Только слуги народные.

Чуть не забыв, уже вдогонку:

- Ну и минералки не забудьте, будь так любезны…

«Надеюсь, «Боржоми» они ещё подделывать не догадались?».

- … Холодная из холодильника есть?

Увидев совершенно квадратные глаза, тут же вспомнил:

«Зачем холодильник, когда сейчас на дворе зима? 12 января 1941-го года? Шарик, вы – балбес!».

Когда персонал убежал шуршать на кухню, оторвался от телефона Власик:

- Двоих «собутыльников» я Вам нашёл, Иосиф Виссарионович. Пригласил в ресторан и предложил выпить за мой счёт…

В этом месте, он развел руками:

- …Не мог же я сказать что за ваш счёт и, тем самым разгласить место вашего пребывания.

- И кто такие? Я их знаю?

Тот, как-то странно на меня глядя:

- Товарищи Косынкин и Виноградов… Вы их знаете?

У меня волосы зашевелились от ужаса: если капитан госбезопасности14 Косынкин Петр Евдокимович - командир отдельного батальона ГУГБ НКВД СССР (начальник кремлёвской охраны), то профессор Виноградов Владимир Никитич…

…Мой лечащий врач!

Стоит мне только в его присутствии открыть рот, как тот влёт поймёт - что у товарища Сталина, «что-то с головой». А стоит ему только с кем-нибудь поделиться этим «открытием», то у меня появляется «блестящая» перспектива провести остаток дней Реципиента не на Ближней – а на «Канатчиковой даче», что несколько не одно и то же.

Что делать?

Первой мыслей было отменить «пьянку-гулянку» и побыстрей отсюда свалить на Ближнюю дачу.

Я уж было оторвал зад от шикарного стула и, раскрыл рот…

Затем опомнившись, захлопнул «варежку» и сел на место:

От судьбы не убежишь!

Во-первых, этому «телу» так или иначе врач нужен. Так что наша встреча с профессором Виноградовым – неизбежна, как собственная кончина.

Во-вторых: я уже и так изрядно засветился!

Соратнички могут специально направить его ко мне (и обязательно это сделают!), чтоб узнать:

«А чего это он вдруг взбесился?».

Наконец, начальник моей личной охраны – Власик, обязан доложить «по инстанции» о замеченных странностях в поведении подопечного…

А вдруг это болезнь какая, угрожающая здоровью или даже жизни подопечного лица?

В общем, «шила в мешке» не утаишь и придётся открыться «ближнему кругу», чтоб моё невольное самозванство не стало достоянием более «широких масс».

Ничего не ответив Власику, я всё встал, походил и, остановился сперва у большого зеркала на входе, затем напротив портрета Реципиента на стене… Поправив его, я вынес вердикт:

- Ой, не похож. Ой, халтура. Понимаешь, у того лицо умнее.

***

Наконец, по одному с небольшим интервалом прибыли «собутыльники», как раз к тому времени - когда стол был накрыт источающими вызывающий зверский аромат блюдами и стоящими промеж них тремя запотевшими графинчиками - в кои прямо при нас, была перелита «Особая московская» из бутылок с зелёными наклейками.

Каждого я встречал у дверей, здоровался, объяснял причину «мероприятия» и лично провожал до почётного места за столом: Косынкина по правую руку, Виноградова по левую. Непьющие – в конец стола, ибо мне с ними неинтересно. Предупредил, что называть меня надо только по имени-отчеству – иначе «штрафная». Заметил, что профессор сразу же стал давить на меня «косяка»… Почуял что-то неладное, в общем.

Ну а я что говорил?

Когда всё было готово к началу «банкета», предложил:

- Сперва давайте покушаем, а то «возлияния» крепких горячительных напитков на голодный желудок вредят организму… Верно, профессор?

Тот, изумлённо таращась то на меня, то на стоящие на столе бутылки водки:

- Верно, тов… Иосиф Виссарионович. Но по пятьдесят грамм под харчо, организму не повредят.

- Придётся довериться медицине. Тогда как капказский человек, я должен произнести первый тост…

Наливаю в рюмки по «пясюрику» и встав:

- Ну… За знакомство!

Все уставились на меня, как будто впервые увидели… Но промолчали. Один лишь Виноградов проявил интеллигентскую натуру всему перечить:

- Какое же это знакомство? Мы ведь с Вами уже…

- Пейте, профессор! Просто пейте и всё. И не забывайте хорошенько закусывать.

И залпом опрокинул в сталинский рот сей божественный напиток, не забыв после этого оценить его качество:

- Ключница водку делала!

Профессор и здесь вставил свои «пять копеек»:

- Не знаю, как сейчас, а раньше – при царизме, эту «ключницу» звали «Московский казенный винный склад № 1»…

- Закусывайте, Владимир Никитич, закусывайте. А то ещё вдруг скажете, что позже эту водку будет делать «Открытое акционерное общество «Московский завод «Кристалл»». 

И не ответив на недоумённый взгляд, приступил к трапезе…

***

Фирменные блюда у «Арагви» были просто сказочно чудесны, словами не опишешь!

После того как практически в полном молчании скушали харчо и цыплёнка табака с чесночным соусом, оставив хинкали на закусь, я на правах хозяина разлив по рюмкам уже по «соточке», обратился к собутыльникам:

- Здесь перед вашим приходом, Николай Сидорович спросил: а знаю ли я вас…

Встав, сделал круг вокруг стола, подыскивая слова и остановился напротив Виноградова:

- Затем уже Вы, профессор – удивились, что я предложил тост за знакомство.

Тот согласно кивнув:

- Да и до сих пор меня это обстоятельство удивляет…

По его глазам было видно, что удивляет его ещё много чего в моём поведении, а не только это «обстоятельство».

- Сейчас я всё объясню. Только проверьте сперва – крепко ли вы на стульях сидите… Проверили?

Глубоко вздохнув и перекрестившись как перед прыжком в прорубь с ледяной водой на Крещенье и, начинаю саморазоблачаться:

- Дело в том, что до сегодняшнего дня, я никого из вас не знал… Лично!

Затем, подняв указательный палец вверх:

- Зато я знаю, что Владимира Никитича - посадят в 1952-м году по «Делу врачей», якобы за отравление Жданова. Потом вроде бы отпустят… Впрочем насчёт последнего утверждения, я не уверен - ибо особо не вникал, уж извините.

Оставив того пребывать в глубочайшем ступоре, продолжаю «бомбить», перейдя на личности Власика с Поскрёбышевым:

- И вас, друзья мои, посадят!

Оба соскочили и хором:

- За что, Иосиф Виссарионович?!

Ржу, не могу:

- Было бы за что – расстреляли б!

Затем, посерьёзнев:

- Вас, Николай Сидорович, посадят за какое-то трофейное немецкое барахло, якобы вами присвоенное… Вас, Александр Николаевич - за какие-то пропавшие якобы секретные документы… Точно не помню, извините оба. Точно также не помню дат и обстоятельств ваших смертей, как-то мало интересовался – ещё раз извините…

Затем, встав напротив Косынкина и надавив на плечо, чтоб он не соскочил на ноги как намеревался:

- А Петр