– Это похищение? – поинтересовался я. – При первой встрече мне показалось, что к бандитам ты не имеешь отношения.

– А мы не бандиты! – усмехнулся сидящий рядом мужик. – А гниду кровопийц давить будем. Вы же как пиявки на шее трудового народа!

Я покосился на говорившего, у него даже слюни изо рта летят, зрачки расширены, кожа бледная, испарина и мелкая дрожь в пальцах. Наркоман? Или просто шизофреник?

– Ничего, что я сельчанин? – поинтересовался я у говорившего распутинца.

Принадлежность мужика к данной организации не вызывает сомнений. А Гарри тем временем с тонкой улыбкой смотрел на меня и ждал развития событий. Больно, мля! Меня наркоман локтем в грудь приложил от души. Эх, если бы не револьвер в руках британца.

– Петр, успокойся, мы еще с Иваном Макаровичем не поговорили. Возможно, ты еще с ним побеседуешь и свои взгляды доскажешь, – остановил Гарри повернувшегося ко мне боевика, который уже кулак для удара занес.

А может, он не наркоман, а психически больной? Габаритами что тот медведь, а симптомы могут и о другом говорить. Краем глаза оценил Петра и пришел к мнению, что он не так давно на иглу подсел, явно под кайфом находится.

Мы остановились на безлюдной улочке, дома за покосившимися заборами ветхие, сухая трава с прошлого года чуть ли не в полный рост. И куда местный околоточный смотрит? Начнется пожар – так тут все заполыхает!

Мне скрутили веревкой руки, а потом бесцеремонно из пролетки вышвырнули на пыльную дорогу. Британец при этом весело корил своих подручных, а Петр меня еще и носком сапога в живот приложил, сделав вид, что случайно. Наконец-то я дождался того момента, когда Гарри свой револьвер убрал. Понимаю, что со связанными руками, против четверых, если кучера считать, шансов у меня не так много. Первым намечаю Петра, тот самый опасный из-за своих габаритов. Руки даже складывать не пришлось, пальцы в замок сцепил и, делая резкий шаг к наркоману, бью того снизу вверх.

В руки отдало болью, но она порадовала – не промахнулся, челюсть Петра звонко щелкнула, а сам боевик полетел спиной назад в сторону забора. Ждать времени нет, прыгаю в сторону второго боевика (он ближе) и пытаюсь в прыжке ударить противника ногой в голову. Тот, словно тюлень с выпученными глазами и открытым ртом в каком-то крике, медленно стал руку поднимать, чтобы свой череп защитить.

– Н-на! – выкрикиваю, когда носок моего ботинка встречается с головой бандита.

Меня по инерции ведет, и поймать равновесие не получается: руки-то связаны. Краем глаза замечаю, что Гарри почти вытащил револьвер. До британца всего пара метров, перестав пытаться поймать равновесие, падаю на дорогу, перекатываюсь и бью Гарри по опорной ноге. Он все же успел наган выхватить и даже выстрелил, но падая, и пуля ушла в небо. Мне пока чертовски везло, успел отметить краем сознания, когда вскочил на ноги и несколько раз пнул лежащего британца от души, стараясь лишить того сознания. Револьвер в нескольких метрах от британского подданного, тот попытался до него дотянуться, прыгнув, но удар в область шеи не позволил ему завладеть оружием. Петр хрипел где-то за спиной, его напарник в себя еще не пришел, британец повержен. Отлично, можно делать ноги! Разворачиваюсь и вижу кучера, про которого в горячке схватки позабыл. Мужик уже замахнулся столбом, не иначе из забора выдрал, отметил я, выставив вперед руки и качнувшись в сторону, пытаясь избежать удара.

– Получи, гад! – выкрикнул возница и шарахнул меня этой импровизированной дубиной.

Руки мгновенно онемели, удар смог парировать, но меня ощутимо повело, удар силу хоть и погасил, но он прошел в голову. Расчет, что у меня имеется несколько секунд передышки, не оправдался. Думал, что вознице придется гасить размах дубины (на это сила нужна немалая!), но у мужика в роду не иначе медведь затесался. Столб забора почти без отскока сразу же шмякнулся о мой бок, ребра явно затрещали. Я на резко подкосившихся ногах рухнул на колени и стал заваливаться. В этот момент мне на голову обрушился сокрушительный удар, – уже обливаясь кровью, через десяток секунд я услышал:

– Петр, ты его к праотцам-то не отправил? – поинтересовался возница.

– И хрен с этим гнидой! Никто плакать не станет, – сплюнул на землю рядом со мной распутинец.

Слюна-то в крови, отметил я про себя, порадовавшись кружащейся головой, что сумел достойно связанными руками помахать.

– Если ты его убил, то сам не жилец, – прошипел британец и попинал меня ногой.

Помимо воли из себя выдал пару стонов: этот британский козел меня по больным ребрам ногой пинал.

– Жив! – произнес Петр.

– Господин, чего с ним делать? – поинтересовался возница.

– В подвал тащите, – распорядился британец.

– Слышь, гнида на теле трудового народа, – склонился надо мной Петр и по печени кулаком заехал, – мы с тобой еще поговорим. Зря ты тут кони не двинул, пожалеешь теперь.

– Петр, не шибко его лупась, а то англичанин рассвирепеет, – шепнул подельнику возница.

– Он к Ваську подошел, – оскалился тот, нанося мне по ребрам еще два сокрушительных удара, – не видит.

Сука, похоже, все же ребро одно, а то и два, сломал – боль затмила разум мгновенно, и на некоторое время я выпал из происходящего.

Очнулся в полутемном подвале привязанным к столбу, и лишь тусклый свет из оконца под потолком озарял мою камеру. Н-да, иначе и не скажешь, это действительно камера, оборудованная для несчастных узников. Грубо сколоченные нары напротив у стены, рядом с массивной на вид дверью стол с табуретом. Кстати, тут устроена допросная, на столе стояла пепельница, писчие принадлежности и подсвечник с двумя свечками. Эх, хорош подсвечник, массивный, такой бы на темечко с размаху врагу опустить, и никакой врач не поможет. Ребра ныли, кожа на руках ободрана, правый глаз видел плохо. Блин, вот и прогулялся за патентом. И где же, интересно, люди ротмистра, которые должны за мной присматривать и охранять? Почему Ларионов одного человека у больницы оставил? Нас с профессором двое, и один никак уследить не сможет, да и толку-то с него! Так, надеяться не на кого, а сам я ничего сделать не в состоянии. Покрутил руками, веревка еще больнее в запястья врезалась, да и мышцы рук потянуты, вишу тут не менее получаса, судя по ощущениям: если больше, то вряд ли еще пальцы слушались бы.

Дверь со скрипом отворилась, свет ударил по глазам, и пришлось зажмуриться, а потом меня окатили ледяной водой.

– Очухался? – поинтересовался Петр, отвесив мне пару пощечин.

– Сука! – плюнул в его сторону.

Отбросив ведро, которое с оглушительным звоном и дребезжанием ударилось о стену и отскочило на пол, Петр несколько раз меня от души ударил в живот. Ну такой поворот событий я предвидел, пресс напряг, но второй удар все же причинил неудобства – сумел он пробить мышцы живота. Гм, необходимо усилить тренировки по физподготовке, а то последнее время я их за круговоротом дел подзабросил. Однако сперва еще нужно из лап этих сволочей выбраться. Что-то сомневаюсь, что, получи от меня сведения по антибиотику, британец успокоится и отпустит с миром.