Он оценил юмор ситуации — по сути, мексиканцы пытались превратить их с Чоном в чернорабочих-фермеров. Сеять, выращивать, собирать урожай. Забавный такой обратный колониализм. Но это не для Бена.

— Может, пришить их обоих на хрен? — предложил Чон, оглядываясь на бунгало. — Отличная бы заварушка началась.

— Будда бы этого не одобрил.

— Этот жирный япошка-то?

— Жирный индус, — поправил его Бен.

— А я думал, он японцем был, — удивился Чон. — Или китайцем. Каким-то узкоглазым, в общем.

— Индус он был, — повторил Бен.

Вдвоем они повернули обратно к бунгало.

59

Бен не выдержал.

Чаша его терпения переполнилась.

Он весь кипел от возмущения. Довольно этого вашего бреда. Вы, ребятки, выкормыши организации, которая отрезала семи мужчинам головы, имеете наглость изображать из себя работников «Голдман Сакс»? Вы представляете монстров, которые убивают и мучают людей, и сидите тут и учите меня, как мне вести бизнес? Собираетесь увеличить свои прибыли, вынудив меня продавать товар по себестоимости — тоже мне, гениальный «бизнес-план»! Хотите, чтобы я жрал ваше дерьмо и причмокивал? Думаете, если головореза нарядить в дорогой костюм, он сразу станет бизнесменом? Он так и останется всего лишь разряженным бандюгой. Так что хватит выпендриваться и делать вид, будто вы приличные люди, а не вымогатели.

Тем не менее…

Хотите заполучить наш бизнес? Да ради бога.

В схватке с вами нам не победить. Да нам оно и не надо. Мы сдаемся.

Аста ла.

Вайа кон.

АГК.

(Адьос, гребаные козлы.)

60

Алекс обернулся и уставился на Чона:

— А вы-то что хотите нам сказать?

Ой, да ладно!

Нет, ну правда.

Мы и так знаем, что хочет сказать Чон.

Мы это уже обсуждали.

61

Его настрой. Который отстой. Прелестный отстой.

62

О поехала в торговый центр «Саут-Кост Плаза».

В Мекку и Медину всех южнокалифорнийских паломников, священное место, где ждут жертвоприношений их божества:

Аберкромби и Фитч, Армани, обувь Альдо, Адриано Голдшмайд, Америкен Игл и Американ Экспресс, Анн Тейлор и Анн Фонтейн;

Баккара, Бэлли, Баленсиага, Бэнг и Олуфсен, Банк Америки, Банана Репаблик (нарочно не придумаешь), Блумингдейл, Бордерс, Брукс Бразерс, Брукстоун, Булгари;

Валентино, Ван Клиф, Версаче, Викториас Сикрет, Викториас Сикрет Бьюти, Вахус Фиш Тако (см. «серфинг»), Вильямс-Сонома, Вольфганг Пак;

Годива, Гуччи, Гесс;

Де Бирс, Дель Тако (а эти-то что тут забыли?), Дисней-стор, DKNY, Дольче и Габбана;

Зара;

Ив Сен Лоран;

Каше, Картье, Клоэ, Кристиан Диор, Клейм Джампер;

Ла Перла, Лакост, Лалик, Лимитед (вот ни капли иронии);

Мэйси, Макдоналдс (см. Тако, Дель), Миу Миу (это еще что за херня?), Монблан;

Нью Бэлэнс, Найк, Нордстром;

Ойлили, Оптика, Ориджинс, Оскар де ла Рента;

Пиаже, Пионер, Порш-дизайн, Прада, Пьюр Бьюти (Чистая Красота, как же);

Ральф Лорен, Рандони Фирензе, Ресторейшн Хардвейр, Ролекс, Рум энд Борд («Полный пансион». Они это серьезно);

Сакс, Сальваторе Феррагамо, Сассун, Сирс (Сирс?), Смит и Хокен, Сони, Сангласс Хат, Сюр ля Табль, Свотч;

Тэлботс, Тин Вог, Территори Эхеад, Тиффани, Тиндер Бокс («Пороховая бочка» — да неужели?);

Фасоннабль, Фенди, Фоссил, Фреш (честное слово!);

Хьюго Босс;

Эмилио Пуччи, Эрме, Эрменегильдо Зенья, Эскада;

И еще тьма менее значимых божеств и святых.

63

О была истово верующей.

Будь у нее деньги, она бы посещала свои святыни хоть каждый день. Мы уже говорили, что она обожает ходить по магазинам? А говорили, что, вполне возможно, смысл всей ее жизни сводится к магазинам? Мы это не по злобе душевной говорим — О и сама это признает.

— Я хожу по магазинам, — призналась она как-то Бену, в очередной раз превысив лимит по своей кредитке, — потому что мне больше нечем заняться. Работы у меня нет, хобби тоже, цели в жизни тоже отсутствуют. Так что я покупаю вещи. Это я делать умею и люблю. Да и вообще, после шопинга я всегда себя отлично чувствую.

— Ты пытаешься заполнить внутреннюю пустоту поверхностными, неважными вещами, — ответил Бен.

(Буддист-лицемер.)

— Вот-вот. Я себя не уважаю, зато украшаю.

— Вещи не вернут тебе любовь бросившего вашу семью отца и не заставят твою буйную мамашу тебя уважать, — продолжил Бен, этот настырный плод любви двух психотерапевтов.

— Платные психотерапевты всегда мне это говорят, — ответила О. — Но я что-то никак не могу понять, какой из магазинов торгует и Любовью бросившего семью отца и Уважением безумной мамаши?

— Любой, — ответил Бен.

О меняла психотерапевтов чаще, чем некоторые люди перчатки. Даже чаще, чем она сама меняла перчатки. С их помощью она прекрасно объяснила себе всю свою жизнь — и то, что Паку чувствует себя виноватой в том, что не смогла обеспечить своей маленькой дочке нормальный дом, и потому пытается возместить это удушающей гиперопекой; и то, что Паку до чертиков боится старости и потому хочет, чтобы ее дочь всегда оставалась зависимой и беспомощной — ведь взрослые, самостоятельные дочки бывают только у старых теток.

— Это все Паку виновата, — заявила О.

— Виновата Паку, а отвечать тебе, — пожал плечами Бен.

(Проповедник-моралист.)

Бен уже все перепробовал. Он предлагал О завести какой-нибудь бизнес, но та отказалась — неинтересно. Он хотел оплатить ей любые занятия — живописью, музыкой, фотографией, чем угодно, но О на все это было наплевать. Он даже как-то позвал ее с собой за границу, работать в благотворительном обществе, но…

— Это твоя жизнь, Бен, — ответила О. — Не моя.

— Такая работа, особенно если не обращать внимания на отсутствие всяких благ цивилизации, приносит огромное удовлетворение.

— Не мне.

— Ты же не пробовала. Как знать, может, тебе понравится?

— Возможно. А как в Дарфуре с магазинами?

— Хреново.

— Видишь ли… — протянула О, изучая свое отражение в витрине, — …вообще-то говоря, человека вроде меня человек вроде тебя должен попросту ненавидеть. Но я такая милая, что ты меня любишь. А еще у меня отличное, хоть и немного странное, чувство юмора, я предана своим друзьям, как верный пес, у меня смазливая мордашка, но маленькие сиськи, зато в кровати я настоящий ураган. И вот из-за того, что ты, Бен, такой же верный пес, как и я, ты меня и любишь.