Пройдя несколько кварталов и завернув за угол, он переждал, пока освободится дорога, занятая потоком гру­зовиков, затем вышел на Пушкинскую. Впереди показался знакомый тёмно-серый забор, чугунные ворота, чёрный квадрат номера дома с серебряной цифрой «100».

Синий Тарантул вошёл в хорошо знакомый ему кори­дор проходной будки с огромным, всегда до блеска на­тёртым стеклом. Предъявив первый пропуск, он двинулся дальше по асфальтовой дорожке среди клумб, засаженных альпийскими цветами. Второй, тёмно-красный про­пуск он показал вахтёру в штатском уже в здании. Далее последовали привычные двадцать шагов по мрамор­ному полу, и Тарантул, войдя в лифт, нажал кнопку с цифрой «5». Кабина быстро полетела вверх под лёгкое гудение мотора. На стене висело зеркало, и Тарантул взглянул на себя: сегодня он выглядел заметно утомлён­ным — лицо было бледно, глаза возбуждённо блестели, голубые тени под глазами выдавали бессонную ночь.

Выйдя из лифта, Синий Тарантул учтиво поклонился Пургану. «Не догадался ли он?» — уже в который раз спросил себя Тарантул, как всегда при встрече с этим непонятным и поэтому страшным человеком. Пройдя коридором и не глядя на номера комнат, человек с кличкой открыл дверь в свой кабинет. Его коллега уже сидел за столом, протирая замшей счётную машину.

Тарантул вынул из кармана ключи, открыл небольшой сейф, вмонтированный в письменный стол, и достал бумаги по оборонным рудам. Вторым ключом он открыл другой ящик и, вытащив электроарифмометр, включил штепсель.

Началась размеренная будничная работа, требовавшая ясной мысли, точности и находчивости ума. В красном окошечке счётного аппарата замелькали многозначные чёрные и зелёные цифры. На белоснежных листах бумаги они превращались в первоэлементы статистического учёта, из которых в кабинете Пургина создавалось многоэтажное здание атомной статистики области — первой в Союзе по добыче радиоактивных элементов.

Тарантул заметил, что сегодня его руки чуть влажные, что он не может сосредоточиться на цифрах. Но постепенно под влиянием привычных умственных действий тревожные опасения стали проходить, перестали дрожать руки, на лицо вернулись обычные краски. Теперь счётчик Тарантула не делал ошибок, сильная рука с длинными пальцами в редких тёмных волосках уверенно нажимала на кнопки аппарата, быстро двигала рычаги и переносила бесконечные колонки цифр на листы статистического журнала.

Казалось, Тарантул весь ушёл в вычисления. Но стоило только товарищу по кабинету выйти за дверь, как человек с паучьей кличкой бросил работу. Он глубже уселся на своём большом стуле, несколько раз провёл рукой по волосам и, достав из кармана любимое своё лакомство — кубик рафинада, кинул его в рот, не подозревая, что этот рафинад выдаст его органам госбезопасности.

С тех пор, как став на путь предательства, он повёл вторую жизнь, все размышления Тарантула вращались вокруг трёх точек.

Как сохранить свою безопасность?

Как выполнить новое поручение человека с безжалостными глазами?

Как скрывать дальше те 130 тысяч рублей, которые он получил за истекший год?

И сейчас, раздумывая о деньгах, Тарантул хладно­кровно взвешивал свои дальнейшие шаги. На сберега­тельные книжки нельзя класть больше ни сотни. Поку­пать облигации трёхпроцентного займа тоже нельзя — город пропитан контрразведкой, словно губка водой. «Они» всё выявляют... И последняя встреча с Пургиным... в его взгляде было что-то странное. Может быть, он что- нибудь подозревает? Но усилием воли Тарантул отбросил страшную мысль.

Целый год он чувствовал себя так, как будто ежесе­кундно ступал по отточенному лезвию ножа. Постоянный страх и подозрения сказались на здоровье: кровяное давление повысилось.

Предательство и обманное богатство не давались даром!

Решив замаскировать новые 15 тысяч рублей, полу­ченные им вчера, Тарантул подумал было о золотых часах. Но пара дорогих часов уже лежала в потайном ящике его тумбочки. Купить трёхтысячерублевый фотоаппа­рат? Но уже два «Киева» и одну «Экзакту» он приобрёл в начале этого месяца. Приобрести бриллиантовое кольцо за 19 тысяч? Эта покупка скрыла бы его деньги. Но она была ещё опаснее: люди в Ясногорске не каждый день покупают кольца стоимостью в одноэтаж­ный дом!

Когда Синий Тарантул решил спрятать деньги, купив микроскоп за 11 тысяч, вошёл его товарищ по кабинету. В одно мгновение произошла разительная перемена: Та­рантул, склонясь над столом, трудолюбиво углубился в секретные цифры.

Бежали минуты, десятки минут, и на этот раз из кабинета вышел человек с кличкой. Солнце стояло уже вы­соко. Через матовые стёкла в коридор лился мягкий свет. Пахло воском паркета. Не успел Тарантул сделать и не­сколько шагов, как из кабинета Пургина вышел невысо­кий подвижной блондин. Он, видимо, спешил. При виде Тарантула блондин приветливо улыбнулся:

— Здравствуйте!

— Здравствуйте, товарищ Скопин! — ответил Тарантул, дружески пожав протянутую ему руку.

Ему был неприятен этот человек, который сейчас улыбается, подаёт ему руку, а, быть может, час назад дотошно копался в недрах его биографии. Скопин был не только антипатичен, но и опасен. Тарантул много думал о том, как проникнуть в тайны работников госбезопасности, и даже кое-что предпринял.

Остановившись у окна, Синий Тарантул спросил себя: «Что делал капитан у Пургина?» Ему ясно представилась обстановка кабинета начальника; стальная дверь, открывающаяся так же, как дверь в спецчасть; кнопка у плинтуса на гладкой, будто мрамор, стене, нажав которую можно открыть потайной ящик — контрольный бокс.

В это время из поднявшегося лифта вышел медлительный человек с тронутыми сединой волосами и короткими подстриженными усами. «Майор Ганин, — тотчас дал себе сигнал тревоги Тарантул. — Госбезопасность на ногах!» И, натянуто улыбаясь, он приветствовал майора. Ганин приостановился, мягко пожал его руку, но проницательное добродушие, которым было проникнуто квадратное лицо майора, показалось сегодня Тарантулу более опасным, чем всегда.

«Не узнал ли он чего-нибудь?» — подумал человек с кличкой, когда майор зашёл к Пургину. Чтобы успокоиться, он вернулся в кабинет.

Но, видно, этот день сулил ему бесконечный ряд неприятностей. Не прошло и четверти часа, как дверь бесшумно раскрылась, и послышался негромкий голос:

— Позвольте?

Мышцы спины и живота Тарантула сжались. Вошёл высокий человек в сером костюме и крахмальном воротничке. На его бледном, но приятном лице были разлиты следы утомления. На носу сидели почти квадратные очки в роговой оправе.

— Не помешаю? — спросил человек и отрекомендовался: — Сомов. Из министерства. Изучаю ваш опыт работы.

Он уселся близ коллеги Тарантула.

— Работайте, пожалуйста, будто меня с вами нет, — и Сомов застыл в неподвижности.

Тарантул время от времени украдкой поглядывал на человека из министерства. «Враг или друг?» — спрашивал он себя, и внутри его почему-то рождался страх.