Когда вечером 24 мая 1913 года полковник Редль забрал письма, полицейские доложили шефу государственной полиции Эдмунду фон Гайеру, тот позвонил Ронге. Разорванные и выброшенные Редлем почтовые квитанции от писем, отправленных на адреса прикрытия за границей, собственноручно подписанное им на почте подтверждение получения, да и само поведение Редля, заметившего слежку за собой, не оставляли сомнений. Ронге проинформировал своего шефа и взял с собой военного судью, без которого нельзя было сформировать «необходимую для вмешательства судебную комиссию». Начальник Императорского и королевского Генерального штаба Франц Конрад фон Хётцендорф приказал «арестовать полковника Редля». Редль был подвергнут допросу в своем номере в отеле «Кломзер» комиссией офицеров. Во время допроса он признался Ронге, что «в 1910–1911 годах оказывал крупные услуги иностранным государствам» и действовал без сообщников. Это оказалось верным. После этого комиссия удалилась, чтобы «дать возможность преступнику быстро покончить с жизнью». Редль застрелился из переданного ему пистолета 25 мая 1913 года. Ему было 49 лет. Смерть «бывшего полковника» была установлена одним «детективом» утром следующего дня, который вошел в по-прежнему находящийся под наблюдением отель. Шеф Эвиденцбюро полковник Август Урбански и военный аудитор, занимающийся расследованием, оба в штатском платье, утром 25 мая выехали в Прагу, сообщили обо всем тамошнему военному коменданту, начальником штаба у которого был Редль, и начали обыск в квартире и в бюро Редля. Гарнизонному суду в Вене было сообщено лишь о том, что полковник Редль совершил самоубийство и Генеральный штаб назначил расследование. За это время в военную канцелярию императора была послана первая «телефонная депеша»: «Полковник Генерального штаба Альфред Редль… сегодня ночью застрелился в отеле „Кломзер“ по пока не выясненным причинам». Другая подобная краткая депеша была передана 26 мая в прессу. Следствие в Праге было завершено 26 мая.

Австрийское командование пыталось скрыть истинные причины смерти Редля. Официальное телеграфное агентство разослало сообщение о смерти Редля, в котором, между прочим, писало: «Высокоталантливый офицер, которому предстояла блестящая карьера, в припадке сумасшествия, находясь в Вене при исполнении своих служебных обязанностей и т. д.» Были даже, в целях маскировки, назначены торжественные похороны с военными почестями. Но уже 29 мая в иностранных газетах появилось так много статей с разоблачением дела Редля, что Хётцендорф был вынужден отказаться от своей тактики замалчивания. Торжественные похороны были отменены.

Генерал-майор Николай Степанович Батюшин был самым известным из руководителей российской разведки в Первой мировой войне. В 1899 году Батюшин окончил академию Генерального штаба. В чине капитана он с 11 мая 1903 года был помощник старшего адъютанта штаба Варшавского военного округа и, возможно, имел отношение к вербовке полковника австрийского Генштаба Альфреда Редля. Накануне назначения Батюшина случилось ЧП. В конце января 1902 года был арестован старший адъютант штаба округа подполковник А. Н. Гримм, обвиненный в шпионаже в пользу Германии и Австро-Венгрии. М. Ронге писал в мемуарах: «В 1902 году разведывательной деятельности против России был нанесен тяжелый удар. В Варшаве был арестован германский агент – русский подполковник Гримм». Он был лишен воинского звания, дворянского достоинства, чинов, орденов и медалей и всех прав состояния и сослан в каторжные работы на 12 лет. Судя по всему, Грим был самым высокопоставленным агентом германской разведки.

Батюшин участвовал в Русско-японской войне, будучи помощником старшего адъютанта управления генерал-квартирмейстера 2-й Маньчжурской армии, и был произведен в подполковники. После войны Батюшин стал старшим адъютантом штаба Варшавского военного округа и в 1908 году был произведен в полковники. Николай Степанович вспоминал: «Особенную пользу принесло мне почти десятилетнее пребывание в должности начальника разведывательного отделения нашего главнейшего военного округа – Варшавского (1905–1914 годы), на долю которого приходилось две трети границы с Германией и Австро-Венгрией». В аттестации на Батюшина говорилось: «Работает очень много, причем проявляет инициативу, самостоятельность взглядов и упорство в их проведении. Но в организации самого дела, в наиболее сложных и трудных случаях не всегда выказывает достаточно уменья, живости и сноровки». До начала Первой мировой войны Батюшин разоблачил 33 шпиона, которые стали фигурантами 17 судебных процессов, но далеко не всегда им был вынесен обвинительный приговор.

Николай Батюшин

В октябре 1914 года Батюшин стал начальником разведывательного отделения штаба Северо-Западного фронта. В феврале 1915 года вместе с генерал-квартирмейстером штаба фронта генералом М. Д. Бонч-Бруевичем он сфабриковал знаменитое дело полковника Мясоедова. Благодаря этой фальшивке Николай Степанович стал генералом для поручений при главнокомандующем армиями Северного фронта и в декабре был произведен в генерал-майоры. Одной из задач Батюшина в качестве начальника разведки и контрразведки был сбор компромата на Распутина. Он добился ареста 10 июля 1916 года близкого к Распутину банкира Дмитрия Рубинштейна по обвинению в связях с немцами. Поводом для ареста послужили финансовые операции по учёту векселей Немецкого банка в Берлине, продаже акций Российского общества «Якорь» германским финансистам и взимание Рубинштейном высоких комиссионных с русских заказов за границей. Однако никаких улик против Распутина и императрицы получить не удалось. Александра Федоровна писала императору: «Рубинштейна [надо] без шума [отправить] в Сибирь; его не следует оставлять здесь, чтоб не раздражать евреев. – Прот[опопов] (министр внутренних дел. – Б. С.) совершенно сходится во взглядах с нашим Другом на этот вопрос. – Прот[опопов] думает, что это, вероятно, Гучков подстрекнул военные власти арестовать этого человека, в надежде найти улики против нашего Друга. Конечно, за ним [Рубинштейном] водятся грязные денежные дела, – но не за ним же одним». В результате пять месяцев спустя Рубинштейн был освобожден, после убийства Распутина опять арестован, а потом освобожден уже Февральской революцией. А после Октябрьской революции Рубинштейн активно сотрудничал с большевиками, осуществляя на Западе операции с советскими векселями. Тогдашний прокурор Петроградской судебной палаты Сергей Владиславович Завадский вспоминал, что когда он познакомился с материалами дознания, проведенного Батюшиным по делу Рубинштейна, то не мог «забыть того чувства подавленности, которое овладело мною по прочтении этого детского лепета: все слухи, все сплетни, все обрывки без начала и конца». Завадский написал для Батюшина памятку, что дополнительно надо установить дознанием, чтобы начать следственные действия, иначе все усилия контрразведчиков обернутся против них и Рубенштейна придется освобождать из тюрьмы.