Мы молча сели за стол и склонили головы над горячими чашками. Большой Том с Хэтти не проронили ни слова, но их осязаемое, надежное присутствие успокаивало мои нервы. Вопреки всему произошедшему, я постепенно расслабилась. Тишина укрыла залитую сиянием свечей кухню, подобно потрепанному пледу, и привнесла уют.

Я зажмурилась и позволила ей окутать меня.

Вода была повсюду: загоняла колючие шипы в уши, сдавливала грудь. Девушка процарапывала себе путь наверх по скользким камням на дне колодца. Выкапывалась, словно труп из могилы, и пыталась забыть. Прогнать воспоминание о белых небесах и почерневших деревьях. Она поплыла быстрее, борясь с мыслями о темной реке, пелене тумана и удушающем одиночестве.

Пальцы пробили тонкую корку льда, и она вынырнула в центре колодца. Подплыла к стене, поискала щели в камне, за которые можно было бы схватиться. Но колодец заключил ее в гладкие объятия, и сколько бы она ни нащупывала опору, той попросту не было. Белое платье колыхалось при движении в ледяной воде. Она оказалась в ловушке, одна – впрочем, так было и до прыжка в глубины колодца.

Высоко наверху утреннюю тишину нарушил какой-то звук. Девушка запрокинула голову и всмотрелась в маленький кружок неба. Затаив дыхание, прислушалась к характерному хрусту снега – кто-то шел по лесу.

Она закричала, и ее голос гулко отразился от каменных стен.

Шаги прекратились. Она крикнула еще раз, громче. Кто-то неохотно, шаркая, подошел ближе. Наконец, над зияющей пастью колодца покачнулся красный шерстяной шарф, а затем в поле зрения появилось женское лицо.

Девушка моргнула, по ее бледным щекам стекли холодные капли, и взглянула в испуганные глаза. Обладательница пестрого шарфа изумленно выругалась и быстро скрылась из виду. Зовя на помощь при каждом вдохе, она убежала за пределы слышимости.

Девушка не сомневалась, что старушка вернется с веревкой и еще одной парой рук, чтобы вытащить ее из колодца. По спине скользнул мерзкий страх, напоминая о туманном, призрачном месте, из которого она чудом сбежала. Какой-то безымянный, нежеланный инстинкт предупреждал, что она еще вернется туда, что ей никогда по-настоящему не освободиться.

И впервые с того момента, как она очнулась в черной воде, девушка вздрогнула.

Мой беспокойный сон нарушил непрекращающийся стук снизу. Я быстро надела домашнее платье и спустилась на кухню. Увидев меня, Хэтти перестала бить ручкой метлы по потолку. На столе уже стояли сосиски, бекон, яйца и хлеб, на плите бурлила чугунная сковорода. Господь велел отдыхать по воскресеньям, но, по всей видимости, его послание не дошло до Хэтти Везерингтон.

– Прости за это, – сказала она, ставя метлу прутьями вверх в угол. – Не могу отойти от плиты, иначе ежевика сгорит. Я готовлю коблер [2]. – Она помешала содержимое сковороды. – Не можешь же ты явиться на обед к мисс Мэйв с пустыми руками.

В сумятице прошлой ночи я совсем забыла о приглашении. Подойдя к Хэтти, я попробовала ложечку ягодной начинки.

– Кислая.

– Добавь еще полстакана сахара и мешай до тех пор, пока не загустеет. Не своди с нее глаз, – Хэтти положила на столешницу пожелтевший клочок бумаги и развязала передник. – Это рецепт песочного теста. А я побежала переодеваться к службе в церкви.

Она явно решила пощадить мои чувства и не упоминать отца. Я оценила ее широкий жест, и все же папин визит был слишком шокирующим, чтобы его игнорировать.

Я прочистила горло.

– Насчет моего отца… – спряталась за дверь в кладовую и достала муку с маслом. – Еще раз спасибо за понимание. Знаю, вчерашнее происшествие здорово потрепало вам нервы. Простите, что он…

Дверь в кладовую закрылась, и передо мной возникло лицо Хэтти. Ее карие глаза пылали.

– Никогда не извиняйся за своего отца. Это не его вина, что он заболел. И не твоя.

Я кивнула, тронутая ее добротой.

– Раньше папа был прекрасным врачом, вызывал уважение, даже восхищение. Я была маленькой и толком не замечала, как люди снимали перед ним шляпу или что мужчины всегда пожимали ему руку. Но затем они перестали это делать и переходили улицу, завидев нас, – я покачала головой. – Тогда я решила, что вырасту и стану новым доктором Прюитт. И верну былое уважение к нашей семье.

Хэтти внезапно обняла меня костлявыми руками. Вид у нее был не менее ошеломленный, чем у меня.

– Чтобы добиться уважения людей, достаточно быть уважительным, – она отодвинулась, держа меня за плечи. – Если ты будешь добра к местным, они ответят тебе взаимностью.

Мне вспомнились холодные черные глаза шерифа Лофтиса и враждебность Кэтрин Осбрукс.

– Возможно, вы слишком высокого мнения о людях.

– А ты – недостаточно высокого. А теперь доделай тесто и скорее ставь коблер в духовку, иначе он не приготовится до того, как нам нужно будет выходить.

С этими словами она ушла по коридору к себе в комнату.

Сзади раздался голос Абеля:

– Объятия тети Хэт – это сущий кошмар. Все равно что обниматься с граблями. – Я оглянулась и увидела, как он прислоняется к кухонному столу. – Но они очень редкие, так что знай, если уж она обняла тебя, то это от души.

Он снял соломенную шляпу, сел и забарабанил пальцами по столу. Звук напомнил мне бегущую галопом лошадь.

– Большой Том сообщил мне о произошедшем прошлой ночью. Мы обыскали территорию на рассвете, но не нашли твоего отца.

Я отвернулась; не могла встретиться с его обеспокоенным взглядом.

– Ты могла рассказать мне о нем. О его проблемах.

– Иногда люди смотрят на меня иначе, узнав правду.

– И зря, – Абель задумался. – Как бы там ни было, я считаю, что из тебя выйдет хороший доктор. – Он замолчал, его губы изогнулись в улыбке. – Доктор должен обладать выдержкой, а ее у тебя в избытке. Я даже подозреваю, что в душе ты южанка.

Я подумала о людях, с которыми познакомилась по приезду в Уилер. О целеустремленности Большого Тома, о решимости Хэтти. О добросердечности и любезности Деллы, об открытой, легкой улыбке Абеля.

– В таком случае, – ответила я, последний раз помешав ягоды, – полагаю, это даже хорошо.

Как только мы зашли в церковь, Делла взяла меня под руку.

– Сегодня ты со мной, и я не потерплю возражений!

Я непроизвольно улыбнулась и пошла за ней. Дружба Деллы Лофтис была как разрушительная волна, с которой невозможно бороться.

Прихожане толпились в маленькой церкви, как сардины в консервной банке, так что я заметила мисс Мэйв с Лайлой только по окончании службы. Учительница подняла хрупкую руку в знак приветствия и пошла в нашу сторону, попутно общаясь со всеми встречными. Лайла быстро прорвалась вперед, но все же старалась не бежать. Раньше она бы кинулась очертя голову.