Нагло ухмыляясь, Рейнер поднял глаза на собеседницу.

— Вообще-то я сейчас вроде как безработный. С одной работы меня выперли, а новую пока не подыскал…

От неожиданности Ноэль подавилась соком и сдавленно закашлялась.

— Безработный?! — гнусаво протянула Агата — ни дать ни взять засорившийся сифон для газировки.

Рейнер безмятежно закивал.

— Что правда, то правда. Но уж пустые бутылки-то у меня никто не отнимет…

— Значит, у вас бизнес по сбору и переработке стеклотары?

— Вроде того, — ухмыльнулся Тиндалл. — Бизнес, конечно, невелик: мой пикапчик, я, да городские помойки… Но оно того стоит. Вчера вот долларов пятнадцать заработал, и ни центом меньше! А ежели и газеты прибавить!.. Ну, пройдешься по улице, газеты из почтовых ящиков повытаскиваешь, сдашь в макулатуру — тоже какой-никакой, а приработок…

Агата схватилась за грудь.

— Вы… воруете газеты из почтовых ящиков?

— Ну, это между нами… Вы ж меня закладывать не станете, надеюсь? — заговорщицки подмигнул Тиндалл.

Около их столика возник официант с подносом. Ноэль отпила еще соку и вопросительно поглядела на Рейнера, словно безмолвно спрашивая, что тот еще такое затеял. Но он лишь пожал плечами и улыбнулся в ответ. Конечно, Агату Лайсетт можно было поставить на место иным, более “цивилизованным” способом, но Рейнер решил запугать старую ведьму до полусмерти. Будет знать, как тиранить дочь да гоняться за богатыми зятьями! Сейчас он ей такого зятя покажет — в страшном сне не привидится!

— Ага, жратву притащили! — сердечно сообщил он, внимательно изучил свою порцию, затем скользнул взглядом по порции Агаты. — А вам бифштекс потолще достался. Мой совсем тонюсенький да и пережаренный вдобавок. — Рейнер бесцеремонно взял мясо с ее тарелки — пальцами, без помощи вилки — и подержал на весу, рассматривая со всех сторон. — А что, махнемся не глядя! Ведь вы ж каждую калорию подсчитываете, за весом следите, так что возражать не будете, верно, дорогая? — И, не дожидаясь ответа, переложил Агатин бифштекс к себе на тарелку, а свой тем же способом передал ей. — Ну вот, теперь в самый раз. Спасибо, крошка, вы очень любезны.

Агата Лайсетт, “истинная леди” от прически до туфель, в ужасе смотрела на него, поджав губы и не говоря ни слова. Со стороны Ноэль доносились сдавленные всхлипывающие звуки: молодая женщина боролась с истерикой. Не оборачиваясь к ней, Рейнер развернул салфетку и аккуратно заткнул за воротник на манер детского нагрудника. Поднял глаза, встретил потрясенный взгляд Агаты. Пожал плечами, взялся за вилку и нож.

— Еда — дело серьезное, — торжественно пояснил он и атаковал бифштекс.

Агата, прямая как палка, смотрела прямо перед собой, неодобрительно покачивая головой. Рейнер покосился на Ноэль: та уже совладала со смехом и тоже приступила к еде. Вид у нее был уже не настолько удрученный и потерянный. Агата с детства изводила дочь, житья ей не давала, и от накопившейся за долгие годы боли никуда не денешься. Но он, по крайней мере, в силах оказать Ноэль эту пустячную услугу: поставить тиранку-мать на место и поддержать ее.

Ведь поддержку и помощь он ей, строго говоря, задолжал — за то, что вздумал целовать ее, в то время как ничего хорошего это не сулило.

Некоторое время Рейнер вел себя вполне пристойно, усыпляя бдительность миссис Лайсетт. Пока та, изящно разрезая бифштекс, не проворковала:

— Рейнер, а вы не расскажете нам о вашей семье?

Ом перестал жевать, сглотнул, вытер губы салфеткой.

— Ну, папашу своего я вообще-то почти не вижу. Я ж обычно дрыхну до полудня, а часы посещений в тюряге с восьми до девяти. Но раз в месяц непременно выбираюсь, это уж святое. Опять-таки психушка по дороге, можно заодно и брата навестить. — Рейнер многозначительно покрутил пальцем у виска. — Братан, как в последний раз барбитурой под завязку накачался, так “неотложку” вызывать пришлось, еле откачали. Вот он с тех пор и не в себе маленько. А маманя… Вот уж у кого деловая хватка, просто позавидуешь! Ее червеферма процветает!

— Черве… что? — Глаза Агаты увеличились до размера чайных блюдец.

— Червеферма, — невозмутимо повторил Рейнер. — Ну, червей она разводит — для рыбалки и все такое прочее. Деньгу лопатой гребет, не то что я. В том году трейлер себе купила. Классный дом на колесах, хоть и подержанный. И новый муженек у нее что надо. Правда, Гэри не всегда дома, он, видите ли, в розыске числится, так что порой “на дно” залегает. Ну да она с ним вполне счастлива. Детишки просто обожают к ней в гости наведываться — их из трейлера потом пинками не выгонишь.

Брони Агаты взлетели к самой кромке волос.

— Д-детишки?

— Ага, — с гордостью подтвердил Рейнер. — У меня их целый выводок — шесть штук, если считать всех. Правда, Рич сейчас в колонии для несовершеннолетних, а Бесси в бегах, так что пока получается четыре… Но Лиз как раз на сносях, так что скоро еще один прибавится…

— Лиз?

— Ну-ну, только не пугайтесь. Я не женат, не думайте. Но свой долг помню, я не из таковских, что о собственных детях забывают. Алименты плачу исправно и Лиз, и Симонне, и Карем… Я ж их соплякам отец, как-никак… Вот насчет Мэгги с ее Патриком не уверен, но на всякий случай и их обеспечиваю.

На лице Агаты отразился безмерный ужас. Рейнер подмигнул Ноэль, которая прикрыла рот ладонью, стараясь не расхохотаться, и вновь набросился на бифштекс. Зря он в актеры не подался. Какая потеря для сцены!

Ноэль крепилась еще минуту-другую и наконец не выдержала, рассмеялась — неудержимо, чистосердечно. Ничего отраднее Рейнер в жизни не слышал, если, конечно, не считать звонкого детского смеха близняшек.

По дороге обратно и машине царило гробовое молчание. Ноэль сидела рядом с Рейнером, изо всех сил подавляя желание улыбнуться. На лице ее матери застыло выражение просто неописуемое — десять лет жизни отдать, чтобы такое увидеть, и то мало будет. Впервые на памяти Ноэль Агата Лайсетт утратила дар речи. Что за восхитительное зрелище!

Ноэль ни секунды не сомневалась в том, что россказни Рейнера — выдумка от первого слова до последнего. Наверное, шутка вышла злая. Но, с другой стороны, за всю свою жизнь Ноэль ни единого доброго слова от матери не слышала. Отплатить ей той же монетой, более чем справедливо. Притом у Агаты Лайсетт воля железная, а упрямства хоть отбавляй, так что вряд ли безобидная выходка Рейнера надолго выбьет ее из равновесия.

О том, этично ли себя вести так, как Рейнер, можно было поспорить, но молодая женщина была ему очень благодарна. Ведь он сделал то, что сделал, ради нее, Ноэль, стремясь поддержать в трудной ситуации. Никогда еще на памяти журналистки никто не оказывал ей подобной услуги, никто и никогда не принимал в расчет ее чувств. Какой он заботливый, этот Рейнер Тиндалл, какой во всех отношениях замечательный!..

Машина затормозила у дома Ноэль, Миссис Лайсетт точно ошпаренная кошка выскочила из серебристого “порше” — наглядного опровержения всех Рейнеровых россказней! — и опрометью бросилась в дом. Ноэль одарила своего спутника застенчивой улыбкой.