Верблюдов с пришедшего каравана разгрузили, и мешки стали заносить под крышу – на жаре им оставаться было никак нельзя. Мешки были тяжелыми. Полязгивали доброй сталью…

Мишка – кивнул Велехову, чье лицо было наполовину замотано грязной окровавленной тряпкой – он еще не так сильно загорел и пропылился, чтобы сойти за местного…

– Держись меня…

Они поднялись по внешней лестнице, Мишка, он же – нищий, молящийся Аллаху купец Заид, как мы отныне и будем его называть – постучал в дверь, в которой был – чудо для этих мест – стандартный дверной глазок. Велехов – с металлическим щелчком взвел курок Маузера.

За дверью послышалось шевеление, затем – лязгнул засов. Человек, который выглянул на стук, был бериш – то есть безбородым и выглядел как осторожный хомяк. Впрочем, хомяк, подвизавшийся на хорошем складе.

– Салам алейкум… – сказал Заид…

– О, ва алейкум ас салам, гости дорогие, заходите…

Они прошли в комнату, большую и обставленную без излишних претензий. В углу – были расстелены курпачи, грубые, стеганые одеяла, набитые верблюжьей шестью, на которых принимали пищу. Хромой Иса, содержатель постоялого двора – крикнул, чтобы принесли воды и перекусить. Через минуту – в комнату вошла девочка, ей было десять – одиннадцать лет, не больше. Впрочем, здесь продавали на базаре и восьмилетних детей, и хорошо если девочек. Было здесь немало и таких, которым нравились мальчики…

Казаки старались не смотреть на молчаливую тень, расставлявшую перед ними воду и снедь на медном блюде. Они знали, что это неправильно – но это не изменить, по крайней мере, сейчас. Иса прикрикнул – и девочка моментально исчезла, оставив за собой сложный запах благовоний и молчаливый крик о помощи. То, как она посмотрела на него – Велехов запомнил на всю жизнь, это был взгляд затравленного и смертельно боящегося зверька.

– Бедный, нуждающийся в Аллахе Иса рад приветствовать дорогих гостей в своем доме, да будет его дом – домом дорогим гостям – витиевато, как и положено, на Востоке заговорил Иса – далек ли был путь гостей?

– Да, мы идем от самой Бейды. Аллах не оставил нас в пути своей милостью. Хотя на нас и напали по дороге бандиты, нам удалось сохранить караван и груз. Вот только боюсь, нам потребуется пару дней, чтобы все переиграть.

– Переиграть? – не понял содержатель постоялого двора

– Изменить план.

– А…

Содержатель постоялого двора понимающе улыбнулся.

– Эти бандиты. Чем дальше, тем их больше. Если раньше люди боялись вестей об Огне и Часе, и боялись Аллаха и гнева его за содеянное – то теперь они ничего не боятся. Вербуются в полицию, в гвардию, а потом бегут с оружием и разбойничают на дороге. Их подкупают лживыми речами те, кто говорит про джихад – помилуй Бог как джихад на дороге! И против кого?! Против простых правоверных, иногда потративших последнее на базаре, чтобы купить нужное им? Спаси нас Аллах, скоро тут совсем невозможно будет жить…

– Белый Царь не терпит дорожного бандитизма в своих владениях… – заметил купец Заид – если не верите мне, спросите у тех, кто торговал в Междуречье. Дороги там свободны, и те, кто хочет торговать торгует там беспрепятственно, платя пошлину Белому Царю, а не отморозкам на дороге.

– Отморозкам? – снова не понял содержатель постоялого двора

– Бандитам, не боящимся гнева Аллаха.

– А…

– У Белого Царя верная и дисциплинированная армия. Не берущая взяток и не издевающаяся над людьми. И у него есть немало железных птиц, которые изрыгают с неба огонь на бандитов и дорожных разбойников. От птицы, летящей по воздуху никуда не скрыться…

– Самолет – сказал содержатель постоялого двора – не надо думать, будто Иса совсем глупый и совсем ничего не знает. Я даже летал один раз на таком самолете, да покарает меня Аллах, если я вру.

– Это с непривычки страшно. Говорят, что здесь недовольны засильем нечестивого Абу и его людей – перешел к делу купец Заид

– Аллах свидетель, здесь и отсюда до побережья нет ни одного двора, где не возносили бы молитвы, призывая кару на голову нечестивцев, извративших учение Ислам и издевающихся над людьми, как только возможно. Слышали, что он сделал на прошлой неделе? По его приказу побили палками стариков, которые пришли, чтобы напомнить ему о шариате, о долге, рассказать, как страдает народ. Он окружил себя белыми дьяволами и удалил от себя всех мужчин своего народа – потому что ему известно, как его все ненавидят. Он отнимает последнее у вдов и детей, зная, что за них некому заступиться. Тот из княжества, что собирается сделать хадж, дабы облегчить свою участь на Суде – должен делать это не иначе, как в караване его нечестивого братца, дерущего с хаджи втридорога, а тот, кто рискнет пойти один – рискует никогда не вернуться. Нет таких мерзостей, подлостей и преступлений, к которым этот негодяй не приложил бы руку. Воистину, если бы Аллах покарал нечестивца, здесь был бы праздник как при военной победе на поле брани.

– Ждать милости от Аллаха достойно – заметил купец Заид – но еще достойнее свершить шариатский суд самим и покарать негодяя.

– Да, но найдется ли хоть один судья на десять дней пути в любую сторону отсюда, кто вынесет положенное суждение о деяниях этого нечестивца? Все знают, что у Абу длинные руки, и даже в этом городе – есть его наушники и соглядатаи, да покарает их Аллах… – лицемерно вздохнул содержатель постоялого двора

– Аллах свидетель, у меня есть такой судья, и его суждения будут иметь силу – но я жду, пока он приедет в город. А он идет со следующим караваном, там больше силы и он придет дня через три. Но поднимутся ли люди, услышав суждение о деяниях, противоречащих шариату даже от уважаемого всеми кади!?

– О, не сомневайтесь в этом! – с жаром сказал содержатель постоялого двора – люди поднимутся все как один! На десять дней пути отсюда и от Шук Абдаллы не найдется ни одного места, где бы не желали смерти этому гнусному осквернителю ислама!

– Вот и хорошо… – заметил купец Заид – должно быть, Аллах все же услышал вопль отчаяния из этих мест. Кстати, если вы знаете, уважаемый Иса что такое самолет… когда мы начнем. Думаю, вам стоит взобраться на крышу и посмотреть. Воистину, это будет достойное зрелище…

– О, Аллах…

– И пока – напишите список, на кого мы можем рассчитывать здесь. Они получат оружие, чтобы сражаться с врагом и тираном, и не заплатят ни дирхама.

* * *

– Ты ему веришь? – спросил Велехов, когда они спускались вниз по лестнице. Было тихо оглушительно жарко, воздух дрожал горячим маревом. В тени – вповалку лежали верблюды, где-то пронзительно кричал кехлик.

Купец Заид оглянулся, чтобы быть уверенным, что его никто не слушает

– Верю? – тихо сказал он на русском – конечно же, нет. Скажи Кательникову, пусть собирается. Выйдем втроем в город. Возьми снайперскую винтовку…

* * *

Петро Кательников уже проплевался и прочихался с дороги, напился воды и был не прочь прогуляться по незнакомому городу. Они взяли торбу и большой мешок, в который можно было спрятать все, что угодно. Велехов – взял пистолет-пулемет Маузера, несколько снаряженных магазинов к нему и осколочные гранаты. Кательников – то же самое, и еще десантную винтовку Маузера с оптическим прицелом. Это был старый, но качественный Маузер настоящей германской выделки, приспособленный для парашютно-десантных частей. Приклад его – складывался на шарнире, и винтовка становилась почти в два раза короче. Прицел на ней был стандартный, казенного образца, марки ZF.