– Довольно, – рявкнул Дом. – Я изо всех сил стараюсь забыть прошлую ночь. И ту хрень, которую мы видели вчера на дереве.

Люк посмотрел в сторону леса. Затем перевел взгляд на Хатча. Даже под грязью было видно, как побелело у него лицо и нервно подрагивали веки.

– Вы мне не верите? – спросил Фил.

Лицо Дома напряглось так, что из-под сжатых губ показались зубы.

– Да, не верим! Поэтому прекрати водить нас за нос!

– Что-то здесь не так, – тихо сказал Люк, будто сам себе.

– Ты о чем, мать твою? – требовательно спросил Дом.

– Ни о чем. Но в той перегнившей каше – Люк указал на заброшенную часовню, – полно человеческих останков. Они в том еще состоянии.

– Что? – Даже под грязью было видно, как побледнело лицо Дома.

Хатч покачал головой. У него был такой вид, словно он получил дурные вести.

– Здесь произошло что-то ужасное. Рискну предположить, что те люди плохо кончили.

– Плохо кончили?

– Они разорваны на куски. Головы разбиты. Как после бомбежки.

Фила затрясло еще сильнее. На этот раз Дом промолчал.

– Как? – спросил Фил Хатча. В его вопросе звучали и мольба, и любопытство.

Хатч сглотнул.

– Слава богу, мы не пошли в те два здания. Бьюсь об заклад, что нашли бы там нечто подобное.

– Что это, Хатч? – умоляюще спросил Фил.

– Не знаю, дружище. И не уверен, что хочу знать. Он встал. – Колдовство. Черная магия. Какой-то древний культ. Шведы – очень религиозный народ. Я просто не знаю. Нам тут морочат голову, ребята. Это просто нехорошее место. Вот оно нас и доканывает. Ты видел какое-то животное, Фил. Лося или оленя. В этой части страны они повсюду. Вот и все. Мы нервничаем, что вполне естественно. Но давайте успокоимся и немного подождем. – Он бросил на Люка жесткий взгляд. – Давайте держать себя в руках, хорошо?

Люк тоже встал и посмотрел на деревья.

– Сейчас два часа. Нам нужно принять твердое решение, если хотим выбраться отсюда до наступления темноты. Волевое решение. Я предлагаю вернуться и попытаться выйти тем же путем, которым пришли накануне.

– Значит, придется снова проходить мимо того гребаного дерева, – проворчал Дом. Его страх обернулся злостью.

– И мимо дома, – сказал Фил, и снова ушел в себя. По его голосу было слышно, что он чуть не плачет.

– Либо, – сказал Люк, поднимая вверх ладони, – попытаем счастья с другой стороны просеки и просто прибавим шагу.

Дом посмотрел на него, как на конченого идиота.

– Как мы можем «просто прибавить шагу» в таком состоянии?

– Сделаем все возможное. Я достану тебе костыль.

– Не нужен мне гребаный костыль. Мне ничего от тебя не нужно.

Хатч закрыл обеими руками лицо и застонал. Он продолжал стонать, пока все не замолчали. Не говоря ни слова, поднял свой рюкзак и просунул руки в лямки.

– Новая земля? – спросил Люк примирительным тоном.

Хатч кивнул.

– Класс. Если у кого-нибудь есть вода, я был бы признателен за глоток.

– У меня кончилась, – сказал Фил, судорожно нащупывая свой рюкзак, будто испугавшись, что другие собираются оставить его одного.

Хатч протянул Люку бутылку. Она была заполнена наполовину. Их последняя вода.

26

Ютясь под крошечным навесом у входа в палатку, Хатч и Люк сидели и смотрели на огонек, дрожащий над конфоркой газовой печки. Моросил дождь. Серый сумеречный свет рассеивался с наступлением ночи. С каждой минутой, пока они ждали появления пузырьков на темной поверхности супа, становилось все труднее видеть собственные ноги, не то что тарелки и кружки. Земля была слишком сырой для костра, как и валежник, который мог бы пойти на растопку.

В дальней части заброшенного погоста заросли карликовых берез, ив и колючего кустарника были не такими густыми, но скорости им это не прибавило. Во-первых, из-за акров папоротника, росшего из болотистой почвы и доходившего до пояса. Во-вторых, из-за скользких от лишайника скалистых образований. В одном месте Дому потребовался почти час, чтобы перебраться через торчащие из земли валуны. После каменистой почвы они снова попали в густые заросли. С тех пор как покинули церковь, сквозь полог листвы проглядывали лишь редкие обрывки водянисто-серого неба.

В семь часов Хатч положил конец их медленному, нерешительному движению через лес, объявив привал. До наступления темноты оставался еще час или даже полтора, но Фил с Домом исчерпали все свои ресурсы. Дом дважды молча садился в лесу, не способный или не желающий идти дальше. Движения Фила стали неуклюжими и нескоординированными, как у пьяного. В некотором смысле он был опьянен изнеможением.

Темнота в лесу всегда наступала раньше обычного. Они даже проверили часы. Поднесли к ушам и послушали. Уже в четыре часа дня под древним пологом листвы, казалось, наступала ночь.

За весь день они прошли шесть, максимум семь километров.

Лесная почва вокруг лагеря была так усеяна обломками деревьев, что поставить две палатки было почти невозможно. Сперва пришлось расчистить площадку. Хатч исцарапал все пальцы, разгребая валежник и папоротник. Теперь общими с Люком усилиями две палатки были установлены. Они провисли и трепетали на ветру, как сброшенные парашюты в меркнущем свете дня. Под подстилками было столько корней, крапивы и шишек, что спать лежа не представлялось возможным.

Хатч предчувствовал, что придется провести ночь, сидя или свернувшись калачиком в углу двухместной палатки. По крайней мере, внутри сухо. Что-то вроде этого Хатч пообещал остальным. Все промокли насквозь ниже пояса. Из-за джинсов у Фила началось сильное раздражение на коже. Ему удалось медленно стянуть сырые штаны до колен, но потом он понял, что обратно ему их не надеть, поэтому оставил брюки спущенными наполовину. Внутренняя поверхность его бедер блестела от пахучей мази. Завтра ему придется втиснуться в пару грязных верхних брюк, которые Дом носил первые два дня похода. Фил молча лег в палатку поверх спального мешка.

На чехле от спального мешка Хатча были разложены оставшиеся запасы продовольствия. Впереди ждал голод. Дом потребовал существенного обеда. В результате в маленьком металлическом горшочке на туристской печке оказалась последняя еда, которую они смогли приготовить из двух оставшихся пакетов с сухим супом, упаковки соевого фарша, щепотки сушеного пряного риса и последней банки сосисок для хот-догов. После этого каждому досталось по четыре энергетических батончика, один шоколадный на всех, немного леденцов и жевательная резинка. Сегодняшний ужин состоял из кружки супа, приготовленного на прокипяченной болотной воде, и двух сосисок с соевым фаршем. Все настолько устали, что могли лишь сидеть и смотреть, как содержимое горшочка доходит до готовности.

У периметра каменистых образований Люк нашел ручей. В трех разных местах из земли пробивался коричневатый ручеек. Основной канал, похоже, шел под землей. По крайней мере, эта мутная вода находилась в свободном доступе, была прохладной и свежей. Десять минут они сидели и насыщались в тишине. Потом наполнили водой пластиковые литровые канистры и фляжки. После этого Хатч почувствовал головокружение и тошноту. Но это не помешало им вдоволь напиться свежей водой впервые за последние два дня.