Джулия за словом в карман не полезла и вылила на египтянина поток ответных оскорблений, самых жутких, какие только пришли ей в тот момент на ум.

Боско с переводчиком постарались ее утихомирить, по было уже поздно. Полицейские быстро надавали им пинков и колотушек дубинками, естественно, не забывая и о ругательствах. Затем всех троих затолкали в машины и отправили в путь, который завершился в местном полицейском участке.

Там их с Ахмедом разлучили.

И, невзирая на требования позвать адвоката, заперли вдвоем в камере с облупившимися стенами.

Это было одно из самых убогих мест, в которых агентам доводилось бывать.

— Проклятье! Джулия, ты что, не могла сдержаться?! — возмутился профессор. И, не услышав ответа, продолжил: — А у меня с собой даже крошечного пакетика с арахисом нет! Все отобрали!

— Тебе лишь бы жевать! Странная зависимость.

— Причем тут зависимость? У меня такое развлечение. А чем еще заняться в этой клоаке?

— Чувствуется, что ты в последнее время не смотрелся в зеркало… Тебе, пожалуй, устроят тут бесплатное лечебное голодание.

— Раньше ты такой не была, Джулия. Что с тобой случилось? — Это было не просто наблюдение. Без сомнения, люди с годами меняются, но в Джулии появилось нечто непостижимое для Боско.

Она опустила глаза и села в углу, уткнувшись в ладони. Наверное, не хотела видеть тюремную обстановку.

Виктор собрался было подойти к прутьям решетки и, подражая увиденному в кино, потребовать адвоката на всех языках, на которых он мог сказать хоть пару слов.

Но вспомнил болезненные ощущения от ударов дубинками и воздержался.

Джулия же отгородилась стеной молчания, которое явно нервировало Боско куда сильнее, чем ее саму.

Через час, насчитав двести с лишним кругов, которые Боско истерически наматывал по камере, Джулия прошептала, медленно выговаривая каждый слог:

— Непонятно почему, но эти свиньи не отобрали у меня мобильник. Наверное, не хотели меня обыскивать, чтобы не согрешить. А женщины, которой можно было бы поручить обыск, рядом не оказалось. Но О’Коннор предупредил, что в случае опасности об Управлении надо забыть, его не существует.

— А у тебя нет коллеги из Европы, у которого были бы хорошие отношения с арабскими странами? Или какого-нибудь приятеля, знакомого… Может, он позвонил бы еще кому-нибудь, кто… А впрочем, я сам не знаю, что говорю! Несу всякую чушь.

Джулия задумалась. Потом вдруг полезла в карман, достала телефон, быстро набрала сообщение и застыла в ожидании.

Через три минуты еле слышный сигнал возвестил, что ответ получен.

— У нас тут такое положение, а ты забавляешься SMS-ками!

Агент Сальдивар метнула на Боско взгляд пантеры, готовой вцепиться в глотку врага, и сделала угрожающий жест. Как правило, это отрезвляло даже законченных грубиянов.

— Ну хорошо. У тебя есть план. — Виктор подошел к ней поближе, но был начеку, чтобы успеть отскочить: вдруг она набросится на него с кулаками или заедет куда-нибудь ногой? Ему вспомнились насекомые. И печальная участь богомола, которого самка пожирает после спаривания.

— Да, у меня есть план. Не как у некоторых, для кого главное на свете — это арахис.

Ученый прикинулся паинькой, не разбившим в жизни ни одной тарелки, и чинно уселся рядом с ней.

— Наше посольство в Каире дало мне телефон центрального офиса Гриффита, — продолжала Джулия.

— Я не знаю, кто такой Гриффит.

Агент Сальдивар внимательно посмотрела ему в глаза. Нет, он не врал. «Блаженны ученые! Живут как на облаке!»

— Я вижу, ты не читаешь экономических газет. Наверное, тебе хватает журналов «Science» и «Nature». И в акции деньги не вкладываешь, да? Гриффит известен в деловом мире под прозвищем Миссионер; это меценат-миллиардер, он помогает обездоленным. Он очень уважаемый человек и потому имеет большое влияние в разных странах. Масштабы его благотворительности давно приобрели мировой размах. Он как Сорос, только не занимается валютными спекуляциями.

Сравнение с Соросом было не случайным. Сорос, американский мультимиллионер венгерского происхождения, в ходе своих сомнительных финансовых афер в конце прошлого столетия ухитрился вывести английский фунт стерлингов из Единой европейской валютной системы. Английский банк, центральный эмиссионный банк Великобритании, не выдержал атаки финансовой акулы, решившей поспекулировать на курсе английского фунта.

— Ясно, — сказал Виктор. — И ты, естественно, с ним знакома…

Джулия приложила указательный палец левой руки к губам, призывая его к молчанию, а правой лихорадочно нажимала кнопку сотового телефона, ища нужный номер в электронной записной книжке.

— Пожалуйста, соедините меня с господином Гриффитом. Дело не терпит отлагательств.

Ей пришлось пять раз повторить просьбу: ее переадресовывали от одной секретарши к другой, посылали из отдела в отдел. Казалось, Джулия вот-вот запутается в этом бюрократическом лабиринте.

— Скажите, что это Джулия Сальдивар. Саль-ди-вар. — Тон и жесты Джулии вполне соответствовали обстоятельствам. — Девушка, это вопрос жизни и смерти!

Наконец на экранчике телефона показалось знакомое лицо, черты которого с годами почти стерлись из памяти.

— Вы прекрасно выглядите, совсем не изменились, — сказала Джулия, чтобы растопить лед. Хотя понимала, что в нынешней ситуации это звучит довольно странно, ведь они не виделись с тех пор, как ей исполнилось шестнадцать.

Качество изображения на экране было хорошим, но сам экран маловат.

— Малышка! Сколько лет, сколько зим! — Собеседник расплылся в улыбке. Похоже, он был очень рад снова ее увидеть.

— Мне нужна ваша помощь. Нас с товарищем и нашего гида неизвестно почему арестовали и держат в полицейском участке недалеко от александрийского порта. Мы проводили расследование, а нас даже не пожелали выслушать…

* * *

Через полчаса грузный тип устало отпер дверь и велел следовать за ним. Жуя табак, он им что-то говорил, но они не поняли ни единого слова.

А в следующее мгновение Джулия с Виктором уже очутились в дверях комиссариата, выходивших на оживленную торговую улицу, на которой стоял оглушительный шум, поскольку и лоточники, и стайки покупателей не говорили, а перекрикивались.

Когда агенты смешались с толпой, какой-то бойкий паренек, с виду пройдоха, тронул Джулию за плечо. Агент Сальдивар обернулась и с улыбкой посмотрела на мальчика, приняв его за очередного озорника, какими кишат александрийские улицы. Но паренек неожиданно вручил ей громадный букет роз.

— Ну, дела! У тебя и в Египте есть поклонники?! — изумился Боско.

Джулия заметила среди цветов маленький конвертик, открыла его и прочла письмо. Вернее, фотокопию письма, написанного от руки великолепным каллиграфическим почерком.