не избежал моды и прочитал несколько романов о попаданцах. И заметил одну интересную особенность. Попаданцы в царскую Россию, в Европу, Америку или там на пиратские Карибы зарабатывают деньги на жизнь прогрессорством и всем таким прочим почти в чем угодно – от пиратства до создания собственного промышленного предприятия (а иногда и целой промышленно-финансовой империи), торговой компании или там золотого либо изумрудного рудника, точные координаты которого они, вот совершенно случайно, нашли и запомнили прямо перед попаданием. А вот те, кто попадает в советское время, сплошь и рядом типа «перепевают Высоцкого». То есть бросаются во все тяжкие паразитировать на чужих песнях, книгах, фильмах и так далее. И причиной этого, по его мнению, было то, что в СССР заработать более-менее приличные деньги можно было только вот таким образом. Вся остальная страна тупо «сидела на зарплате». И не дай бог высунешься – мало бы не показалось. Если только пролезть в ближайшие советники к Сталину или там Брежневу, то есть быть облагодетельствованным верховной властью. Что было для попаданцев вторым вариантом хорошо устроиться. Впрочем, «перепев Высоцкого» и в этом случае был совершенно не лишним. Ибо и такие вот попаданцы «при первых лицах» опять же «сидели на зарплате». Но у него-то, слава богу, совсем другое дело…

Оставшиеся до дня «провала» пять месяцев прошли довольно спокойно. Большую часть этого времени Алекс провел в усадьбе – спал, ел, а также продолжал вялые попытки «запустить» портал. Для прикрытия своих регулярных походов в лес, к развалинам, он даже прикупил себе ружье у одного из деревенских. Старенькую, но еще крепкую курковку какого-то неизвестного немецкого производителя, чье название начиналось с буквы «А», которую еще можно было различить, но вся остальная надпись уже оказалась вытерта до нечитаемости. С ней и бродил по окрестностям. Но когда все усилия добиться от портала хотя бы какой-нибудь реакции так ни к чему и не привели, он подуспокоился и, к собственному удивлению, по-настоящему увлекся охотой. Первое время Алекс страшно мазал, но затем правило «если долго мучиться – что-нибудь получится» начало срабатывать, и на его поясе время от времени стали появляться то тетерев, то пара куропаток, то заяц. А к началу весны у него даже начало получаться попадать по зверю уже не более чем вторым патроном. То есть без лихорадочной перезарядки ружья и злобных матов вослед улетевшей или ускакавшей дичи…

Перед Рождеством Алекс решил немного попутешествовать. Почему-то накатила ностальгия – захотелось снова увидеть Хофбург, пройтись по площади Марии-Терезии, прокатиться на трамвайчике по Рингштрассе [28], побродить среди кукольно-красивых павильонов рождественских базаров, которые в эти дни раскинулись на всех площадях Веселой Вены. Все-таки он прожил в Вене почти полтора года и успел полюбить этот город… Так что утром двадцатого декабря он сел в Люцерне на мюнхенский поезд. На мюнхенский, потому что прямых поездов до Вены тут отчего-то не было. Вообще или вот конкретно в это время – он не разобрался. Как бы там ни было, самым удобным маршрутом до столицы Австрии оказался маршрут с пересадкой в Мюнхене.