Озеров брезгливо прикоснулся к шее Воробьева-старшего и тут же отдернул руку. Кожа была неестественно холодной. Он аккуратно повернул голову почти своего ровесника, и на него уставились застывшие глаза. Виталий понял, что перед ним на диване лежит труп. Ничего не трогая руками, осторожно прикрыл дверь и вернулся на кухню.

Младший Воробьев пытался что-то сделать с колбасой, хотя сам еле стоял на ногах, пошатываясь из стороны в сторону. Наконец стол принял более-менее приличный вид, и Виталий разлил по стопкам водку. Сергей трясущимися пальцами обхватил свою и тут же, не чокаясь, опрокинул её в себя.

— Закусывай, — сказал Виталик, про себя удивляясь, как за сутки можно довести себя до такого состояния. — Давай картошечки горяченькой да колбаски с грибками.

— Подожди, пусть приживётся, легче будет, — ответил Сергей, — а то меня колбасит, как ненормального.

Через пару минут ему действительно стало легче, и он уже сам налил себе следующую стопку, Виталий же ещё и первую не выпил.

— А вот теперь можно и под закусочку, — несколько веселее проговорил Сергей. — Давай вторую, молча, и не чокаясь, за упокой души нашей кассирши. Ведь ее же грохнут? Да? Или уже грохнули? Пусть на том свете простит меня за такую подставу.

— Давай, — согласился Виталий, думая про себя, что это было бы очень неплохо, если бы было правдой.

Так они и сделали. Затем приступили к закуске. Сергей ел мало, было заметно, что еда просто не лезет в него. Он через силу разжевал несколько кусочков картофеля и маленький грибочек. Виталик тоже особо не налегал на продукты питания.

— Пора по следующей, — предложил хозяин квартиры. — Как там батя?

— Спит, не надо его будить, лучше оставим ему на опохмелку.

— Давай.

После третьей язык у Сергея стал заплетаться. Похоже, он готов был уже отрубиться. Виталий решил форсировать события.

— Скажи, Серега, а что ты заканчивал? Образование у тебя какое?

— Да никакого. Просто средняя школа. Кажется, так это называлось в советские времена.

— А если я тебя посажу на наши кадры, справишься? Писать-то грамотно сможешь? Там придется различные трудовые договоры подписывать…

Сергей уже клонился головой к столу. Потом встрепенулся и переспросил:

— Что подписывать надо?

— Договоры разные. Почерк нормальный у тебя? Можешь продемонстрировать?

— Что сделать? — с трудом выговорил Сергей.

— Возьми кусок бумаги и напиши что-нибудь, попросил Виталик, — например: «жизнь — необыкновенная сука».

Сергей, кажется, понял просьбу шефа. Он взял лежащую на столе газету и развернул её. Глаза его заметались по кухне в поисках ручки. Не найдя таковой, он попытался встать, чтобы пройти в комнату. Виталий, опасаясь, что он обнаружит там отца совершенно не в том состоянии, в котором ожидает, остановил его.

— На, возьми мою! — Достав из внутреннего кармана пиджака обыкновенную шариковую ручку, подал. — Пиши, я буду диктовать. Жизнь — необыкновенная сука.

Сергей беспрекословно стал пытаться написать сложную для него фразу. Через пару минут у него это получилось. Виталий забрал у него ручку и взял у Сергея газету с его посланием человечеству.

— Ну что же, — проговорил Озеров, обнаружив в накарябанных словах Сергея три орфографических ошибки, — неплохо. Я думаю, ты справишься. Давай отметим твою новую должность.

Он бросил газету с опусом своего подчиненного на стол, и теперь уже сам наполнил до краев стопки, которые они тут же и опустошили. Создалось впечатление, что Воробьев-младший даже допить до конца не успел. Голова его тут же рухнула на стол, и он полностью вырубился.

«Ну, что же, — подумал Виталик, — это и к лучшему. Не надо заряженную водку применять. У ментов вопросов никаких не будет».

Он попытался побить Сергея по щекам, потер ему уши, всё было бесполезно. Пьян тот был до бессознательного состояния.

Озеров осмотрелся. Не нашел ничего лучшего, чем штору, которая украшала кухонное окно. Он снял её и одним концом привязал к крючку, на котором держалась кухонная люстра. Испробовал прочность. Всё было хорошо. На другом конце сделал классическую петлю. Подобрал по длине и поставил под висящей петлей табуретку. Дело осталось за малым. Хотя Серега и был худощавым и невысоким, но поднять его со стула и засунуть голову в петлю оказалось довольно тяжело. Впрочем, Озерову это удалось. И без того практически безжизненное тело своего компаньона он поднял и пристроил ко всей конструкции. Виталий рассчитал все почти идеально. Ноги Сергея в полусогнутом состоянии находились на табуретке, голова в петле шторы, прикрепленной к потолочному крюку. Какое-то время он поддерживал тело, затем отпустил его. Пока ещё живой Воробьев вдруг задергался, так как дыхание ему пережала петля, тело уплыло куда-то в сторону от табурета, и ноги её уже не касались. Несколько секунд он хрипел и дергался, но очень скоро затих, медленно покачиваясь над полом. Озеров ударом ноги повалил табурет на пол и подождал еще немного. Вскоре всё было кончено.

Аккуратно сложив всё, что принес сам, обратно в сумку, благо бутылок из-под спиртного на полу и на столе было более чем достаточно, он протер тряпкой, предварительно слегка смочив её водой, все места, к которым прикасался или мог прикасаться. Еще раз внимательно осмотрелся и вышел из кухни в прихожую. Сделал маленькую выдержку, прислушиваясь, что творится в подъезде и, убедившись, что всё тихо, вышел из квартиры. Замок на двери был автоматический. Он плотно закрыл за собой дверь и вышел на улицу. Всё прошло просто идеально. Это был хороший знак, и Виталий пошел домой. Надо в спокойной обстановке решить, что же делать дальше, да и с «Савчуком» пора уже связаться. Они договорились созвониться после обеда.

Утром Сергей Осокин пытался связаться с Женей Умновым, но поговорить не получилось. Евгений торопился на совещание в УВД, куда его срочно вызвали. Решили созвониться позже.

Саня Глухов и Михаил разделились и работали согласно плану: один перекрывал место жительства Деркачевой Татьяны, а другой созванивался и встречался с друзьями и подругами пропавшей девушки. Сергей решил идти в школу к Лёхе. Если Татьяна жива, то она вскоре должна связаться с сыном или родителями.

Подъезжая к школе на своем «Форде», он сразу же обратил внимание на машину наружки, которая стояла практически напротив единственного входа в здание. Эти машины он срисовывал сходу по особым приметам. Сам отработал в этой службе шесть лет. Да и его многие знали в лицо. Здесь же стояли несколько машин преподавателей. Так что всё было замотивировано неплохо. Тем более что объектом был десятилетний мальчишка. Сыщик же решил пойти другим путём. Он припарковал свой транспорт при выезде на улицу Белова и поставил на крышу «шашечки» такси. Это был вообще идеальный вариант, тем более что ему нужно было находиться в школе, а не смотреть за входом в неё. А опера молодцы, среагировали на ситуацию качественно и быстро. Только таким путем они смогли установить лишь сам факт прихода разыскиваемой или же в лучшем случае — факт вывода из школы мальчишки незнакомым человеком. Но всё равно молодцы! Оперативно! Значит, работа по Деркачевой началась серьезная. Неужели она могла принимать участие, пусть и косвенное, в этом преступлении? Пока ему в это не верилось. Хотелось скорее пообщаться с Умновым, но пока это было невозможно.