— А о себе он что-нибудь вам рассказывал? — спросила я.

— Рассказывал. Только не очень много, — уставшим голосом продолжала Булыгина, прикрыв глаза. — Говорил, что работал где-то в другом городе, деньги заработал на машину, квартиру…

— Ну, ну, — заинтересованно поторопила женщину я. — А еще что?

— Ну, в таком же духе все. Что пока здесь поживет, а потом хочет квартиру продать и в Москву с женой переехать — у нее вроде бы там однокомнатная, он хотел денег добавить и другую купить.

— А насчет того, где работать собирается, ничего не говорил?

— Да так, ничего конкретного, — пожала плечами Булыгина. — Да и меня, признаться, не это интересовало. Поняла я только, что мне рассчитывать не на что.

Проговорив это, Наталья снова отвернулась в сторону, и я невольно про себя подивилась психологии одиноких женщин, мечтающих найти себе мужчину: насколько неадекватно порой они воспринимают ситуацию. Взять того же Порфирьева — ведь не было никогда у него ничего серьезного с Натальей, не виделись они с ней много лет, приехал он в родной город с невестой — казалось бы, в самом деле, на что ей рассчитывать? Так нет же, все равно пытаются завлечь хоть чем-то, в гости насильно тащат, в голове наверняка строят какие-то планы…

— Скажите, Наталья, — вернулась я к разговору. — А почему вы позвонили матери Алексея в день его похорон? Вы что, договорились звонить друг другу?

— Ну, телефонами-то мы обменялись, — ответила Наталья. — Но чтобы звонить… Я поняла, что он вряд ли позвонит сам, просто так. Да и мне он телефон оставил для проформы. Хотя… Он обещал зайти на следующий день. Но не пришел, поэтому я, собственно, и позвонила Тамаре Григорьевне.

— Вот как? — удивилась я, но не тому, что Порфирьев не пришел к Булыгиной, а тому, что вообще должен был, оказывается, прийти. — Вы что, договорились о встрече?

Наталья помолчала.

— Вот это мне и непонятно, — наконец ответила она. — Он засиживаться здесь не хотел, это видно было. А потом вдруг задержался… Во двор вышел, походил там. А потом и говорит: «Ты, Наташа, завтра дома будешь?» Я говорю — да, мол, буду. Я на третьи сутки через двое работаю, — пояснила она. — И вдруг он говорит: «Я к тебе заеду к вечеру ближе». Ну, а я что? — Давай, — говорю, приезжай. Грешным делом подумала даже, что… заинтересовала его. Еще посмеялась про себя — накануне свадьбы, мол… — невесело усмехнулась Булыгина. — Но он так и не приехал. А утром я позвонила ему домой, мне Тамара Григорьевна и сообщила, что с ним случилось. Я теперь думаю, что это он, наверное, так просто, из вежливости сказал, — со вздохом закончила Булыгина.

Можно было, конечно, согласиться, что Порфирьев пообещал заехать к бывшей однокласснице из вежливости. Но в этом случае вряд ли он стал бы оговаривать конкретную дату и время. В таких случаях обычно отделываются ничего не значащими фразами типа «ну ладно, я как-нибудь заеду или позвоню». Почему же Порфирьев назвал именно это время? И почему, по словам Натальи, он вдруг проявил неожиданный интерес к ней? Действительно, как к женщине? Маловероятно. Особенно если поставить рядом с Натальей Анжелику.

— Скажите, а как он себя вел под конец вашего общения? Что-то в его поведении изменилось? — спросила я.

— Да, в общем-то, ничего не изменилось, — снова усмехнулась Булыгина. — Во всяком случае, признаков того, что он резко в меня влюбился, не было. Я говорю, просто так он это сказал, лишь бы конец встречи скрасить. Он со мной не слишком-то и общался, о своем о чем-то думал. Во двор пошел прогуляться, а когда я за ним вышла, то попросил одного его на время оставить… Вот так.

— И долго он был один?

— Да нет, минут пять всего. Но я все равно чувствовала, что ему что со мной, что без меня — одинаково. Одинаково не-ин-те-рес-но, — отчеканила Булыгина, со вздохом кинув взгляд в окно.

Я по-прежнему не могла объяснить поведения Порфирьева и готова была внутренне согласиться с Натальей в том, что тот просто заехал к ней из вежливости, а затем из тех же соображений пообещал приехать вновь. Во всяком случае, ничего существенного в этом эпизоде я не видела. И на раскрытие преступления света он не проливал. Булыгина явно сказала все, что знала. Она действительно долгое время не общалась с Порфирьевым и была не в курсе его дел. А их общение в последнюю встречу тоже не предполагало откровений на данную тему. Поэтому мне ничего не оставалось, как распрощаться с Натальей и отправляться в обратный путь.

В машине я решила бросить кости и получила следующую комбинацию:

16+26+2 — Материальное благополучие. Не упускайте из виду никакие мелочи, которые могут повлиять на конечный результат.

Значит, что-то я все-таки упустила. Но что? Я еще раз прокрутила в голове только что состоявшийся разговор с Булыгиной. Но в нем вроде бы не было ничего интересного, за исключением непонятного ни ей, ни мне момента насчет того, что Порфирьев собирался к ней наведаться накануне своей гибели. Значит, в этом был какой-то смысл? Но он пока никак не проглядывался, во всяком случае, у меня не было никаких разумных объяснений его намерений. Но не зря же кости указывают мне, чтобы я не пропускала никаких мелочей! На всякий случай я достала блокнот, написала в нем: «Порфирьев — Булыгина, назначенная встреча» — и поставила рядом три жирных восклицательных знака. Это на всякий случай, чтобы постоянно держать данный эпизод в голове и думать над ним.

Я вошла в кабинет к Мельникову, когда тот разговаривал с Прокудиным и Мишаковым.

— Работаем, товарищ майор, — услышала я стандартную фразу.

— Плохо работаем. — Мельников тоже не отличался оригинальностью. — Что по Алтуфьеву? Как это так, не можете найти? Что, если по месту прописки преступник не проживает, значит, преступление не будет раскрыто, так, что ли, Мишаков?

— Сейчас поднимаем связи, — отозвался Мишаков.

Я прошла и села рядом с Прокудиным.

— Вот, кстати сказать, — улыбнулся Мельников. — Таня! Ты же знаешь, у нас с ФСБ напряженные отношения, исторически, так сказать, сложившиеся. Этот деятель, Алтуфьев… Никак не можем его найти! Может быть, пособишь? У тебя там вроде бы связи имеются. Может быть, пробьешь данные?

«У меня везде связи имеются», — мысленно усмехнулась я, а вслух спросила:

— А почему найти не можете?

— Ты вот у них спроси, почему найти не могут, — кивнул майор в сторону Мишакова с Прокудиным.

— Дома не живет, данных о том, где работает, нет, — объяснил Мишаков. — Надо ФСБ подключать.

— Понятно. Хорошо, позвоню сегодня, — отозвалась я. — Могу прямо сейчас. А из Саранска есть кое-какие интересные сведения, — я взглянула на Мельникова.

Андрей кивнул и приготовился слушать. Я коротко рассказала о своей поездке в Саранск.

Когда я умолкла, Мельников застучал пальцами по столу.

— Все это надо обдумать. Но сейчас давай по Алтуфьеву проедемся…