— Чего уставился, будто первый раз увидел? — спросил знакомый голос из-за ограды. — Следи за скотиной, а то на ней кто попало ездит.

Это был Оспан, тоже пастух из румни. Пожилой и годный только для присмотра за овцебыками. Как-то во время охоты он случайно наткнулся на мегатерию, а та оторвала ему руку и разодрала когтями лицо. Теперь обезображенный шрамами даркут пас стада соплеменников.

Ахрам погладил Каменное копыто по рогам, направился к Оспану. Спросил на ходу, глядя в безносое, покрытое рубцами лицо старшего пастуха:

— И кто же ездит на моих гаурах?

Оспан протянул руку к солнцу, затем коснулся лба в ритуальном жесте.

— Да сохранит тебя Тэйанг от встречи с этой тварью.

— Ты о чем, Оспан?

Пожилой пастух сплюнул жвачку из красной травы адылан. Если ее жевать, кровь бежит по жилам быстрее, а на душе становится немного веселее. Правда, балгеры-шаманы поговаривали, что если адылан употреблять беспрерывно, то в крови появляются черные комочки. Вскоре комочки добираются до сердца, облепляют его и мешают биться. Шаманы отговаривали от жвачки адылан.

— Я плохо сплю по ночам. И сегодня ночью тоже не мог уснуть. Вышел из кибитки, сидел снаружи. Потом сходил к ручью, воды набрать. И тут слышу, твои гаурчики тихонько ревут.

Оспан замолк, глядя на траву. Потянулся в суму на поясе, достал горсть адылан, высыпал в рот. Принялся жевать, двигая узкими губами.

— И чего там было, Оспан? — напомнил Ахрам.

— Тварь какая-то сидела на твоем вожаке. Точно не человек. Волосатая вся, горбатая. Руки-ноги висят, до земли достают.

— Чего? Что за тварь?

— А откуда мне знать? Я таких не видел никогда. Страшная, черная. Я обрадовался, думал, милость Тэйанга случилась. Чтоб я, зуброн старый, мог наконец-то в бою с неведомым существом помереть. Как истинному даркуту полагается.

— И чего же не помер?

— Что ты заладил, чего да чего?! Сопляк неразумный, — рассердился Оспан. — Говорю же, эта тварь хитрая попалась. Пока я через ограду вот эту лез, она меня заметила. Гикнула, на твоем гауре через забор перескочила. И ускакала куда подальше.

— Не может такого быть, — помотал головой Ахрам. — Гауру не перепрыгнуть через ограду. Слишком высокая. Он бы ноги переломал.

— Сопляк, ты меня лжецом обзываешь, что ли? Я тебе говорю, гаур перескочил. Вон там. Иди, проверь.

И показал куда-то в дальний конец загона.

Кажется, адылан и вправду затуманивает мозги. Ахрам усмехнулся и пошел осмотреть землю возле ограды.

Над вершинами гор показался Тэйанг. Туман рассеялся. На зеленых ветвях сосен прыгали и стрекотали черно-белые птички.

Но когда Ахрам осмотрел землю возле ограды, то перестал улыбаться. Внутри загона на земле осталось много следов от копыт. Это понятно, здесь постоянно бегают гауры. А вот за оградой в одном месте трава и земля взрыты от мощного удара. Здесь и вправду приземлился гаур после прыжка. А потом его следы вели в лес.

Ахрам вернулся к Оспану. Однорукий пастух при его приближении снова сплюнул ярко-красную густую массу.

— Ну что, убедился? Я же говорю, перемахнул через ограду. Странная тварь, я кое-что вспомнил о них, в детстве бабка пугала, потом расскажу.

Где-то вдалеке замычали овцебыки. Оспан обернулся на звук.

— О, мои пушистики зовут меня. На водопой хотят.

Он махнул Ахраму, пошел по еле заметной тропинке между редкими соснами. Выше по ущелью стояла его кибитка, рядом стада овцебыков, за которыми смотрел Оспан. Овцебыки и гауры Ахрама принадлежали румни. Само племя раскинуло становище чуть ниже, у входа в ущелье, потому что в горах мало места для многотысячной орды.

Не дойдя до густых высоких зарослей, Оспан повернулся.

— Чуть не забыл. Видел твоего дядю Шумрата, он передавал тебе привет от матушки. Она ходила к балгерше, а та нагадала, что ты скоро поженишься.

Ахрам поморщился. Разговоры о женитьбе велись чуть ли не с самого дня его возвращения из Иргилэ. А он не торопился, несмотря на все уговоры матери.

— Вот пойдешь на встречу с Тэйангом, как твой неугомонный отец, — ругала мать. — С кем мне тогда оставаться? Так бы хоть внука или внучку нянчила, радовалась бы жизни.

Отец встретился с Тэйангом давно, когда Ахраму едва исполнилось три года. Погиб в стычке с соседним племенем.

— Пусть поменьше дает денег всяким пройдошистым ворожеям, — сказал Ахрам. — Они рады ее дурить.

Оспан покачал головой.

— Не, эта балгерша особая. Все точно говорит. Твой дядька тоже к ней ходил, чего-то она ему нагадала, до сих пор отойти не может. Короче, она сказала, что у твоей жены будут космы нечесаные и все тело покроют.

— Чего?

— Что-то в этом смысле сказала, — Оспан задумался на мгновение, потом засмеялся. — А может, она про эту тварь ночную говорила? Возьмешь ее в жены?

— Иди уже, Оспан, — махнул Ахрам. — Тебя овцебыки заждались, вон, орут без остановки.

— Ты подумай, все-таки. Она вон какая знатная наездница. Загоняет тебя до полусмерти, как гаура твоего, — Оспан завистливо поцокал языком и снова захохотал.

— Да ну тебя, — Юноша пошел к своей кибитке готовить завтрак.

— Эй, погоди! Балгерша еще сказала, что эта жена тебе дочку родит. И эта дочка…

Каменное Копыто громко, трубно взревел. Он использовал гребень в носу на всю мощь. Звук был похож на сигнальные рожки из бивней мамонта в учебном лагере Иргилэ. Протяжный звук пронесся по ущелью, эхом отозвался в горах. Казалось, горы затихли, слушая рев вожака гауров.

— … Дочка твоя половину мира захватит, — закончил Оспан. — И правда, чего только эти старухи не насочиняют? Эта балгерша, видно, тоже адылан жует.

— Я матери сколько раз говорил, чтобы к этим полоумным не ходила. Нет, каждый раз ходит, чепуху слушает, — сказал Ахрам.

Пожилой пастух снова насыпал себе адылан, повернулся и пошел к овцебыкам.

* * *

Ночью Ахрам сидел в засаде у загона. Поужинал и лег в кустах у тропинки. Лук и стрелы положил рядом.

Гауры фыркали и ржали, бегали по загону. Вчера они тоже нервничали, да только он не обратил внимания. В ветвях дерева мелодично пел черный дрозд.

Когда прошла полночь, на небо вышел Санжу, осветил склоны, тропу, верхушки сосен слабым синим светом. Санжу покровительствует охотникам, его появление Ахрам принял за добрый знак.

Горы затихли. Лес уснул. Гауры успокоились. Стояли, дремали, изредка махали хвостами. Заметно похолодало. Ахрам не первый раз сидел в ночном лесу, а потому загодя укутался в тяжелое покрывало из зуброньей шкуры.

Когда юноша подумал, что зря пришел к загону и сегодня ночью ничего не случится, гауры заволновались. Проснулись, подняли головы, замычали и побежали внутри загона по кругу.