— Да, было бы забавно накрыть его на нецелевом расходовании денег налогоплательщиков. Но президенту Соединенных Штатов Америки вовсе не надо проделывать четыреста миль, чтобы достать себе дозу. Ее доставляет ему одна из его подружек. Как, по-твоему, отреагирует общественность, если узнает, что, во-первых, у президента любовница, во-вторых, она кормит его наркотиком, под влиянием которого лидер свободного мира становится управляемым, и, в-третьих, что указанный наркотик проходит испытания в Центральном разведывательном управлении? Той самой организации, которая устроила вооруженное нападение на Кубу и чуть не развязала Третью мировую войну? — Мужчина выпустил дым. — Я хочу сказать, кое-кого это может встревожить, ты так не считаешь? Если не среднего американца, то, возможно, Барри Голдуотера или Нельсона Рокфеллера?

БК молча смотрел на мужчину. До него, конечно, доходили всякие слухи. И сплетни. Мэрилин Монро. Но кто бы отказался переспать с Мэрилин Монро? Даже Жаклин не могла на него обижаться за это.

— Ты сомневаешься? Так что позволь мне добавить кое-каких деталей. Пару лет назад Контора поручила нескольким агентам завербовать проституток для проекта «Ультра». Чтобы остаться на свободе, девушки должны были подсыпать своим клиентам наркотик, исследованием которого занималось ЦРУ, — ЛСД, псилоцибин и так далее, а вызванный им эффект курирующий агент фиксировал на пленку. К настоящему моменту проект «Ультра» практически свернут, однако использование тех же методов практикуется в проекте «Орфей». Только на этот раз в него вовлечены не только проститутки. Видишь ли, один из агентов оказался выходцем из сливок общества Западного побережья и начал делиться снадобьем со своими друзьями, в числе которых оказалась Мэри Мейер. — Мужчина выпустил облако дыма. — Она и есть любовница президента, если ты еще не понял, — добавил он.

БК продолжал молча смотреть на собеседника. Наконец он рассмеялся:

— Ты перестарался и сам все испортил. Разве ты не знаешь первого правила лжи: она должна быть простой и короткой.

— Ты назвал два правила, — возразил мужчина. — И это не ложь. — Он говорил очень серьезно.

— Да неужели? А разве Мэри Мейер не замужем за Кордом Мейером?

— Была.

— Он же третий или четвертый человек в…

— В старом добром ЦРУ. — Улыбка мужчины была не торжествующей, а мстительной. — Да, сэр, специальный агент Квери. Ты служка президентского гарема! Евнух Джона Фицджералда Кеннеди!

БК не понял, что именно разозлило его собеседника, но было ясно: причины вовсе не в этой беседе, — и, несмотря на тепло в вагоне, почувствовал, как по вспотевшей его спине побежали мурашки. Он потянулся к бокалу, сделал большой глоток, не соображая, что пьет. Он не был трезвенником. Но мог по пальцам пересчитать случаи, когда пил крепкие напитки. Сейчас ром обжег ему гортань раскаленным свинцом. Через пару секунд на лбу и под мышками выступил пот, и он почувствовал, как его струйка стекла по спине до резинки трусов. На них и правда значилась его фамилия — Керрей: его мать всегда помечала их, чтобы чернокожая прачка, услугами которой она пользовалась два десятка лет, не отдала их по ошибке кому-нибудь другому. Струйка пота продолжила путь между ягодицами.

При мысли о том, как сильно он вспотел, БК разнервничался еще больше, а мысль о собственных ягодицах заставила его покраснеть, как старшеклассника, которого переодевают перед всей школой. Ему ужасно хотелось выпить чего-нибудь холодного, но перед ним стоял только бокал с теплым ромом. Он взглянул на него и перевел взгляд на человека, сидевшего напротив, который так легко мог читать его мысли.

Черт с ним, подумал БК, хотя и не уточнил, кого или что имеет в виду. Он потянулся к бокалу и допил содержимое.

Мужчина внимательно посмотрел на БК и, не сводя с него глаз, затушил сигару об обложку книги.

— Ну и дела. Поездка обещает быть веселой, а?

Но это было не так.

Нью-Йорк, штат Нью-Йорк

4 ноября 1963 года

За пять минут до станции Пенсильвания БК извинился и прошел в туалет. Выйдя, он заметил чернокожего проводника — тот вытаскивал корешки билетов, засунутые пассажирами в складки сидений. БК подошел к нему и дождался, пока тот закончит работу.

— Да, сэр? — спросил проводник, не поднимая глаз.

БК заранее приготовил две купюры по пять долларов — все, что у него было с собой из наличных до открытия банков в понедельник.

— Я хотел бы заплатить. За наши напитки.

Проводник развернул купюры — и одну вернул.

— Оставьте, — сказал БК. — За причиненное беспокойство. — Он пытался поймать взгляд проводника, но тот упорно смотрел в сторону. — Если с моим попутчиком возникнут проблемы… Если он обратится с жалобой… — Он не знал, как закончить фразу. — Я хотел бы выступить на вашей стороне. Если можно.

Проводник продолжал смотреть на купюры.

— Просто… как мне это сделать?

— Как?

Проводник наконец поднял голову, и БК удивился, увидев во взгляде не страх или стыд, а злость.

— У меня есть имя, — произнес он так, будто хотел укусить БК.

На груди золотом блеснула табличка. БК Керрей, который обратил внимание, что подошвы обуви проводника стоптаны сильнее с наружной стороны, свидетельствуя о каких-то проблемах с костями, и что средняя пуговица на куртке пришита не золотыми, как остальные, а просто желтыми нитками, не заметил этой таблички. А ведь за четыре часа пути проводник оказывался возле них тринадцать раз. На табличке значилось: «А. Хэнди».

— В самом деле, — то ли сказал, то ли выдохнул БК. Теперь он знал, как зовут проводника, но обращаться к нему по имени все же не мог. — В общем, если понадобится, пожалуйста, обращайтесь. — Он протянул свою визитную карточку, и в этот момент поезд качнулся и остановился.

БК повернулся и поспешил на свое место. Он так увлекся вручением денег, что совсем забыл, что они уже подъезжали к месту назначения. Он протискивался сквозь толпу устремившихся к выходу пассажиров, то и дело извиняясь и лавируя, пока не оказался в своем вагоне. Все места уже были свободны, пассажиры собрались у тамбура, ожидая, когда откроются двери. Он бросил взгляд туда, где сидел, и увидел, что агент ЦРУ исчез вместе с его — БК — портфелем.

БК бросился к своему сиденью. На столике лежала только книга Филиппа Дика с наполовину выкуренной сигарой, которая была воткнута в обложку и походила на экскременты. БК заметил, что книга на столике повернута лицом к сиденью напротив, и, смахнув сигару, открыл ее. Из нее выпал мятый клочок бумаги, на котором торопливым почерком было нацарапано:

Бумага была влажной, будто пропиталась потом агента ЦРУ Мельхиора, и БК осторожно развернул ее, стараясь не испачкаться и не порвать. Изображенный на ней рисунок сначала показался ему бессмысленным. Кажется, это был чертеж какого-то сложного устройства — возможно, двигателя. Большинство надписей было на кириллице, но одно слово на английском сразу бросилось ему в глаза: «Polonium-210».