Дядя сказал, что тут, может быть, малина есть. Только лесная, а не такая, как на даче. А мама всё говорила, что надо скорей-скорей, а то автобус уйдёт. Потому что мы очень далеко зашли. Дядя посадил меня на плечи совсем высоко. Мне очень хорошо было ехать, потому что была полянка. И мы увидали кусты.

Дядя пошёл со мной прямо к кустам и говорит:

– Это малина там растёт.

А я сверху вдруг увидал: там как будто человек. Он малину руками хватал. Прямо целые ветки. Дядя не видит, а мне сверху видно. И я вдруг увидал, что это не человек, а собака. И я сказал:

– Дядя, там собака малину ест.

Дядя сразу стал и сказал тихонько:

– Что ты? Что ты?

И совсем шёпотом сказал:

– Где это? Где это?

Я пальцем показал, где шевелилось.

Дядя стал смотреть, и мы услышали, как чавкает.

Дядя меня тихонько вниз спустил и стал на пенёк, чтобы глядеть. А потом вдруг присел, схватил меня как попало – и скорей назад. Я ничего не говорил, потому что дядя очень испугался. И мы увидали, что мама идёт. А дядя ей стал рукой махать, чтобы назад. А мама всё равно стала ждать нас.

Тут дядя ей сказал тихо:

– Не шумите. И скорей.

Мама тоже испугалась. И мы долго шли.

Мама всё говорила тихонько:

– Что там? Что такое?

А дядя говорил:

– Скорей, скорей!

А когда мы далеко ушли, дядя совсем мокрый был. Он меня тащил. И мамины грибы он тоже взял. Ему тяжело было, и дядя остановился и меня спустил. И грибы на землю положил.

Мама сказала громко:

– Как же вы меня напугали! Что там такое?

А дядя говорит:

– Там медведь малину ел. Загребёт лапами и сосёт.

Дядя стал медведя показывать, как он лапами. Я тоже стал показывать, потому что я тоже видел. Только я думал, что это собака такая.

Мама говорит:

– Ах, ужас! Ах, ужас!

А дядя сказал:

– И вовсе не ужас. А если бы у меня было ружьё, так очень хорошо, что медведь. Я б его застрелил. У меня такие пули есть.

Мама опять стала дядю ругать. А дядя говорит:

– Вот мы теперь прямо к автобусу пойдём. Я Алёшку на закорки возьму.

А я сказал, что я красненькую ягодку нашёл. И спросил:

– Она не ядовитая?

Мама сказала:

– Это брусника. Брось, она неспелая. Он ещё с брусникой со своей!

Дядя взял меня на закорки, а платок с грибами на руку надел. А я бруснику всё равно съел. Она кисленькая и очень вкусная.

Дядя говорит:

– А ну, где у нас солнце?

Мама говорит:

– Уже пять часов скоро.

Дядя говорит:

– А мне не для часов солнце, а чтобы узнать, куда идти. Я по солнцу знаю. Я военный человек.

И больше дядя с мамой не говорил, а только мне говорил:

– Ну, Алексей, держись крепче.

А потом я заснул.

А когда я проснулся, так вышло: я лежу на диванчике в автобусе, а голова – у мамы на коленях. И весь я маминой кофточкой накрыт. В автобусе лампочки горят. Электрические. И совсем ночь.

И мама говорит:

– Вот теперь у меня мальчик совсем заболел, наверное. Разве можно так?

Чуть медведь не съел.

И я слышу, дядя говорит, наш военный дядя, который с нами гулять ходил.

– Это, – говорит, – очень хорошо для мальчика – в лесу гулять. И вон грибов целый пуд привезёте. Бабушка их солить будет и спасибо скажет.

А я закричал:

– Почему?

Дядя засмеялся и сказал, что я здоровёхонький. А тут шофёр стал в гудок гудеть, и все начали входить в автобус. Меня мама на колени взяла, потому что всем надо было садиться. Кондукторша сказала:

– Все собрались. Поехали, шофёр!

И автобус наш поехал, а мама всем говорила, что вон сколько грибов собрали, а грибы на самый верх повесили. Полный платок. Чёрный, который на голову надевают. А потом говорила, что медведя видела.

А я сказал:

– И ещё змею – гадюку.

Мама говорит:

– Не сочиняй, пожалуйста, и спи.

Я сказал:

– Дядя, правда, мы гадюку видели?

А дядя тоже сказал:

– Спи, Алёшка, спи.

Я опять заснул.

И вдруг я проснулся, потому что меня мама тормошила, и уже совсем день, и в автобусе мы одни, потому что все уже вышли. И солнышко светит.

А мама кричала в окошко:

– Мы сейчас! Алёшка разоспался!

И я смотрю – к нам в автобус лезет старушка и смеётся, а это и есть бабушка.

Бабушка стала меня целовать. И всё говорила:

– Ах ты, Алёшенька!

И что я совсем большой, и что сейчас пойдём, и что у неё кофе есть, и что пряники тоже есть.

А мама сказала, что вот грибы. А бабушка сказала «спасибо».

Дядя так и говорил, что бабушка спасибо скажет, когда грибы увидит.

И я закричал:

– Ага, дядя так и говорил!

А бабушка спросила:

– Какой дядя это говорил?

А мама рукой замахала и говорит:

– Ох, уж этот дядя! Мы чуть не пропали.

А я сказал, что дядя очень хороший.

И мы пришли к заборчику. А в заборчике дверка.

Мы вошли в дверку, а там садик. А потом маленькие горки сделаны, и на них цветочки насажены, разные-разные.

Мама говорит бабушке:

– Ах, какие у тебя клумбы красивые!

Бабушка ведёт меня за руку и говорит:

– Потом, потом поглядишь: Алёшка есть хочет.

И повела меня в дом. А там стол. А на столе всё стоит. Булки разные и кофейник. И две кошки на столе. Бабушка как крикнет:

– Брысь, брысь, негодные!

А кошки сначала посмотрели на нас, а потом тихонько сошли. И бабушка нас с мамой повела мыться и всё говорила, почему мы вчера не приехали. И мама сказала, что шла Красная Армия и что это манёвры.