Первым, коротким и жестким ударом я разбил ему коленную чашечку. Когда этот кретин с глухим всхлипом начал заваливаться, я еще успел ему врезать коленом. Уже лежащего я долго и упорно бил ногами – с остервенением, которого давно за собой не замечал. Кровь и слюни заливали асфальт, моя жертва конвульсивно дергалась, я бил, не останавливаясь и особо не целясь.

Когда раздался далекий свисток полицейского, я тут же юркнул в ближайший подъезд.

Что стало с тем типом, не знаю. Но больше в своей жизни я не срывался так никогда. Безумные глаза того, чья вина была не так велика, служили мне уроком. Наказание должно быть равнозначным содеянному.

Уровень был техническим – кто в здравом уме будет соваться в эту мешанину коробов, силовых линий и импульсных антенн. Мир тут словно окончательно становился вертикальным – подымаясь на дыбы и теряя человекоподобность. Хищные гребни и жесткие острия царапали глаз, стены давили, нависая; даже ему, почти не знавшему жизни за пределами мегаполиса, здесь было неуютно.

Неба привычно не было – только серое марево да едва различимый отсюда мутный диск луны, из последних сил прорывающийся сквозь рваное покрывало смога. Под ногами тоже клубилась подсвеченная изнутри миллионами огней бесцветная бурая муть, растворенное море миллионов выдохов, пропущенное через экологические фильтры, но все равно полное людских страданий и несбывшихся надежд. Мир без неба и земли, мир, состоящий из одних стен – подчас невидимых, и границ – подчас физически ощутимых.

Над ним сияло царство Корпораций, секретных лабораторий, просторных офисов, сверхскоростных транспортных коридоров, видимой всем роскоши прикормленных башен Муниципалитета и реальной власти, которая была сокрыта за слепыми черными окнами.

А внизу… внизу жило искаженное отражение этой власти, мир жилых корпусов и заводских цехов, на сотни метров уходящих в землю.

Именно здесь, на грани света и тени, Улиссу становилось особенно не по себе. Слишком зыбкой была эта грань. Люди снизу забирались наверх, люди сверху исчезали в вонючих глубинах. Соратники скользили в мутных водоворотах этого человеческого моря, навсегда перестав быть его частью. И они знали четко, что нет мира здорового и богатого, нет мира больного и бедного, в этой самоорганизовавшейся клоаке по имени мегаполис все было больным и прогнившим, и с этим уже ничего нельзя было поделать.

Именно здесь Улисс начинал чувствовать, в какую опасную игру они все ввязались, с каким монстром решила сразиться горстка разбросанных по планете людей, у которых даже помощников настоящих быть не могло – Корпорация была безгласна, оставаясь на виду, но не оставляя следов. Она должна была просто быть, исполняя свою миссию – закончить постройку «Сайриуса», а после… после должно было случиться то, о чем так мечтали правители «Джи-И», «Сейко», «Тойоты», «Эрикссона», «Три-трейд», десятков других гигантов и сотен их полуофициальных сателлитов.

Она должна была исчезнуть.

Улисс стоял над телом Армаля и не мог собраться с мыслями. Война объявлена – они слишком долго ходили по краю, их начинают загонять в угол. Корпорация должна погибнуть, но она должна продержаться до старта, и еще – должны выжить те, кто ее составлял.

Иначе – все бессмысленно.

И смерть Армаля тоже.

Улисс опустился на колено, проводя ладонью над телом. Они чувствовали друг друга на расстоянии десятков километров, с помощью Ромула они могли разговаривать, находясь в разных полушариях. Нельзя сказать, чтобы они дружили, но чувство взаимной симпатии – максимум, который они могли себе позволить, не оставляло их никогда.

Соратники не все были оперативниками – часть из них управляла сложной системой связей и финансовых потоков Корпорации, часть работала под прикрытием в недрах вражеских структур, часть возглавляла научные центры и конструкторские бюро, разрабатывающие спецтехнику для оперативников и блоки и конструкции «Сайриуса». Верхнюю часть структуры контролировали Соратники, хотя снизу доверху ее знал, наверное, только Ромул. Соратники из числа непосредственно задействованных в операциях знали много и были в принципе готовы умереть при малейшей опасности, но тем не менее гибель даже одного из них была реальностью, в которую не хотелось верить.

Они еще не были готовы, им нужно было еще время…

Но война началась, и откладывать на потом то, что неизбежно, уже было невозможно.

Улисс поднялся на ноги, отряхивая ладони. Теперь это всего лишь тело. Которое подчас может говорить о многом, но вести диалог – уже никогда.

Еще раз проверив питание «глушилки», Улисс приступил к делу.

– Когда было установлено визуальное наблюдение?

Службист-оператор, которого, должно быть, сигнал вытащил буквально из постели, дрожал на сыром ветру и заметно нервничал от вида разверзшейся в паре метров от них пропасти. С чего бы. Ну, высота тут поболе, но все же люди привычные…

– По предварительным данным, здесь проводилась операция, штатные наблюдатели были отозваны, он должен был пройти последний участок в одиночку. По крайней мере четырнадцать минут прошло с момента поступления первого сигнала до прибытия группы.

Наблюдение за площадкой было установлено с нейтральных зданий – вот оттуда и оттуда.

Парень показал рукой примерное направление. Угол обзора был хороший.

– Но никакого движения обнаружено не было – кто бы это ни сделал, он ушел. Штурмовая группа уже была на подходе…

– Но это уже было лишним. Ясно. Постороннее наблюдение замечено?

– Нет. Они, видно, страховались, как могли. В такой мути пучки оставляют вторичное излучение. Эфир тоже молчал, аномальной активности в сетях нам засечь не удалось, тут мы сильно ограничены…

– Вам не приходило в голову, что переговоров и не было, что это просто работал одиночка?

– Так точно. Косвенные данные не подтверждают работы большой группы оперативников или проведения развернутой операции. Некто мог прийти и уйти незаметно, но подразделение…

Улисс скривился, жестом останавливая излияния штабиста.

Одиночка.

Если это правда – только им подобный, потенциальный Соратник, мог справиться с Армалем так быстро и эффективно. И теперь его нужно будет найти. Впрочем, остается шанс…

– Что вы сумели раскопать?

– Почти ничего. Он был блокирован каким-то мощным средством, анализ покажет точнее. Скорее всего он уходил на крыле, выбирал площадку для посадки, но его ждали.

– Стреляли снизу?

– Да. Переломы – от неудачного приземления, он был обездвижен непосредственно в прыжке.

Улисс огляделся еще раз – выбор Армаля был нелогичен – куда проще остаться на уровень выше, там легко выбираться, а не ломиться сквозь эту мешанину арматуры и проводов. Раз выбор нелогичен – как же его могли здесь ждать…

– Но не оставили же они по человеку на каждую платформу?..