Это была не американская мечта. Это был американский кошмар, и Джейсон был не предвестником времени, он был его продуктом. Эго без якоря. Оружие без цели. Людей, которых он убивал, он убивал ради своего удовольствия, ради забавы. В глубине души, когда все мясо было содрано с костей, он верил, что показывает Америке ее истинное лицо, но это была ложь, которая гноилась в глубине его психики. Он был монстром, и, как все монстры на протяжении истории, от Мэнсона до Гитлера и Сталина, он считал себя хорошим парнем, героем своего собственного извращенного мира.  

Девушка понимала, что те ранние убийства, которые он совершил, были пробуждением того, что он считал началом своей эволюции. Он утверждал, что это судьба, но на самом деле все сводилось к тому, что он был бессердечным, бездушным зверем, которому просто нравилось причинять боль. Он был хищником, дикарем самого худшего вида, но сквозь все его пустые гиперболы и величественное позерство девушка обнаружила его слабость...

Эго.

Старое доброе эго.

Падение многих монстров.

Это было то, что она могла использовать в своих интересах.

- Я поняла... - прошептала она в свете костра.

Он выдохнул дым. Тот стелился вокруг его лица, сворачиваясь, как ядовитый газ.

- Прости?

- Я сказала, я поняла.

- Что поняла, милая?

- Я понимаю, почему ты делаешь все это, и в каком-то смысле я с тобой согласна.

Она должна была играть осторожно. Он был проницателен. 

Но он также был эгоистом.

- Ты ни хрена не понимаешь, милая.

- Я ненавижу тебя за то, что ты сделал. Я всегда буду ненавидеть тебя за это. Ты забрал у меня сестру, Джейсон. Ты забрал ее у меня, и она никогда не вернется. Но я понимаю тебя. Твои слова... они настоящие.

Джейсон отбросил сигарету в сторону, улыбаясь.

- Неужели? - передразнил он. - Я и не знал, что мы с тобой так синхронны. - Было очевидно, что он издевается над ней. Его чутье на вранье, вероятно, было таким же острым, как и чутье на дикость. 

Но она тоже была умна. 

Девушка сосредоточилась, позволив своему искреннему разочарованию выйти на первый план. Она никогда раньше не играла, даже в школьных спектаклях, всегда считая свою врожденную застенчивость слишком большим барьером, но ей казалось, что она понимает процесс.

Все дело в сопереживании, верно?

Если бы она только смогла поставить себя на его место, установить связь, использовать свои собственные тревоги и разочарование в мире как точку опоры, тогда возможно ей удастся обхитрить его. Это была опасная игра, но больше ей ничего не оставалось.

Она сделала глубокий вдох.

- Да, это так. Мы полны дерьма. Все мы. Мы празднуем День благодарения, выражая признательность за то, что у нас есть, за счет других. Мы садимся за стол и благодарим нашего бога за то, что он ставит еду на наш стол, никогда не задаваясь вопросом, почему столы многих других людей пусты. Неужели мы просто нравимся богу больше? Мы что, центр гребаной вселенной? Похоже, мы думаем, что да. Мало того, всего через день мы празднуем Черную пятницу - день, когда пинаем и избиваем друг друга, чтобы урвать гребаный телевизор или игровую приставку по максимальной скидке. Мы превращаемся в животных. Потребителей. И не только мы. Весь мир. Реалити-шоу в исполнении актеров и по сценариям подхалимов. Политики, купленные банкирами и продавшиеся корпоративным интересам. Фармацевтика продает бесполезные лекарства ради прибыли, пока мы гнием. Все это одна большая гребаная шутка. - Девушка с удивлением обнаружила, что искренне злится, когда говорит. Она верила в сказанное, действительно верила, и это придавало ее словам убедительность. Разделяя свое понимание уродства их вида, Джейсон не стал от этого менее психопатом, хотя, как и любой глубоко помешанный человек, он исказил свое видение мира через свою собственную внутреннюю призму, созданную демонами, но она верила в то, что сказала. В жизни она предпочитала видеть хорошее, а плохое... это было доступно каждому, кто смотрел на окружающий мир открытыми глазами. Девушка сама верила в свои слова, которые с легкостью слетали с ее губ.

Джейсон поднял бровь. Он выглядел почти впечатленным. 

- Я знал, что ты особенная, - сказал он.

- Я не особенная.

- О, я думаю, что ты точно особенная. Я сразу это увидел... этот огонь в твоих глазах. Ты видишь вещи такими, какие они есть, и не боишься говорить правду. Это редкость, знаешь ли. Большая редкость. - Он кивнул в сторону спящей Лары. - Возьмем Лару. Она хорошая женщина. Сильная, увлеченная, целеустремленная. У нее сердце чертовой львицы, бьющееся за этими красивыми маленькими сиськами, но она не из тех, кто размышляет о тонкой природе этой жизни.

- Нет?

- Нет, - ответил он, покачал головой, а потом указал на Коннора и Фиону. - Что касается этих двоих... они просто овцы. Маленькие ягнята, которые будут сидеть, когда я скажу, и прыгать так высоко, как я им скажу. Ими легко управлять с помощью правильного набора слов и правильного тона голоса. Немного запугивания порой тоже не повредит процессу.

- Это так? - спросила она, повторяя его собственный выбор слов. Девушка уже поняла, что он у нее в руках. Если бы она только могла завлечь его. Все, что для этого нужно, это правильный баланс. Правильные слова. Правильное отношение. 

- Да, детка. Это очень охуенно. Но ты...

Джейсон прижал обе ладони к лесной подстилке, не обращая внимания на ветки и сосновые иглы, которые кололи его кожу. Он наклонился вперед, раздвинул ноги и вскочил на ноги. Поднявшись, он взял охотничий нож в правую руку и повертел его за рукоятку. 

Медленно он снова начал обходить костер. 

На этот раз садист не собирался кормить ее.

Желудок девушки сжался.

Вот и все...

Либо он разглядел ее обман и собирался выпотрошить ее прямо здесь и сейчас, либо...

Или она заманила его.   

Ее взгляд не отрывался от его глаз, когда он, улыбаясь, опустился перед ней на корточки. Девушка изо всех сил старалась сохранять спокойствие, даже когда он поднес нож к ее левому глазу. Кончик лезвия расплывался перед ее взором, находясь всего в миллиметрах от роговицы.