Да что вы, сэр! Ну, я-то ничего такого и не говорил, тока про пустяки, — потом он помолчал и внезапно заявил: — Бедная мисс Нора!

Ты о чем? — удивился я.

Просто жалею бедняжку. Такой удар для нее!

Он ухмылялся столь демонстративно, что явно продолжал свои намеки, хотя на этот раз я и вовсе отказывался его понимать.

Энди, если ты хочешь что-то сказать, говори прямо! — у меня уже просто гнев закипал.

Хочу сказать? Да ничего не хочу. Тока жалею бедняжку мисс Нору! Вот уж испытания на ее долю. Плохо дело на Нокнакаре.

Я хотел сказать нечто суровое, но Дик остановил меня:

Полегче, полегче, друг мой! Из-за чего такая горячность? Энди просто шутит. Не будем превращать шутку в нечто серьезное.

Все в порядке, Дик, — ответил я, пытаясь сдержать гнев. — Энди вздумал подтрунивать надо мной — якобы он говорит о болотах, но подразумевает девушек, и каждый раз придает своим шуткам некую многозначительность. Но теперь, полагаю, он решил обвинить меня в интересе к той девушке, что ждала отца поздно ночью, когда я привез его домой на Ноккалтекрор. Это Джойс, которого Мердок изгнал с его фермы. А теперь ты, Энди! Ты хороший парень, и я знаю, что ты не желаешь никому вреда. Но я категорически возражаю против того, чтобы ты продолжал вести себя подобным образом. Мне надоели эти шутки. Надеюсь, я не настолько осел, чтобы обижаться на пустяки, но когда ты упоминаешь имя определенной молодой леди в связи со мной, это переходит границы приличия. Задумайся о том, что ты можешь и в самом деле повредить ей. Люди болтливы и склонны уделять внимание темным сторонам любой истории. Нельзя просто так склонять имя девушки.

Бедная мисс Нора! — повторил Энди, но тут же исправился. — Прошу пардона, я про мисс Нору.

Упоминание этой мисс Норы в связи со мной, особенно в столь странной форме намека, может навести людей на дурные мысли. Ты можешь испортить девушке жизнь. А что касается меня, я ее ни разу не видел. Я слышал ее голос в темноте — и то недолго. А теперь, прошу, избавь меня от всего этого абсурда! Не докучай мне больше. А теперь ступай и скажи миссис Китинг, чтобы она налила тебе доброго пунша, можешь выпить за мое здоровье.

Энди улыбнулся, кивнул и поспешил к дому, явно вдохновленный перспективой дармовой выпивки.

Как подгоняет его эфирный дух, — заметил я с усмешкой, обращаясь к Дику.

Дик не особенно заинтересовался моей отповедью Энди — он словно и не услышал ее, погруженный в свои мысли. Он с наслаждением докурил сигару, глядя вслед вознице. Только несколько мгновений спустя он взял меня за руку и предложил:

Давай прогуляемся по дороге, — он указал в сторону городка.

Мы шли молча, взошла луна, ее мягкий таинственный свет разливался вокруг. И вдруг, без всякой подготовки, Дик заявил:

Арт, не хочу быть чрезмерно любопытным, не хочу давить на тебя, но мы ведь давние друзья, так что, вероятно, я могу спросить… Что подразумевал Энди? У тебя и вправду есть тут девушка?

Я был рад, что рядом есть друг, которому можно открыть душу, так что ответил без промедления:

Да, есть.

Дик сжал мое запястье и пристально глянул в глаза, а затем сказал:

Арт! Ответь мне на один вопрос — только честно, друг мой, для меня это крайне важно!

Конечно, Дик! Что тебя интересует?

Эта девушка — Нора Джойс? — в голосе его я уловил смутную тревогу и неподдельное волнение, но вопрос поставил меня в тупик своей странностью.

Нет, Дик. Это не она.

Некоторое время мы шли молча, а затем он снова заговорил, уже спокойнее:

Энди говорил про «бедную мисс Нору», я ведь слышал и не раз. И вы явно подразумевали некую определенную молодую леди. Ты уверен, что нет никакой ошибки? Твою знакомую зовут не Нора?

Я понял, что передо мной трудный вопрос, отчего испытал неловкость и смущение. А потому я дал весьма уклончивый ответ:

Энди невыносимый дурак. Ты сам слышал все, что я ему сказал.

Это я слышал.

Все так и есть, буквально. Я никогда не видел Нору Джойс. При единственной нашей встрече была безлунная ночь. Девушка, о которой я говорю… Я случайно встретил ее вчера

и сегодня — на холме Нокнакар.

И кто она? — уже повеселее спросил Дик.

Ну. — я замялся. — Честно говоря, Дик, я не знаю.

Но как ее зовут?

Не знаю.

Ты не знаешь ее имени?

Именно так.

А откуда она?

Не знаю! Я практически ничего о ней не знаю. Но ей принадлежат целиком мои сердце и душа! Я ничего не могу с этим поделать! — у меня набежали слезы при воспоминании о ней, и я отвернулся, чтобы Дик не заметил их.

Он промолчал, погрузившись в размышления, и я украдкой смахнул влагу с ресниц, чтобы не выдать всю силу и глубину своих чувств.

Дик! — окликнул я.

Он мгновенно обернулся. Мы посмотрели друг другу в лицо, и все стало ясно. Мы тепло пожали руки.

Мы оба в одном положении, друг мой, — сказал он.

Нетрудно было догадаться, что сам он влюбился в Нору Джойс.

Однако ты намного опередил меня, — признался Дик. — Мне пока не удалось и парой слов обменяться с этой девушкой. Я всего лишь видел ее со стороны, но мир без нее больше не существует. Мне нечего добавить к этому! Я пришел, увидел ее и покорен! Она так прекрасна, надо быть идиотом, чтобы устоять перед ней. Но, прошу, расскажи мне о предмете твоей любви.

Мне, собственно, тоже нечего рассказать. Мы говорили не так уж много. Надеюсь больше узнать о ней в ближайшее время.

Мы снова шли молча, на этот раз назад, в сторону отеля.

Я должен поторопиться и за ночь составить все планы, чтобы ты уже завтра смог приступить к работе, — сказал Дик на прощание. — Ты ведь не сочтешь за труд еще раз прогуляться на Нокнакар, не так ли?

А ты — до Шлинанаэра, — рассмеялся я, и мы пожали друг другу руки, прежде чем пойти по комнатам.

Однако лишь пару часов спустя я лег в постель. Как бы глупо и наивно это ни звучало, но время ушло у меня на сочинение стихов в честь прекрасной незнакомки. Я потратил массу бумаги, силы мои иссякли, но достойные строки никак не складывались — и разве может влюбленный быть удовлетворен формой для выражения своих чувств? Разве могут слова передать всю их глубину и тонкость? Вскоре мой камин покрылся слоем серого пепла от бесплодно сгоревших страниц, а капризная Муза все еще избегала встречи со мной. Она не подарила мне даже одного пера из своих роскошных крыльев, и моя беспомощная баллада едва ли могла расположить прелестную деву в мою пользу. В момент отчаяния кто-то осторожно постучал в мою дверь. Это был Дик.

Я решил заглянуть к тебе, Арт, — начал он, — поскольку заметил свет под твоей дверью. Вот что я хотел тебе сказать. Ты не представляешь, какое облегчение для меня говорить с кем-то откровенно — и как терзает меня теперь работа на этого негодяя Мердока. Теперь ты знаешь, почему я так рвусь исполнить условия договора и обрести свободу. Мне кажется, я поступил на службу дьявола, а сейчас это напрямую угрожает моему счастью. Боюсь, мне предстоит понести справедливую и суровую кару.