На веранде стояла Линдси, замерзшая и усталая.

— Обычно я прихожу к тебе…

Ее знобило.

— Мама в коттедже с Джеком. Им нужно побыть одним. — Линдси грустно посмотрела на него. — А мне больше некуда идти, — прошептала она.

К его горлу подкатил комок, и он обнял ее и втащил в свой дом.

— Я знаю, ты на меня сердишься… — начала она.

В ответ Брейди поцеловал ее так крепко, что у них перехватило дыхание.

— Больше не сержусь. — Он целовал ее снова и снова.

— Я пришла совсем не для этого, Брейди, Та ночь была ошибкой. Мы не должны ее повторять…

— Ошибка? Да это было потрясающе!

— Не надо так говорить, Брейди. Нужно, чтобы у меня была ясная голова, — она оттолкнула его. — Помоги мне.

— Как? — пожал он плечами.

— Можно я переночую у тебя на диване?

— А ты не боишься остаться у меня?

Она покачала головой.

— Маме и Джеку нужно побыть одним. Если я тебя беспокою, могу поехать в мотель.

Он поднял брови.

— Выгнать тебя в мотель? Такую голодную и озябшую?

— Вообще я бы сейчас поела, — призналась Линдси и пошла вслед за ним в кухню.

— Я приготовил томатный суп с тертым сыром!

— Если б ты знал, как я его люблю! Давай помогу. Сколько нужно сэндвичей? — спросила она.

— Два. Но не обязательно… Я и так в долгу у тебя, теперь мое дежурство. — Он вынул из холодильника молоко. — Будешь?

Линдси кивнула и положила кусочки хлеба на гриль. Она, конечно, не должна была сюда приходить. Брейди был слишком красив и сексуален. Взгляд его темных, глубоко сидящих глаз лишал ее воли. Здесь опасно оставаться, но ей так не хочется уходить…

— Перестань беспокоиться, — голос Брейди вернул ее к реальности. — Я уверен, что Джек и Рэнделлы все уладят.

— Я не хотела причинять им боль. Они, наверно, возненавидят меня теперь…

— Перестань. Я узнал Рэнделлов не так давно, но мне ясно, что они честные парни, а ты ни в чем перед ними не виновата. У них счеты только с Джеком.

Он поцеловал ее в кончик носа, Забрал из рук лопаточку и подошел к грилю.

— Садись за стол, пока у тебя все не сгорело, — он перевернул сэндвичи лопаткой.

Ей бы рассердиться, но она не сумела скрыть улыбку.

— Ты не понимаешь. Они вкуснее с прожаренной чёрненькой корочкой!

— Нет! Корка должна быть золотистой! — И он снял сэндвичи с огня и начал наливать в тарелку суп.

Линдси оглядела кухню и заметила на стене календарь. Число «10» на его календаре было обведено кружочком…

— Что это? День ВВС?

— Нет. Мой очередной осмотр у хирурга. Доктор Пал должен решить, можно ли мне снять гипс.

Итак, у них осталось всего несколько дней…

— Если с ногой все в порядке, ты вернешься в авиацию?

— Не все так быстро. Еще нужна медкомиссия, которая решит, могу ли я летать.

— Будут проверять твое физическое здоровье?

— И психическое. Военной авиации не нужны неуправляемые пилоты.

— Ты вполне адекватен, мой капитан, — сказала она, а про себя добавила: только слишком упрям, нахален и не в меру горд.

— Спасибо за поддержку, но я должен выдержать обязательную проверку.

— Все будет нормально, — не совсем искренно сказала Линдси, зная, как рвется Брейди снова летать. Она почувствовала, что сыта. — Думаю, что и твоя, и моя жизнь скоро изменятся.

— Почему? Ты уезжаешь?

— Эта работа была временной…

— Док, Рэнделлы ценят тебя и вряд ли отпустят. Я же хочу приезжать сюда и встречать тебя здесь…

Какая жалкая участь — ждать человека, который тебе ничего не обещает!

— Ты считаешь, что я, затаив дыхание, должна тебя все время ждать? — Она попыталась проигнорировать жаркий взгляд Брейди.

— Я же говорил тебе о моих обязательствах перед военно-воздушными силами страны!

— А у меня обязательства перед моей работой и семьей, поэтому я обязана вернуться домой.

Брейди усадил ее себе на колени. Поцеловал где-то возле уха.

— Ты что-то сказала? — Линдси обвила руками его шею, и он поцеловал ее в подбородок. — Когда я первый раз взглянул в твои большие зеленые глаза, они заставили меня забыть обо всем на свете, — прошептал Брейди. Он поднял голову, но его руки продолжали поглаживать ее спину. — Когда я обнимаю тебя и чувствую все твое тело, я забываю обо всем на свете, кроме любви к тебе.

Подавив желание, Линдси нашла в себе силы встать. А ведь так легко было бы поддаться и забыть обо всем!

— Линдси? — Он с беспокойством смотрел на нее.

— Прости меня, Брейди, мне пора. Я должна уйти.

— В чем дело?

— В том, что я не могу сейчас с тобой спать.

— Нет. Тут что-то другое. Скажи мне, док, — хрипло проговорил он.

— Понимаешь, — и она положила голову на его плечо, — Джек болен.

— Серьезно?

— Очень. Мама и я хотели упросить его встретиться с сыновьями. А тут мне попалось на глаза объявление о работе.

— И ты приехала сюда, чтоб, подготовить почву…

— Вчера он даже вырвал у меня клятву, что я не скажу об этом его сыновьям.

— А мне?

— Нет. Но…

Он усадил ее на диван.

— Слушай, мне кажется, что я смогу тебе помочь…

Может, Брейди не так уж её и любил, но она ему доверяла. Она нуждалась в его помощи.

— У Джека лейкемия.

Он чертыхнулся и прижал ее к себе. И Линдси прорвало. Она стала рассказывать обо всем, что скрывала эти четыре года. Она говорила и плакала. Так и уснула под его уговоры:

— Не волнуйся. Мы сможем помочь тебе. Все будет хорошо…

Утром дождь кончился и засияло солнце. У Брейди затекла рука, ему хотелось пошевелить ею, но он терпел, стараясь не разбудить Линдси, которая, свернувшись калачиком, проспала рядом с ним ночь.

Чувство жалости к ней теснило ему грудь. Какую тяжесть она несла на своих хрупких плечах! Брейди был рад тому, что она наконец полностью доверилась ему.

Вот она шевельнулась во сне, пододвинулась к нему и коснулась его груди своей грудью. Брейди закусил губу, почувствовав, как напряглось все его тело. Он безумно хотел Линдси. Хотел с того времени, как впервые встретил ее на своей веранде. А как было трудно отказаться от близости с нею после первой их ночи… С каждым днем Брейди хотел ее все сильнее, но понимал, что сейчас Линдси нуждается прежде всего в друге, а не в любовнике.