Могила из щепок возвышалась над Фрэнком на целый метр, как курган викинга. Рослый светловолосый выпускник устанавливал проволочную ограду высотой в половину кургана, чтобы смесь компоста (или, не дай бог, Фрэнк) не оказалась разбросанной по холму. Это сильно отличалось от завершения процесса «реконструкции» в городских условиях, но галдящие птицы, стрекочущие цикады и солнце, пробивающееся сквозь деревья, навели меня на мысль, что это идеальное место, чтобы разложиться.

Группа волонтеров, покрытых потом и древесной пылью, вернулась внутрь заграждения. На этот раз они принесли воду в контейнерах из-под наполнителя для кошачьего туалета Tidy Cats. На могилу вылили сорок пять литров воды, чтобы пригласить микробов и бактерий поселиться в компосте. Поскольку для документирования процедуры были сделаны несколько фотографий, кто-то посоветовал удалить лейблы Tidy Cats. Иначе получалось двусмысленное «Tidy Cats: человеческий компост для тебя!» – что не понравилось бы ни Tidy Cats, ни центру FOREST.

Катрина рассматривает эту часть процесса – когда поверх могилы наливают воду – как часть будущего ритуала. Ей не хотелось бы, чтобы «Городской проект мертвых» испытывал ту же аллергию на участие родственников, что и крематории. Она надеется, что, наливая воду на свежие щепки, родные смогут пережить такой же торжественный момент, как и поджигая погребальный костер, нажимая кнопку современного механизма крематория или насыпая землю на крышку гроба. Когда мы наливали воду на могилу Фрэнка, мы ощущали сакральность этого действия. Нам казалось, это начало чего-то нового – для Фрэнка и, может быть, для всего общества.

* * *

Пообедав в городке в спортивном баре (мы не стали объяснять бодрому светловолосому официанту, почему мы все в щепках), мы вернулись в FOREST. Фрэнк был не единственным поводом приехать в центр: оставались еще Джун и Джон Компост. Сегодня мы раскопаем их могилы и посмотрим, что от них осталось. Если что-нибудь осталось.

Поднимаясь на холм, доктор Джей обернулась к Катрине и сообщила ей:

– Ой, забыла тебе сказать, поисковые собаки даже не подошли к этим холмам. – Лицо Катрины засияло.

За долгую карьеру судебного антрополога доктор Джей не раз помогала в поисках пропавших людей, в основном в дремучих лесах окружающих гор. Зная из первых рук, с какими сложностями сталкиваются в таких ситуациях власти, доктор Джей создала центр FOREST, чтобы помогать правоохранительным органам и добровольцам-спасателям с поисковыми собаками. Для дрессировщиков огромная удача – иметь доступ к настоящим телам, разлагающимся в условиях, близких к тем, в каких они могут быть найдены. После недели дрессировки в центре FOREST доктор Джей отправляет дрессировщиков домой. С собой она дает образцы того, что называет «грязная грязь» – это земля, собранная рядом с разложившимися телами, чтобы офицеры могли продолжать дрессировку дома.

– Ты бы видела, как они радуются, когда мы даем им баночки с землей или фрагменты одежды с разложившегося тела. Как будто наступило Рождество и они получили подарки, – поделилась со мной доктор Джей. Как поется в старинной песне, «моя любовь подарила мне двух горлиц и флакон с землей из-под мертвого тела»[13].

Так что же такого важного в том, что ищейки даже не подошли к могиле? Собаки ориентируются по запаху и без труда могут учуять покойников, лежащих на земле или даже погребенных в неглубоких могилах. Но внутри компостного холма влажность, аэрация, углерод и азот сочетаются в пропорциях, достаточных для того, чтобы не пропускать запах наружу. Катрина понимает, что публика не примет этот новый метод избавления от тел, если постройки для реконструкции, предназначенные для скорби и ритуалов, будут источать запах разложения. Полное отсутствие интереса к погребальным холмам у собак означало отличные новости для будущего проекта.

Было решено, что первым мы будем выкапывать донора мужского пола, Джона Компоста. Этот высокий дородный мужчина умер в возрасте около шестидесяти пяти лет в марте. Это означало, что внутри могилы, начиненной щепками и люцерной, он провел около пяти месяцев. Джон находился на самой вершине холма, что значило, что он получает больше прямых солнечных лучей и окружающая его температура выше, чем у уложенной в подножье холма Джун Компост. Весь могильный холм был укрыт серебристым брезентом.

Раскапывать могилу большими металлическими лопатами или совками было рискованно: мы могли разрушить то, что лежало внутри, что бы это ни было. Так что мы воспользовались ручными лопатками и массивными пластиковыми граблями. Мы осторожно раскапывали могильный холм яркими фиолетовыми и желтыми лопатками, похожие на детей, занятых постройкой жуткого замка из песка.

Неожиданно мы наткнулись на кость. Доктор Джонстон подошла и с помощью мягкой кисти обнажила левую мужскую ключицу.

Катрина была подавлена этим открытием.

– Не буду врать. Я хотела, чтобы там не оказалось ничего. Хотела, чтобы мы копали, копали и находили одну лишь… землю.

Доктор Джей улыбнулась.

– Смотри-ка, а я хотела, чтобы там что-нибудь нашлось.

– Подождите, – сказала я. – Мы же говорим о превращении тела в компост за четыре – шесть недель, так почему же вы ожидали, что здесь будут кости?

– Потому что у доктора Джей другой мотив, она хочет, чтобы остались кости, – вмешалась Катрина.

Хоть доктор Джей и с энтузиазмом отнеслась к проекту Катрины, в то же время она была озабочена недостатком скелетов в своей судебной коллекции – там даже близко не было нужного количества костей. Судебным антропологам необходимо достаточное разнообразие костей людей разного пола и возраста, чтобы иметь действительно широкие возможности их сравнивать.

Доктор Джей считала, что если она уловит правильный момент времени, чтобы раскопать могильный холм, то сможет превращать тело с плотью в скелет гораздо быстрее, чем работает нынешний метод – оставить тело под открытым небом и ждать, пока жучки, звери и природа сделают свое дело.

В тот день, когда Джона Компоста уложили в щепки, по его телу распределили слой ярко-зеленой люцерны, чтобы повысить температуру внутри могилы – что, похоже, удалось. Но компост также нуждается во влаге, а по мере того как мы углублялись внутрь холма, становилось очевидным, что слой люцерны вытянул влагу из тела. Джон Компост оказался мумифицирован, и его белая, похожая на бумагу плоть виднелась на подвздошной и бедренной костях, которые я очищала осторожными движениями кисти. Суровый урок по компосту номер один: не перебарщивать с люцерной.

Доктор Джей обнаружила нечто интересное, когда очистила его голову и правое плечо, которые единственные остались не покрыты люцерной. Здесь кости совсем не мумифицировались и были чистыми и темными – от плоти не осталось ни следа. Грудинная кость начала разлагаться, и на ней появились дырки, как на швейцарском сыре.