Лариса почувствовала, как пылают ее щеки.

— Простите, — сказала она, — сколько вы предлагали моему мужу?

На том конце удовлетворенно хмыкнули:

— Вы ничего не знали о нашей сделке?

Женщина решила: лучше не говорить правду.

— Разумеется, мой супруг все мне рассказал, — произнесла она, стараясь держаться как можно увереннее. — Я хочу проверить вашу честность — только и всего.

— Речь шла о двадцати тысячах долларов за древний документ, — признался незнакомец. — Ну что, я не обманул вас? Древний пергамент… Возможно, он столько не стоит, но я не торговался. Ваш муж хотел избавиться от него, чтобы приобрести одну милую вещичку…

Лариса с горечью подумала, что Стас скрыл от нее и это, и ничего не ответила.

— Так вы согласны? — нетерпеливо спросил мужчина. — Учтите, в нашем городе никто не предложит больше. Или вам нужно время?

— Мне не нужно время, — отозвалась женщина. — Я готова ответить прямо сейчас. Видите ли, я собираюсь сохранить память о муже, поэтому из его коллекции никому ничего не продам.

Он засопел:

— Это ваше окончательное решение?

— Окончательное и бесповоротное.

Услышав эти слова, незнакомец не растерялся.

— Никогда не говори «никогда», — философски заметил он. — Я понимаю, в каком вы сейчас состоянии. Послушайте меня, дорогая, не рубите сплеча. Пусть пройдет время, и вы обдумаете мое предложение на трезвую голову. Я оставлю вам телефон, по которому со мной можно будет связаться. Прошу вас, дорогая, запишите его.

— Я считаю это излишним, — буркнула Лариса. Его назойливость стала ее раздражать. — Мое решение неизменно.

— И все же я настоятельно рекомендую записать его. — Собеседник давил, и она взяла ручку и листок бумаги:

— Ладно, диктуйте.

Женщина механически записала цифры, убежденная, что никогда не позвонит этому надоедливому господину. Конечно, не позвонит, ей ведь нечего продавать. У нее нет никакого документа.

— Записали? — поинтересовался мужчина, окончив диктовать, и она отозвалась:

— Да.

— Я всегда к вашим услугам, — прошелестел он и отключился.

Бросив ручку, Лариса опустилась в кресло. Голова горела, ладони дрожали, и она решила выпить успокоительное. Последние события совсем свели ее с ума. Казалось, еще немного, и она не выдержит непосильной ноши и парадоксов, сыпавшихся со всех сторон. Стас умер, но продолжал звонить, он доверял ей, любил и ценил, но скрывал свои сделки и реальные доходы, клялся, что никогда не оставит ее без средств к существованию — и в результате оставил без копейки.

Лариса усилием заставила себя подняться и пошла на кухню. Здесь, в кухонном шкафу, хранились лекарства. Женщина достала пакет и принялась перебирать коробки и блистеры. Перед глазами мелькали анальгетики и антибиотики, старые и новые названия, но нужного лекарства не было. Лариса напряглась, вспоминая, куда могла его положить, и память услужливо подсказала: оно мирно покоится в спальне, в тумбочке. Улыбнувшись, она вскочила, бросилась в комнату и выдвинула ящик тумбочки. Лекарство действительно лежало там, рядом с пустыми тетрадными листками, положенными в тумбочку ее мужем неизвестно зачем. Женщина взяла таблетки и заметила в углу ящика какую-то жестяную коробку, но не от леденцов, гораздо меньше, старую, квадратную, с выступившей ржавчиной. Вытащив ее, Лариса прищурилась. Она была готова поклясться, что никогда прежде ее не видела. Может быть, Стас положил эту вещь сюда перед командировкой?

Осторожно, словно боясь сломать незнакомый предмет, женщина открыла коробку и вытащила маленький ключ. Он тоже был ей незнаком. Такой ключ однозначно не открывал ни одну дверь в ее квартире или на даче. Медленно положив его на тумбочку, Лариса вздохнула. Вот и еще одна загадка. Что это за ключ и почему Стас положил его в жестяную коробку? Может, она все же ошибается и в доме есть замок для этого сокровища?

Женщина обхватила голову руками, напряженно думая, что же отворяет этот ключ, а потом заметалась по комнате в поисках замка, который, конечно, так и не нашла. Нет, этот ключ совершенно точно не подойдет ни к одной двери. Он подошел бы к старой швейной машинке, которая когда-то стояла у ее бабушки, или к секретеру, но таких вещей у нее не было. Может быть, Стас приобрел что-то, но не сказал ей? Может быть, это что-то все же стоит на даче?

Она потянулась за сумкой, собираясь ехать, и с неудовольствием пересчитала мелочь, зазвеневшую в кошельке. Наличность позволяла доехать на маршрутке только в один конец, обратно придется трястись в переполненном троллейбусе, до остановки которого тащиться полчаса. Но ничего, она выдержит. Может быть, даже не вернется домой, а останется на даче. Да, скорее всего, так и нужно сделать.

Женщина вышла из квартиры, закрыв дверь, и столкнулась на лестничной клетке с соседкой. Пожилая степенная дама лишь кивнула, ни о чем не спросив, и сочувственно посмотрела на Ларису. Та кивнула в ответ, благодарная за то, что соседка ничем не поинтересовалась, и сбежала по лестнице. Соболезнования, даже сказанные от чистого сердца, резали душу на кусочки.

Маршрутное такси останавливалось неподалеку от ее дома, и Лариса быстро оказалась в пахнувшем потом салоне. Ехать было полчаса. Выйдя, Лариса зашагала к дому. Навстречу ей попадались машины и одиноко идущие дачники. Прошуршал внезапно вынырнувший из кустов велосипедист с рюкзаком на спине, делавшим его похожим на горбуна… Многие круглый год жили на своих участках, подключив отопление, но они со Стасом предпочитали цивилизацию, хотя их дом был всем оборудован. Если она планирует жить на даче, ей придется привыкать к одиночеству. Ну и пусть, сейчас ей никто не нужен.

В своих мыслях подойдя к калитке, женщина сунула ключ в замок и в ужасе отпрянула. Дверь, скрипнув, сразу поддалась, оказавшись отпертой. Лариса сделала несколько шагов назад, собираясь позвать кого-нибудь, но потом справилась с собой и вернулась. Страхи показались ей необоснованными. Она уже не помнила, закрывала ли калитку сегодня утром. Кажется, нет. Кажется, Геннадий о чем-то спросил ее, и она забыла это сделать. Успокоив себя таким образом, Красовская подошла к калитке, смело открыла ее и, оказавшись на участке, зашагала к дому по каменистой оранжевой дорожке. Дверь на веранду тоже была открыта, но Лариса только пожурила себя за забывчивость. Разумеется, ей сейчас тяжело, но нельзя забывать об элементарном.

Она прошла в коридор, толкнула дверь на кухню и замерла. За белым кухонным столом сидел Стас в спортивном черном костюме с белыми лампасами на штанах (именно в нем, не ожидая гостей, супруг всегда щеголял на даче) и пил чай из своей любимой кружки, той самой, которую Лариса подарила ему на день рождения. Увидев жену, он улыбнулся и подмигнул, но она, закричав, бросилась бежать и опомнилась только за поворотом. Женщина прислонилась к толстому растрескавшемуся стволу шелковицы, прячась от удивленных взглядов дачников, и перевела дух. Самые страшные опасения подтвердились. Стас жив. Может быть, не следовало убегать? Может быть, он хотел все объяснить? Что же делать? Вернуться? Нет, нет, она не может, она боится… Боится общаться с ним одна. К тому же ей казалось странным, что муж не догнал ее (он всегда хорошо бегал) и не объяснил причину своего поведения. Что ж, пусть с ним пообщается его лучший друг.