chitay-knigi.com » Детективы » Фотография с прицелом - Виктор Пронин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 18 19 20 21 22 23 24 25 26 ... 101
Перейти на страницу:

– Спасибо, Павел Николаевич. Вы очень добрый человек.

– Ты вот, Костя, с издевкой это произнес, а ведь пройдет совсем немного времени, и убедишься в том, что правду сейчас обо мне сказал. Будь здоров, дорогой. До скорой встречи.

Пафнутьев остался в кабинете один.

Пришла уборщица, повздыхала, убрала битые стекла, унесла куда-то сломанную табуретку, оглянулась на Пафнутьева и заявила:

– Собирайтесь, Павел Николаевич. Кончился рабочий день. Пора домой.

– Спасибо, Люда. Посижу маленько. Некуда мне спешить.

– Там в коридоре Шаланда с Худолеем томятся. Это что же, меня они поджидают? Или вас?

– Ох, а я и забыл! Скажи им, что уже иду.

Для полного понимания образа мысли и поступков Пафнутьева нельзя не сказать об одной его привычке, о которой не знал никто. Да он и сам о ней не особо задумывался, считал ее своей характерной манерой или еще проще – обыкновением.

Да, пожалуй, именно это слово будет самым уместным здесь, в этом моем затянувшемся повествовании о том, как близко, в полном смысле слова на расстоянии вытянутой руки, находимся мы от собственных поступков, не просто неожиданных, а, попросту говоря, злодейских. Да, все это в нас есть, живет где-то в самых наших глубинах, ничем о себе не напоминает и тихонечко ждет своего часа, чтобы выплеснуться вот так злобно, кроваво и безжалостно.

Но об этом чуть ниже. А теперь еще немного о Пафнутьеве. Он добился полного одиночества, что бывает нечасто и дается нелегко. Павел отгородился от дружеских голосов и женских соблазнов, телефонных звонков и уличного машинного рева.

Он имел обыкновение не торопясь, спокойно говорить без слов с самим собой, со своими подследственными, с начальством и подчиненными. Короче, возникала в нем необходимость с человечеством пообщаться, пожаловаться, посоветоваться.

Назвать вещи своими истинными именами.

В нашей каждодневной суете эта вот истинность как-то стирается, обрастает лукавыми суждениями, ложными объяснениями. Так статуя прекрасной женщины обрастает ракушками на морском дне. Ты видишь ее и не знаешь – богиня красоты там, под слоями мидий и гребешков, или страшилище из соленых глубин.

Другими словами, со всего, что Пафнутьев узнал за день, надо было содрать слой ракушечника, добраться до истинного значения всех слов и поступков.

«Ну так что, ребята? – проговорил Пафнутьев почти вслух. – Побеседовать нам с вами надо. Вы ни в чем не признаетесь. Это нормально. С этого все начинают. Все потом, когда вы освоитесь в новой обстановке.

А она, эта обстановка, совсем не такая, к какой вы привыкли. Нары, параша, железные двери с маленьким зарешеченным окошком, сокамерники. Там одни эти милые соседи чего стоят! Вот и приходит понимание случившегося.

Да, десять лет – это большой срок. Вы привыкли думать – обошлось. Оказалось, что ничего подобного. Не обошлось. Вам не повезло. Начались работы по благоустройству парка. Неприметный бугорок, который за это время зарос травой и кустарником, сгребли. Когда-то вы уговорили бульдозериста его насыпать. Теперь другой пролетарий сдвинул его в сторону. А в кулачке у Светы эта злосчастная пуговица.

Тут еще и Евдокия Ивановна со своим вечным, никак не гаснущим ожиданием дочери. Вот она ее и дождалась.

Очень много случайностей, конечно. С другой стороны, вам слишком долго везло.

Понимаю, наутро вы все были в шоке от того, что произошло. Знаете, ребята, у меня такое ощущение, что изнасилования как такового и не было. Но что-то у вас с девочками в ту ночь произошло.

Теперь, девочки, я уже к вам обращаюсь. Эксперт утверждает, что ваши юные головки были проломлены. Что-то у вас с ребятами произошло. Ссора. Обида. Я допускаю, что парни попросту не смогли вас изнасиловать. Вы все были под хмельком, а ребята – попросту пьяны. Вы над ними посмеялись. Легко, не оскорбительно. Ведь у вас праздник. Так вот, слово за слово. Плохая водка. Юное самолюбие. Дурное воспитание.

Тогда, десять лет назад, тут тоже работал бульдозерист. Он выпил и заснул в кабине. Вот жизнь пошла! Без бутылки водки ничего ни с кем не происходит.

Вы уговорили бульдозериста немного сдвинуть холмик. Делов-то. Он это сделал. А девочки, вполне возможно, еще дышали. Так что, скорее всего, живыми вы их зарыли. С бульдозеристом-то расплатились? А что могли ему посулить? Опять же бутылку водки. Он не нашел в себе сил отказаться.

Ладно, зарыли и разбежались. Бульдозерист опять в кабине заснул, какой с него спрос. Он потом, как глаза продрал, не помнил вообще ничего.

А утром вы встретились на вокзале.

Протрезвевшие.

Состояние шоковое.

Вот и созрел у вас план. Надо разбегаться. Немедленно. И подальше.

Вы уже не могли находиться в городе и общаться друг с другом. Как я вас понимаю! Да и о чем говорить-то? О ночных подвигах? О том, как бульдозериста за бутылку водки купили? Нет, об этом вы беседовать категорически не желали.

У вас одна мысль – разбегаться.

А по дворам уже бегали в ужасе мамы девочек, их отцы, братья.

Вам попросту стало опасно оставаться в городе.

До мелочей ли вам было в это утро. Никто из вас не заметил, что одной пуговицы на курточке не хватает.

Не завидую я вам, ребята, ох, как сильно.

Но кто-то же первый опустил камень на голову девочке. Что же такого она могла сказать, чтобы в юной пьяной голове поднялась такая злоба? Кто же был первым?

А сейчас? Сегодня? Как со злодеями поступить, уберечь их от расправы? Да и надо ли за них так вот впрягаться? Может, пусть лучше будет суд народа, скорый и правый?

Ты, Павел Николаевич, свое дело сделал, преступников установил. Теперь отойди в сторонку, да? Слабо?

Или сажать всех по камерам, приставлять охрану?

Их же всех в городе прикончат до суда. Чтобы этого не случилось, им надо молчать и все отрицать.

А Евдокия Ивановна молчать не будет. Она уже ласково поглаживает свой молоток, приготовленный ради возмездия. По моим сведениям, женщина уже сколачивает боевые отряды.

Так, может, пусть свершится возмездие?

Не зря мне привиделись охотничьи патроны, заряженные кабаньей картечью, нож из рессорной стали, заточенный до бритвенной остроты. Этакий вот бампер из танковой брони, приваренный к «жигуленку», слона сшибет, и никаких следов на нем не останется.

Надо срочно прятать ребят в камеры, не то судить будет некого. Добрые люди просто разорвут их на куски.

Точных сведений у меня нет, но в городе что-то зреет. Чует мое многострадальное сердце.

Срочно по камерам.

Их даже в общую помещать нельзя. Страшно подумать, что там с ними сделают.

Насильников в камерах не жалуют. Там праздник, когда появляется такой вот моральный урод. За решеткой суда ждать не будут.

1 ... 18 19 20 21 22 23 24 25 26 ... 101
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 25 символов.
Комментариев еще нет. Будьте первым.
Правообладателям Политика конфиденциальности