Дуглас Конхэйм, по всей видимости, не догадывался о темных делишках, творящихся под самым его носом. Иногда он казался Шелли ребенком, который играет любимой игрушкой и не замечает того, чем вокруг него занимаются взрослые. Руди в свое время говорил о том, что Дуглас выглядит озабоченным, и Шелли теперь могла с ним согласиться. Только озабоченность эта была какой-то детской, несерьезной — он, в основном, волновался о тех вещах, которые не стоили и выеденного яйца. В то время как важные вещи иной раз уплывали из его поля зрения. Или ей только казалось, что это так?

После разговора с Руди Шелли серьезно задумалась над его словами. В том, что ее друг говорил о Дугласе, точнее, о ее влюбленности в Дугласа, была изрядная доля правды. Возможно, она, сама того не сознавая, придумала себе идеал, за которым слепо следовала все это время. Но, как это часто бывает, правда, сказанная друзьями, воспринимается в штыки (ибо кто может знать нас лучше, чем мы сами?), и Шелли, боясь окончательно осознать свою неудачу, продолжала млеть и таять, растворяясь в призрачном облаке по имени Дуглас.

Конхэйм по-прежнему был с ней весьма любезен, но через порог любезности переступать не собирался. Шелли была прекрасной помощницей, отличной сотрудницей и даже интересной собеседницей (когда Дугласу не хотелось пить кофе одному), но роль любимой девушки была предназначена явно не серой мышке Нэнси Бартон.

Однако в центре всех этих треволнений стоял, как ни странно, не Дуглас. Больше всего Шелли беспокоила и заботила Тэсси, разговор с которой предстоял серьезный и вдумчивый. Шелли совершенно не исключала того, что ее откровенность увенчается разрывом с подругой, но даже этот исход был для нее предпочтительнее, чем затянувшаяся ложь. С чего начать? — традиционный вопрос человека, которому необходимо признаться, — вертелся в голове Шелли весь день, но она так и не смогла определиться с началом своей истории. Ее согревала надежда зацепиться за какую-нибудь ключевую фразу собеседницы и, оттолкнувшись от этой опоры, начать свое признание.

Она пригласила Тэсси в маленький ресторанчик на углу Хэйстоп-стрит (неподалеку от офиса «Элегант Стайл»), тихое, уютное местечко, словно созданное для того, чтобы говорить по душам. Собирались в нем преимущественно влюбленные парочки и болтливые подружки, которым не терпелось поделиться друг с другом любовными секретами.

Ресторанчик предлагал нормандскую кухню, о чем, собственно, и говорило его название — «Нормандский ветер» — и отличный кальвадос, который обожала Шелли.

Тэсси немного задерживалась, а Шелли сидела как на иголках — все-таки не каждый день встречаешься с человеком для того, чтобы рассказать ему, кто ты есть на самом деле… Чтобы хоть немного отвлечься, Шелли принялась рассматривать тонкую бирюзовую сеть, заменявшую в ресторанчике занавески. На тонких ниточках сети красовались выкрашенные в синий цвет блестящие бусины, стразы, подсвеченные бирюзовым цветом сети, маленькие черные камешки и вырезанные из пластика перламутровые кораллы. Все это было сделано с большим вкусом и смотрелось очень изящно. Шелли нравилась уютная атмосфера, царящая в этом месте, — приглушенный свет ламп, заключенных в голубые плафоны, завершал морской образ ресторанчика. И выглядело это «море» не холодным северным, а, скорее, дружелюбным южным.

Маленькие овальные столики, рассчитанные на двоих, были окружены невысокими перегородками, которые тоже были обтянуты сетями, не бирюзовыми, как на окнах, а окрашенными в нежно-голубой цвет. Шелли забавляли традиционные атрибуты стола — солонка, перечница и подставка для салфеток, — выполненные в виде морских существ. Солонкой и перечницей были два миниатюрных керамических морских конька, а подставкой для салфеток — две половинки раковины-жемчужницы.

Наконец появилась запыхавшаяся Тэсси — в доме моделей ее, как выяснилось, задержала ссора с одной из представительниц самых красивых женщин рода человеческого.

— Ты только представь себе, Нэнси! — возмущенно рассказывала Тэсси. — Она так меня толкнула, что я чуть не упала! Толкнула и даже не извинилась! Как будто я — пустое место, воздух! Естественно, я не выдержала и потребовала объяснений… И тут началось! Они меня просто ненавидят, Нэнси! На дух не переносят! — Тэсси так разволновалась, что едва не задыхалась от возмущения.

— Отлично представляю, — посочувствовала Шелли. — Правда, у тебя таких злыдней — пруд пруди, а у меня только Хьюберт. Но он один стоит целого полка разъяренных моделей…

— Наверное… Доживу до показа и вернусь в «Мередит». Пусть Бишоп говорит, что хочет, о карьерном росте… Для меня карьера — это уважение коллег, а не их ненависть.

— Пожалуй, ты права, — отозвалась Шелли и поняла, что упоминание Бишопа и есть тот самый толчок, которого она ждала. — Послушай, Тэсси, я хочу рассказать тебе кое-что. Ты готова меня выслушать?

Тэсси внимательно посмотрела на подругу и кивнула.

— Что-то серьезное?

— Да уж. Такое серьезное, после которого ты со мной, может, и общаться перестанешь.

Тэсси побледнела. Что такого может рассказать ей эта хрупкая, немного наивная девушка? К чему такое странное предисловие?

— Заканчиваю с предисловием, — угадала ее мысли Шелли, — перехожу к делу. — Мне очень стыдно, но все это время я тебя обманывала… — Не обращая внимания на округлившиеся глаза Тэсси, Шелли продолжила. — Я не та, кем ты меня считаешь… Не Нэнси Бартон. Я — Шелли Брэмбл, владелица рекламного агентства «Паблисити Сторм», которая решила приударить за Дугласом Конхэймом, превратила себя в очкастое пугало и устроилась в «Элегант Стайл». Но это еще не самое страшное. Если ты помнишь случайную встречу на улице… Ты, Бишоп и стройная длинноволосая блондинка…

— Не может быть… — Тэсси приподнялась со стула и потянулась через столик к Шелли, чтобы рассмотреть ее поближе. — Не может быть… Ты — это она? Ты — это Шелли Брэмбл…

— Да. Но, в придачу ко всему прочему, я бывшая девушка твоего жениха…

— Бишоп с тобой встречался? — Тэсси не могла поверить своим ушам. — Ты меня разыгрываешь?

— К сожалению, сейчас я говорю правду. Сказала бы и раньше, но боялась. Надувать тебя в мои планы не входило. Все получилось само собой. Но поверь мне, я очень рада тому, что познакомилась с тобой, и не хотела бы потерять друга в твоем лице. Веришь, Тэсси?

Тэсси кивнула. Признание Шелли сбило ее с толку. Она догадывалась, что во всей этой истории что-то не так. Сама Шелли намекнула ей на это еще тогда, в первую встречу… Но Тэсси никогда не пришло бы в голову, что она рассказывает о своем женихе девушке, которая отлично его знает…

— А вот теперь мне придется перейти к главной части истории… — Шелли была напряжена не меньше, чем Тэсси, и понимала, что снять стресс нужно им обеим. — Давай закажем чего-нибудь выпить, — резко сменила она тему. — Здесь есть отличный кальвадос и хорошее вино…

Тэсси очнулась и попыталась вглядеться в глаза подруги, спрятанные за затемненными стеклами очков. Шелли сняла очки и положила их на гладкую поверхность столика. Во взгляде Тэсси не было досады, агрессии, в нем читалось лишь недоумение. Но во что оно перерастет, когда Тэсси придет в себя после такого шокирующего признания, Шелли оставалось только догадываться. Ее жест — снятие очков — предлагал Тэсси поверить ей, понять ее и не сердиться. Оценит ли подруга этот жест или уйдет, не разобравшись в том, что произошло?