– Давай, я с ней сам поговорю, – предложил он, – или человек специальный. У меня есть знакомый – он быстро с ними договорится.

– Нет, нет, что ты. Неудобно же, – сразу пошла на попятный Надя, – рано или поздно она поймет, что вопрос решен.

– А я тебя предупреждал – нечего соседей приваживать, потом не будешь знать, как отделаться.

– Да, ты прав. Вместо благодарности я еще виноватой осталась. Не пустила умирающую женщину в дом.

– Да прекрати себя изводить. Это всегда так. Ты палец дашь, они тебе руку откусят.

Ирина несколько раз приезжала. Надя не выходила из дома. Потом Ирина пропала. Надолго. Надя с облегчением выдохнула. Решила, что все. Отделались.

Ирина появилась через полгода. Звонила, стучала в дверь. Не уходила. Надя, глубоко вздохнув, вышла, сказала, что спала и не слышала стука в дверь. Тогда-то Ирина и предложила выкупить дом назад. Надя слушала и разглядывала бывшую подругу. Та хорошо выглядела. И вообще казалась другим человеком.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила Надя, не понимая, зачем спрашивает. Ей было наплевать на то, как себя чувствует Ирина. Надя ее уже ненавидела. Да и все их семейство.

– Хорошо, – ответила Ирина, – правда, хорошо. Знаешь, операция помогла. Кристинка с мужем развелась. Все хорошо – она работает, я работаю. Ушла из поликлиники в медицинский центр. Мы можем выкупить дом. Только не сразу. В рассрочку.

Надя кивала, улыбалась, но ей было неприятно. Когда у соседки все было плохо, то она могла ее жалеть, а сейчас не знала, что должна чувствовать. Точно не радость.

– Нет, Ира, это наш участок. На законных основаниях. И пожалуйста, не приезжай больше и не звони. Я очень за тебя рада, но это было твое решение. Мы пошли тебе навстречу.

– Дай Бог тебе здоровья, Надя, – сказала Ирина, поднимаясь. – Дай Бог.

И сказала так страшно… Как будто что-то имела в виду.

У Нади началась бессонница. Она боялась, что соседка накаркала. Больше она Ирину не видела и не слышала. Бочку муж снес раньше, чем собирался. Исключил повод для обсуждения. Но Надя, что бы она ни делала – полола ли грядки, сажала ли цветы, собирала ли малину, – чувствовала спиной взгляд. Хотя смотреть из-за глухого забора на нее было некому.

Однажды она повернулась и увидела собаку. Собака стояла и смотрела на нее. Потом подняла лапу и нагадила на куст астр.

– А ну пошла вон отсюда! – швырнула она в псину кусок земли. – Откуда пробралась?

Собака спокойно опустила лапу, убежала к забору и исчезла.

От: Евгения Дубова

Кому: Дмитрию Терентьеву

«Есть идея сделать журнал. Подробности при встрече. Завтра в 17».

От: Дмитрия Терентьева

Кому: Евгению Дубову

«Не знаю, как-то все это мутно. Не понравился мне твой коммерческий. Суетливый. Из него МБА так и прет. Какие, на хрен, фокус-группы, когда бабки еще не пришли? Я, конечно, понимаю, что он единственный из нас умеет рисовать в Экселе. Кстати, когда обещают бабки? Жена хочет с ребенком в пансионат на месяц. Задолбалась готовить».

От: Евгения Дубова

Кому: Дмитрию Терентьеву

«Нормальный он директор. Активный. Эмбэашмэмбэа. Он долбает инвестора, вот и пусть долбает. Инвестор говорит, что деньги ушли. Когда придут – неизвестно. Вроде скоро. Надо пилот делать. Посмотри, что получается с пополосником. Рубрикатор обсуждается. А в какой пансионат? Слушай, у тебя есть связь с Ковалевским? Надо бы ему текст заказать про спорт».

От: Дмитрия Терентьева

Кому: Евгению Дубову

«Проверял карточку – пусто. А жаль. Видел Ковалевского вчера в редакции – лежал лицом в ковролине. На удар по печени не среагировал. Позвонил ему сегодня. Олимпиец спал. Оставил ему сообщение через маму. Жду».

От: Анны Шварц

Кому: Евгению Дубову

«Женя, буду целый день на телефоне. Позвони мне. Есть что обсудить. Целую.

Зы: не могу придумать тему. Сори. Кстати, ты что, собираешься брать эту истеричку Шилову? Я же с ней работала. Очень не советую. И тексты у нее так, никакие. Я тебя предупредила. Кстати, она беременная».

От: Дмитрия Терентьева

Кому: Евгению Дубову

«Говорил с Шиловой. Она не беременная и беременеть в ближайшее время не собирается. Ей можно какой-нибудь портрэт заказать. Политический. Пусть слабает. Просит неделю. Проверял карточку – бабок по-прежнему нет. А надо. Кстати, твой коммерческий охренел, что ли? Секретарше он собирается платить тыщу двести? А пишущим восемьсот??? Гони его в секретарши!»

От: Анны Шварц

Кому: Евгению Дубову

«Женечка, ты, конечно, главный. Тебе решать. Шиловой ты текст заказал, а мне – нет. И сколько ты ей платить собираешься, интересно? В общем, я уезжаю в Финляндию покупать собаку. Вернусь – позвоню».

От: Евгения Дубова

Кому: Анне Шварц

«А поближе собак не дают?»

От: Дмитрия Терентьева

Кому: Евгению Дубову

«По твоей просьбе связался с драматургом Ильиным. Легче говорить с 243 шварцами, ковалевскими и получить визу в Туркмению, чем договориться с одним драматургом. В соответствии с отвратительной традицией, давно сделавшей меня антисемитом, он на предложение написать текст 30 минут задавал вопросы следующего содержания:

– кто он в штатном расписании?

– сколько ему положено по штатному расписанию?

– сколько положено мне по штатному расписанию?

– сколько положено тебе по штатному расписанию?

И не вру ли я, отвечая на все вопросы, включая два последних, «не знаю».

Зная этого драматурга, уверен – без ответов на вопрос о бабле он не ударит пальцем о палец.

Сегодня меня ждет ковалевская мама, чтобы передать дискету с текстом. Ковалевский, оторвав морду от ковролина, что-то насобачил и опять уснул мертвецким сном. Посмотрю. Вот, бля, мне бы его печень».

Кому: Евгению Дубову

От: Анны Шварц

«Женечка, я в Москве. Щенок – прелесть какая-то. Кстати, видела тут твою Шилову. Она говорит, что у вас ни хрена не получится, потому что инвестор – хрен знает кто. Звони.

Зы: могу написать про собак. Такой репорт из Финляндии. Целу».

Кому: Дмитрию Терентьеву

От: Евгения Дубова

«Приаттачиваю тебе для просмотра план помещения, который подыскал мой коммерческий. Там пока в стадии ремонта. Но обещают быстро закончить. Во всяком случае, решение надо принимать сейчас. Далековато, конечно. Но все, что ближе, – мы не потянем».