— И у меня не было никаких шансов?

Когти тьера полоснули по большому валуну, лежащему у дороги. Брызнули искры, камень разлетелся на куски.

— Я проиграл не потому, что был плохим воином? — В голосе пленника сквозь сдерживаемую боль прозвучали радость и удовлетворение. — Я проиграл потому, что ты демон и ни один человек не может убить тебя.

— Ты прррав, смеррртный. — Рев тьера заставил даже Жарова чуть отступить и на всякий случай положить руку на эфес меча. Видев пару раз своего спутника в бою, он прекрасно понимал, что в сказанных словах одна лишь истина. Человек, сколь бы ловким и умелым он ни был, не может представлять угрозы бойцу, созданному в незапамятные времена силой магии.

— Это хорошо, — через силу улыбнулся пленник. — А теперь… пора… Боль уже пришла… ты обещал мне быструю… смерть, демон… и я… требую… этот дар…

— Умррри с миррром… человек!

Стремительно ударили когти — как тонкий пергамент, они разорвали кольчугу и глубоко погрузились в тело. Парень выгнулся дугой, пару раз дернулся и затих.

Обратное превращение было быстрым, не прошло и десяти секунд, как Тернер снова принял свой обычный вид. Хотя… что можно считать обычным для этого создания? Когда пришла надобность, он сумел прикинуться и сучковатым поленом. Да так, что урги, тащившие его на кострище, ни о чем не догадались.

Тем временем тьер занимался довольно странным на первый взгляд делом. Неторопливо распряг скакуна убийцы, затем сложил всю сбрую на мертвое тело. Туда же полетели переметные сумы, оружие… последней, сверху, упала стрела с темным наконечником.

— Я прошу вас, леди, — он отвесил в сторону Таяны легкий поклон, — если это не будет слишком затруднительным…

Она поняла. Лицо девушки скривилось от явно рвущегося наружу неудовольствия, но она сдержалась. Денис видел, каких трудов ей это стоило, и мысленно похвалил волшебницу. Сейчас их маленькой группе меньше всего нужны размолвки… хотя сам намеревался при первом же удобном случае сказать Тернеру пару отнюдь не ласковых слов.

— Надеюсь, это именно огненное погребение, а не желание скрыть следы преступления, — прошептала она, хотя было очевидно, что тьер с его феноменальным чутьем услышит каждое слово. А затем, громко и торжественно, обратилась к мертвому: — Спи. Твой бой закончен. Ты был силен, но искал слабейших. Ты был умелым, но убивал беззащитных. Ты плохо жил, но умер с честью. Ты не воин и не имеешь права на последнее пристанище, но я дарую тебе огненное погребение. Спи. Пусть никто не потревожит твой покой.

С пальцев волшебницы сорвался огненный шар и ударил в цель. Взвихрилось пламя — а когда оно опало, лишь куча пепла да изуродованные жаром до неузнаваемости металлические части оружия и сбруи свидетельствовали о том, что здесь еще совсем недавно лежало тело.

А еще спустя несколько секунд внезапно поднявшийся ветер — то ли прихоть матушки-природы, то ли опять магическое воздействие Таяны — разметал пепел по земле.

В путь двинулись молча. Девушка явно была в плохом настроении, Денис тоже чувствовал себя подавленным. И даже поведение Тернера несколько изменилось — теперь он постоянно был настороже, все время к чему-то прислушиваясь и время от времени бросая взгляды на дорогу за спинами путников.

И только когда черное пятно копоти, явственно выделявшееся на белом снегу, скрылось за очередным поворотом тракта, Тэй не выдержала и взорвалась.

— Ну почему, покарай тебя Эрнис, ты его убил?

Тернер как будто не ожидал подобного вопроса. А потому его удивление выглядело вполне искренним.

— Он напал на нас, леди… и, если вспомните, и на вас тоже.

— Я знаю, знаю… — От рвущегося наружу гнева она сильно покраснела и, Денис вынужден был это признать, стала в этот момент еще красивее, чем обычно. — И если бы ты убил его в бою… но безоружного! Слабого! Лежащего у твоих ног! Беспомощного!!!

— Я не вижу разницы. — Теперь в голосе хищника слышалось раздражение, однако Таяна, раздираемая на части возмущением, не была склонна что-либо замечать. — Я не вижу разницы в том, как убить врага. Это не благородный поединок. Это война, волшебница, которую объявили нам.

— Тебе!

— Нам, нравится тебе это или нет, девчонка! Да, я перебил тех недоносков, что посмели поднять на меня руку. Я убил их всех, и тех, кто пытался сопротивляться, и тех, кто просил пощады. Что, неприятно слышать? В Тирланте больше нет ночных воинов, ни одного. Я убил всех — мужчин, женщин… и детей тоже. Сорняк надо выжигать с корнем, иначе он возродится. Я тысячу лет живу войной, волшебница. Я знаю, что это такое.

— Детей???

Жаров схватил Таяну за руку, пытаясь остановить ее. Он уже понял, что сейчас произойдет, — и последствия этого было страшно даже представить. Но разъяренная женщина уже не контролировала себя. Вырвав пальцы из ладони Дениса, она, чуть наклонившись в седле, с размаху залепила Тернеру пощечину.

— Убийца! Негодяй!

Тернер дернулся, как будто бы не узкая женская ладонь, а стальная рыцарская перчатка нанесла удар. Несколько секунд он внимательно смотрел на волшебницу, а потом, ни слова не говоря, повернул скакуна и, с силой впечатав шпоры в чешуйчатые бока зверя, послал его в неуклюжий, но быстрый галоп. И, ни разу не обернувшись, умчался назад, туда, откуда пришел за ними молодой убийца, даже смертью своей сумевший внести разлад в их еще недавно казавшуюся сплоченной команду.

— Что ты натворила? — тихо спросил Денис.

С момента исчезновения Тернера, больше похожего на бегство, прошло около получаса, и это были первые слова, сказанные с тех пор.

Волшебница повернулась к Жарову и процедила сквозь зубы, не пытаясь скрывать злость:

— Если человек подонок, то он должен об этом знать.

— Я не о том, — вздохнул он. — Тэй, я очень прошу тебя, постарайся выслушать меня внимательно. Ты судишь о людях слишком скоро, на уровне одних только эмоций. Так нельзя… подожди, я же просил тебя выслушать.

Таяна, явно намеревавшаяся выпалить что-то очень нелицеприятное, подавилась фразой. А Жаров продолжал говорить — спокойно, веско, в надежде, что его слова пробьются сквозь пелену гнева.

— Тьер не человек, и не стоит подходить к оценке его поведения с человеческими мерками. Когда-то давно мы с ним говорили об этом. Знаешь, ведь он — несчастное создание. Его сделали, чтобы убивать. Это — смысл всего его существования, но разум тьера постоянно протестует против бессмысленного кровопролития. Не потому, что он не любит боя, а потому, что ему ненавистна сама мысль о предопределенности его же собственных поступков. Но он мало что может сделать, слишком силен зов крови. Тернер много лет старался побороть в себе тягу к убийству, но это невозможно, и он сам понял это. Единственный выход, который он сумел найти, это давать волю инстинктам лишь тогда, когда угрожают его жизни. И не только его… ты просто не хочешь замечать, что нас с тобой он считает чем-то вроде друзей или даже своей семьи. Иначе… на твой удар он отреагировал бы по-другому.