Второй вариант мог бы решить все проблемы разом: вылечить Астрид, предотвратить возможность заболеть снова, да и сохранить в тайне позорное для семьи происшествие тоже. Всего лишь найти фамильяра. Однако через официальные питомники это сделать было практически невозможно. Ибо очередь огромна и на не вылупившихся еще дракончиков претендуют куда более богатые и влиятельные семьи.

Третий вариант Инге не нравился особенно, тогда еще она считала, что примет настойчивые предложения работать на тайную стражу лишь в самом крайнем случае. Хотя уж здесь-то и могли легко найти нужного мага и скрыть всю эту неприглядную историю. И даже разыскать того подонка, что едва не сломал жизнь Астрид, если бы Инга поставила такое условие.

Она выбрала вариант с фамильяром. Чего ей стоило выйти на браконьеров, собрать все сбережения семьи и влезть в долги, чтобы найти для сестры дракончика! И казалось, все получилось, она даже успела увидеть это маленькое испуганное создание то ли алого, то ли черного цвета, что в полумраке разглядеть было непросто. Все сорвалось в последний момент, всего лишь не хватило денег перекупить дракончика, браконьеры, не предупредив, в последний момент решили устроить аукцион.

Инга до сих пор удивлялась – почему она не убила тогда конкурента? Чудом не сорвалась, остановило лишь понимание того, что убийство дворянина обязательно будет тщательно расследоваться, а, судя по поведению, мужчина не был простолюдином. Более того, переступив через собственную гордость, она просила его уступить дракона! Но как же она потом ненавидела этого человека, как проклинала его за то, что встал на ее пути, и себя за трусость и нерешительность. И в то же время испытывала некоторое облегчение. Ради любимой сестренки баронесса могла бы пойти на убийство, определенно могла, но никогда бы себе этого потом не простила. К счастью или к сожалению, но на тот момент она еще не дошла до той степени отчаяния, когда человек готов на все.

– Баронесса? – От размышлений ее оторвал строго одетый мужчина. – Проходите, вас ждут.

Инга вошла в кабинет и с некоторым интересом посмотрела на своего будущего начальника, она ожидала увидеть графа Лайра – самого́ грозного главу тайной стражи – и даже немного разочаровалась, обнаружив за широким письменным столом пожилого седовласого господина.

– Итак, баронесса, все ваши условия были выполнены. Ваша сестра здорова, виконт Залиан арестован за намеренное причинение вреда здоровью нескольким женщинам. Подписывайте договор, леди.

– И чем я буду заниматься в вашей конторе? – Инга лишь пробежалась глазами по договору, без раздумий подписывая его. Все пункты она знала едва ли не наизусть.

– Для начала поработаете телохранителем, насколько нам известно, ваша подготовка вполне позволяет выполнять эти обязанности. У вас будет напарник, на время выполнения этого задания – он ваш непосредственный начальник. Возьмите документы, – мужчина протянул ей папку, – здесь все, что вам нужно знать о человеке, которого вы будете защищать.

Инга вышла из кабинета и, открыв папку, прочла имя, написанное на первой странице. Ингельд Регди. Третий советник короля.

Ингельд работал, мы с Бьёрном послушно таскались следом. Было скучно. Ладно рыжий, ему по должности положено, да и железную его выдержку и непробиваемую серьезность, казалось, ничто не может поколебать. А вот я чем дальше, тем больше чувствовала себя ненужным балластом.

Мы играли в крестики-нолики, потом в «камень, ножницы, бумага». Хотя Бьёрн, пожалуй, так и не смог до конца вникнуть в суть игры. Что, впрочем, нисколько не мешало ему периодически выигрывать и отвешивать мне легкие щелбаны. Вообще-то в эту игру я выигрывала гораздо чаще, исключительно за счет скорости реакции, и щелбанов телохранителю соответственно доставалось больше. Таких же легких. Но он не расстраивался, к этому процессу относясь не менее серьезно, чем ко всему остальному. Поразительный человек, он вообще не способен к проявлению легкомыслия? Если подумать, он ведь и ко мне не должен бы относиться столь серьезно. Ну что тут такого важного – маленький дракон от скуки пытается играть со взрослыми людьми? Да тут таких великое множество. Взять хотя бы того же разбалованного до крайности Тиля. Однако же Бьёрн вел себя так, словно выполнял великую миссию.

Между прочим, Тиль так и продолжал крутиться рядом. Его наше пренебрежение удивляло настолько, что бедолага этим даже возмутиться забыл. Мне его стало немного жаль: этот дракон всего лишь не в меру избалованный ребенок, выросший, но не повзрослевший. Сам он в собственном самодовольстве и заносчивости не так уж и виноват, и в том, что задрал нос при знакомстве со мной, тоже. Он-то, этот вечный ребенок, считает себя взрослым и очень-очень значимым существом, королевский дракон как-никак. Вот только мы с Бьёрном изрядно сбили с него спесь своим равнодушием. Бессовестно не впечатлились важностью персоны, нехорошие создания, и играть с собой не позвали. Он растерялся и слегка обиделся, но в то же время еще сильней захотел привлечь наше внимание и узнать, во что же такое интересное мы играем, что его в упор не замечаем. Сперва он злился, потом бегал кругами, пытаясь сунуть свой любопытный нос под руки телохранителю, а потом и вовсе начал тихонько и жалобно поскуливать, переминаясь на лапах и возбужденно расправляя крылья.

Я почувствовала себя жестокой мучительницей, заставляющей страдать несчастного ребенка. Самое интересное, что никто и не пытался вмешаться. Даже король лишь изредка посматривал на нас с интересом, но ничего не предпринимал. Здесь вообще довольно интересным образом относятся к драконам, я это уже заметила: люди предоставляют им определенную свободу действий, не вмешиваясь во взаимоотношения. А казалось бы, король вполне мог бы повлиять на меня через Ингельда, и, скорее всего, я бы послушалась, просто потому, что не хотелось подставлять человека, с которым мне, возможно, придется жить бок о бок продолжительное время. Впрочем, издеваться над несчастным драконом я не стала, а то такое ощущение, что он, бедолага, вот-вот заплачет. Что-то уж очень подозрительно глаза у этого черненького блестят, так и кажется, еще немного, и набухнут крупными слезами, которые потекут по темной чешуйчатой мордочке. Кстати, я немного ошиблась: Тиль не совсем черный, скорее черный с темно-синим, такой цвет, который при определенном освещении кажется именно черным, а при другом – синим, как ночное небо.

Тиля мы все же позвали играть, точнее, я позвала, а Бьёрн отнесся к этому с привычной уже серьезностью. А мне внезапно подумалось, что Тиль вообще-то довольно-таки ценный источник информации: он постоянно находится при короле, и от него вряд ли что-то скрывают. Люди уверены, что драконы не умеют разговаривать, они (пора бы уже научиться говорить «мы») и впрямь не умеют, по-человечески. Зато между собой очень даже неплохо.

– Ты вредная, – обиженно сообщил дракон, безбожно продув в крестики-нолики в третий раз и потирая ушибленный щелбанами лоб. – Почему ты не хочешь со мной дружить?

Ну сущий ребенок, еще немного, и я почувствую себя воспитателем в детском саду.