рядом с булыжником и ждёт половников… в смысле паломников. И его, в честь подвига, надо обзывать. И если ты молодец — то этот тип выйдет из себя и ввалит неиллюзорных люлей, летальных в большинстве случаев. Этот аттракцион невиданной глупости называется “поклонением” и “паломничеством”, убейте кто-нибудь кого-нибудь.

В общем, вникать во весь этот бред у меня сил нет. Но часть наших подконвойных будут горбатиться в шахтах Маар Гана. И там мы заночуем. А мне очень интересно посмотреть на дремору. Обзываться я точно не буду: я — личность не религиозная, да и прочими душевными хворями и скорбностями ума не наделённая. Но интересно очень. И вроде как — безопасно. Так что уточню на месте и полюбуюсь по возможности,решил я.

Пейзаж, тем временем, становился всё более пепельным. Ну и солнце садилось, а красно-чёрное пятно затянуло четверть неба. Двигал караван в этаком засыпанном пеплом ущелье, с острыми и тонкими скалами. Причём, видимо — лавовому устью, очень однообразный, с явной “дорогой” и “обрешёткой” пейзаж.

Так вот, едем мы едем, и вдруг из пепла вылезает, извиняюсь, крокодил Гена! Просто выпархивает, можно сказать. И именно Геннадий: рожа, да и башка в целом — крокодилья. А тело человеческое, за исключением чешуи по всему телу и какого-то недоразумения (разглядывать которое не было ни времени, ни желания) вместо гениталий.

И вот, выполз этот Гена из пепла на склоне и, слово плохого не говоря (только рёв невнятный), захреначил по нам мощной, ветвистой, раскидистой молнией.

Которая некая непонятая мной защита каравана поглотила, но генератор Ван-Дер-Гены начинал искрить и раскочегариваться.

— Даэдрот! — пискнул, натурально пискнул Вувар. — Защити нас Альмсиви!

Ага, дождёшься от них, мысленно фыркнул я, призывая Анаса. Последний появился, слегка дёрнул черепом башки — возникало ощущение, что некрохрыч хочет повращать пальцем у виска. Но рванул таки к Геннадию, который какой-то даэдрот.

Обогнал сурово топающих нордов, начал… тупо летать вокруг крока, подлетая и отскакивая! А между руками крокодилины разгоралось плазменно-молниевое солнышко!

— Ну и хрен с ним, — буркнул под нос я, принявшись создавать фирменные, “подруливающие” огненные стрелы.

Последние видимого ущерба крокодилине не наносили, но явно ранили тварь в чувство прекрасного: она зашипела, даже слова какие-то изрыгать начала. Только я их ни хрена, в отсутствии Анаса, не понимал, продолжая спамить стрелами.

Дело в том, что раскочегариваемое колдунство явно “уменьшилось”, пока Гена отвлекался на ожоги и матюки на непонятном языке. Ну а норды чесали, может, сделают что…

Правда, видимо, это самое солнышко и не давало хрычу приблизиться. Так что по мере уменьшения, Анас оживился, и даже зарядил несколько смачных плюх, с кусками чешуи и брызгами невнятной жижи из крокодильей морды.

Вот только крок обиделся, щёлкнул челюстями — и проглотил, точнее располовинил моего духа предков! От праведного гнева и обиды последняя стрелка получилась особенно “забористой”, аж проплавила в крокодилятине дырку, пусть и небольшую.

И тут же я вспомнил: “Это — не я. Магическая проекция, созданная ТВОЕЙ силой”. Так что никуда хрыч не делся, судя по рявкам на тему “ты или я” от нордов, которые я понял.

А потом и увидел, что “ты или я”. Один из нордов вздохнул и рявкнул. Задрожали не то, что горы, а сама реальность, пространство пошло волнами! А крока закрутило, скрутило, хряпнуло об пепел, потом впечатало в скалу. Он и помер, обмякнув.

Вот только крикун обмяк также, обвиснув на руках напарника. Зелёный такой, с кровищей из пасти и ушей.

“Крик”, как я понимаю. И блин, так не накричишься, если ты не давалкин. Помрёшь нахрен. Так что хрен с этими криками, хотя посмотрим, может, получится завести специального расходного кричательного норда. Ну, чисто теоретически, вещь-то сильная.

А потом началась суета, отпаивание норда зельями, разделка Гены на ингредиенты. Моё участие отметили пара кивков от нордов и единственная фраза от Вурвира: “благодарю, почтенный Рарил”.

И всё. Ну, значит, не облажался, заключил я. И следующие пару часов наслаждался непривычной тишиной. Вурвар присел на уши магичке, и шушукались они там о чём-то.

А через пару часов на склоне этакой плоскогоры, в конце ущелья дороги, стал виднеться заляпанный городок. Но жёлтый, в типично редоранском стиле. Маар Ган, логично заключил я.

5. Забвенный юмор

По приближении к городку стало отчётливо видно, что это городок, а не деревня какая. Как Анас и говорил: игровая условность, причём сейчас — прекрасно не только понимаемая, но и ощущаемая. Потому что расстояния — оно понятно, но умозрительно. А вот когда в пусть и смутно, но вспоминаемых местах Морровинда полтора калеки и две лачуги, а по факту — сотни домов, это очень хорошо прочищает мозги.

Сам же Маар Ган был именно “городом на склоне”, хоть и обнесён жёлтой скруглённой стеной, но довольно неплохо просматривался. И куча редоранских жёлтых домов — тоже разногабаритных, но однотипных. Выбивалось из общей композиции здоровенное, чуть ли не самое высокое здание. Тоже полукруглое, но самое здоровенное, в пятиэтажку ростом, не меньше. При этом, если в остальных домах полукруглая крыша была относительно гладкой, обтекаемой, можно сказать, то у этого здоровенного здания её составляли этакие пластины, находящие друг на друга, как черепица. Правда, гнутые и огромные: всего шесть штук прикрывали всё здание, да ещё и разноразмерные. Из правой части здания торчала башня, чуть выше основного здания, узкая и высокая, с нехилым набалдашником вверху.

И, наконец, здание было чёрно-серого цвета. Тогда как остальные дома Маар Гана были из того же жёлтого “типа песчаника с искрой”, хотя и присыпанные пеплом, конечно.

— Святилище? — полюбопытствовал я у непривычно тихого Вурвара, тыкая пальцем в здание.

— Оно самое, почтенный Рарил. Желаете приобщится к благой вере в Альмсиви? — откликнулся торговец.

— Скорее — полюбопытствовать. Это возможно и не возбраняется? — уточнил я.

— Да что вы, Рарил! Двери Трибунала открыты для всех, — горячо заявил Вурвар, видно, не понимая, насколько комично это звучало.

Норды, оба (крикун более-менее оклемался, хоть был бледен, с такими красными глазами, что его можно было принять за родича данмерам), ухмыльнулись.

А вот магичка ехала с каменной физиономией, кидая на меня непонятные взгляды. Вот чёрт знает, что ей из-под меня надо. Хотя — скажет, если что, но напрягает.

— От сумы и от тюрьмы не зарекайся, — протянул я вслух на трибунальную речёвку Вурвара.

— Да, всё верно, — несколько растерянно ответил Вурвар, до которого, похоже,