Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он осуществил неосуществимое — бросовый двигатель заработал, а генератор стал выдавать свои положенные вольты частотой в 400 герц. Не последнюю роль в этом деле сыграли знания и пятилетний опыт зимовок в Антарктиде начальника буровой. Недаром он и спец, и жнец, и на дуде игрец, то есть и токарь, и слесарь, и дизелист, и электрик, и буровик, и… Короче — на все руки. Универсализм присущ русскому человеку. С культивируемой сейчас западной специализацией, когда человек знает только своё дело в своих узких рамках, в тех условиях никто бы не выжил.
Гордые оттого, что не зря едят хлеб, члены бурового отряда метр за метром углублялись в многокилометровый ледяной антарктический панцирь, чтобы приблизиться к поверхности подлёдного реликтового озера. До них было уже пройдено 2083 метра. Оставался километр с небольшим.
В итоге добраться до этого уникального озера удастся лишь через тридцать лет: 5 февраля 2012 года на глубине 3769.3 метра учёные наконец достигнут его поверхности.
Уже в ноябре, когда Велло крутил фильм «Экипаж» и на экране разворачивалась сцена большого пожара, по неизвестным причинам загорелся буровой балок. Хорошо, что температура в тот час была не ниже -50 градусов, поэтому сумели завести тягач, зацепили тросом горящий домик и отволокли в сторону. Тем самым спасли отложенные для исследований керны и саму скважину. Про этот пожар уже никому не сообщали, а фильм «Экипаж» невзлюбили.
Психологический климат
Внутренний настрой каждой личности, особенно в экстремальных условиях замкнутого пространства, определяет психологический климат. А какой может быть настрой у людей в чудовищных условиях, когда приходится напрягать все свои физические и духовные силы на борьбу за выживание? Особенно в первое время, когда вопрос о выживании стоял очень остро. Только работа отвлекает от тягостного состояния. Начальнику станции нужно было занять делом исключительно всех зимовщиков.
Работы хватало. Было необходимо постоянно поддерживать горение печей, помогать повару в приготовлении пищи и мытье посуды, убирать помещения, пилить снежные кирпичи для приготовления воды, топить баню, изготавливать парафиновые свечи, выходить в эфир со сводками, проводить научные наблюдения и даже возобновить буровые работы на оставленной скважине. Надо было учитывать, что все люди разные. И воля к жизни — та сила, которая помогает выжить, — тоже разная.
Находились и такие, которым в минуты отчаяния хотелось уйти подальше от станции и замёрзнуть в ледяной пустыне. Особенно часто такое желание возникало после принятия спиртного. А спирта на станции было достаточно. Изредка происходили случаи воровства со склада именно алкоголя. Уже на второй день после пожара пропало несколько бутылок вина. Под градусом у одних притуплялось чувство безысходности, у других, наоборот, обостряло тревогу.
Это безобразие нужно было пресечь. Вопреки обычаям держать все двери незапертыми, мало было спрятать под замок спиртное. На всякий случай начальник станции собрал все ракетницы и сигнальные ракеты к ним, убрав их в надёжное место. Короче, было не до шуток. Тем не менее в этом «закопчённом чистилище» находилось место и для шуток. Иначе можно было сойти с ума. Шутили изредка. В меру: в банные дни, во время просмотра кинофильмов, в обеды-ужины.
Однажды, когда готовили пельмени, в один из них заложили стирательную резинку. Тот, кому она попалась, долго жевал её в недоумении, потом достал изо рта, рассмотрел и сказал:
— Хорошо, ещё не пуговица. Сохраню как память.
В полную меру шутить позволили себе, только когда пришёл из «Мирного» санно-гусеничный поезд со спасительным оборудованием, стройматериалами и продовольствием.
Самым удивительным было то, что при всех этих несовместимых с жизнью обстоятельствах никто серьёзно не заболел. К счастью, все были здоровы. Единственным исключением стало нагноение пальца на правой руке начальника станции Астахова. Но это не составляло большой проблемы, так как один из докторов являлся хирургом. Палец было необходимо принести в жертву — ампутировать. И эта жертва была принесена.
Раскол
Не живётся человеку спокойно на подаренной ему планете, всё время происходит борьба интересов, амбиций, мировоззрений.
Первые месяцы, когда выживание коллектива и каждого зимовщика в отдельности стояло под вопросом, люди старались понимать и поддерживать друг друга. Но когда появился шанс на успешный исход, за окнами забрезжил отсвет наступающего полярного дня и люди стали обретать надежду, в лагере произошёл раскол.
Коллектив разделился на две противоборствующие партии. Линия фронта прошла между молодыми и старыми опытными зимовщиками, главным образом научными работниками, к которым относился и начальник станции. Его решения стали обсуждать и оспаривать. Начальник обоснованно отказался от какой-либо помощи из внешнего мира. И теперь во всех неудобствах и перипетиях суровой жизни молодые специалисты обвиняли его. Сюда примешался и конфликт поколений: Петру Астахову исполнилось тогда пятьдесят лет, а самому молодому участнику зимовки Петру Полянскому — двадцать пять.
Единоначалие — непреложный закон всех больших и малых сообществ. Нарушение иерархии грозит распадом.
Отколовшаяся часть коллектива перестала подчиняться приказам начальника, предъявляя ему всё больше и больше претензий. В итоге накопившиеся претензии вылились в 17 страниц рапорта-жалобы, который пойдёт потом бродить по административным инстанциям Большой земли.
В те времена нормы социалистической морали и партийная дисциплина затушёвывали подобные конфликты. В печатных изданиях шла полировка действительности, всё негативное сбрасывалось в отвалы. Газета «Комсомольская правда» в четырёх номерах, как могла, отразила ту ледяную эпопею, но ни словом не обмолвилась об имевшем место конфликте.
Известный журналист Василий Песков в своих публикациях тоже обошёл этот вопрос. Потом эти отвалы, имеющие особенность через определённое время самовозгораться, в 90-х годах вспыхнули ярким пламенем, и система, в которой «всё было хорошо», превратившись в пепелище, рухнула. Через восемь лет мы все оказались в той же ситуации, что и погорельцы станции «Восток» в 1982 году. И нам, чтобы выжить, нужен был пример героизма тех людей.
Спасение
«Какой день зимовки запомнился больше всего?» — спрашивали участников той героической эпопеи. Ответ был всегда один и тот же: день прихода из «Мирного» санно-гусеничного поезда.
Правда, за две недели до этого события на «Восток» прилетел Ил-14, доставивший новый дизель-генератор и четырёх зимовщиков из состава очередной, уже 28-й, антарктической экспедиции. Но почему-то поезд запомнился ярче. Он стал мостом с внешним миром. Эта была последняя, заключительная точка эпопеи.
Вот как описывает это событие Василий Песков: «Из четырнадцати тягачей и вездеходов “Харьковчанок” добрались до цели лишь десять. И вот 23 ноября дымки показались. Дымки. А потом и тёмные точки. С опережением всех прежних сроков санно-тракторный поезд пришёл на «Восток».
