Ведь познав его лукавство, вы сможете, с [помощью] Божией, противостоять коварству [диавола] и сокрушить его жало301.

2. Земледелец, собирая отовсюду различные саженцы, сажает их в одном месте, устраивает виноградник и проявляет многое старание, имея в виду [будущие] плоды. И Христос, Земледелец [всяческих] благ302, собрал вас из различных мест в одной обители и учредил киновию, дабы приносили все вы [своему] Владыке плод согласия и любви.

3. Итак, киновия есть избрание Христово, хор избранных, сонм посвятивших себя Богу, сообщество следующих Христу; она укрепляет Крест [Христов] и укрепляется им303. Киновия есть божественный стан304, священная рать, воинство Духа, сражающееся с духами лукавства305. Киновия потому и называется «киновией», что монахи, соединившись вместе306 и собравшись в одно и то же жилище, создают общую обитель и [среди них царит] общая воля и общий дух; никто из живущих в киновии не имеет ничего собственного, которое могло бы отторгнуть от общего созвучия, согласия по Богу и обета, приносимого каждым перед Христом, когда [всякий монах обещает] оказывать послушание настоятелю и всему братству. Когда же один [из монашествующих] отделяет себя по собственной воле от единомысленного собрания братий, то враг тут же находит себе опору и, возобладав над одним, через него начинает подавлять и остальных. Отсюда происходят разделения, разногласия, распри, раздраи, волнения и смущения. [И получается, что] один питает к кому-либо [из братий] расположение, а к иным настроен враждебно; другой пребывает в согласии, по своему желанию, с кем-нибудь, а с прочими враждует и прекословит им. И таким образом киновия уже не представляет собою тело, и отторгается у него глава, ибо презирается настоятель, а точнее — [Сам] Христос, членами Которого являемся все мы, а Он есть Глава всех нас307. Безмолвствующий легко подвергается козням [лукавого]308, ибо он совершает свой путь в одиночку и, споткнувшись, не имеет помощника; включенный же в [воинский] строй братства подвизается с полнотой удостоверенности, обладая счастливым уделом иметь многих помощников. Ведь он помнит [сказанное]: «Не добро быти человеку единому: сотворим ему помощника по нему» (Быт. 2, 18). Нехорошо уединение для одинокого, как нехорошо упрямство для своенравного, ибо «горе единому» (Еккл. 4, 10). Наоборот, безопасно житие вместе со многими [братиями]. Ведь [Писание] гласит: «Се что добро, или что красно, но еже жити братии вкупе?» (Пс. 132, 1) и «брат от брата помогаем, яко град тверд» (Притч. 18, 19), а также: «увещевайте друг друга» (1 Фес. 5, 11). Такова благодать киновии и такова помощь, [получаемая от] сообщества [братий].

4. Все келлии находятся в одной ограде; один дом для [всех] священных гимнов и одна трапеза для вкушения309; все для всех общее и то же самое, чтобы оказалось общим как внешнее, так и внутреннее. Особенно это касается внутреннего, чтобы [все] помышляли об одном и том же, одного и того же хотели, в одном и том же были созвучны, а таким образом, чтобы воление всех стало решением каждого, а хотение каждого — внутренним расположением всех. Видя такое единодушие и не находя разделения, враг не имеет [никакой щели], чтобы просунуть, словно голову, приражение раздора, а затем протащить и все свое змеиное тело, чтобы, если удастся, явить [многоразличные] способы соперничества. Поэтому он боязливо отступает от стана единодушных братий. [В таком случае] враг, ничего не сделав, отгоняется прочь, дабы каждый видел благодатные дарования живущих совместно монахов.

5. Оказавшийся в братстве не оставляет за собой [ничего] из принесенного [им с собой] материального имущества и не стяжает для себя лично чего-либо развлекающего его. Если он управляет каким-либо имуществом и занимается им, то делает это ради [братской] общины и старается сохранить общий покой. В том и состоит его награда310 — трудиться и служить телу общины, потому что каждый член этого [тела] посредством собственной деятельности удовлетворяет нужды целого тела311. [Живущий в киновин] не печется о пище и об одежде, а также не спит, когда хочет и как хочет, ибо удар в било и обязанности [его собственного] служения не позволяют ему остаться расслабленным. Он видит [брата], поспешающего в собрание для божественных песнопений, и сам (либо преисполнившись рвения, либо устыдившись) также торопится в [это] собрание. Совершая [какое-либо] благое [дело], он не приписывает его самому себе, но относит это к помощи братий, а поэтому и не превозносится, считая такое свершение успехом других, а не своим собственным. Впав в прегрешение, он осуждает самого себя, поскольку видит немощь собственной воли, а поэтому он пребывает в скорби и смирении, когда он вместе [с братией] собирается в храме для псалмопения. Если он бодрствует, то будит ленящегося, а если [сам] ленится, то его пробуждает от сна ближний; и так [вместе они], помогая друг другу, станут градом твердым312. Услышав неприятное или претерпев что-либо тягостное от ближнего, [монах может] либо терпеливо перенести это, простить обидчику и увенчать себя, как победителя, венком победы; либо, будучи приведенным в смятение, молчать и предстать подвижником, [уже] наполовину одолевшим зло и обратившим его в бегство; либо, впав в малодушие, не перенести [обиды] и причинить неприятность [обидевшему его], — [но даже тогда] его падение часто [может стать причиной его духовного] восстановления313. Стало быть, после того, как он подпал под власть страсти и стал ощущать зловоние ее, он укрепил себя, дабы впредь не поддаваться малодушию, и вооружил себя молитвой, чтобы таким образом бороться со страстью. [Впрочем,] кто может возвестить о том, какую и сколь великую пользу получает мудро жительствующий совместно [с братией], подражая Адаму прежде [его] преслушания? Как Адам «от всякого древа, еже в рай» (Быт. 2, 16) [получал пользу], так и таковой [монах имеет] всех братий «для созидания самого себя в любви» (Еф. 4, 16)314, замечая, как подражать усердию одного [в посещении] богослужений, молитвенному предстоянию другого в страхе [Божием]. Еще он подражает воздержанию во всем одного, соразмерному посту другого, постоянству в молитве третьего; у иного [он заимствует] благоговейное молчание, а у другого — стойкость в искушениях. Или, чтобы сказать кратко, собирая свойственные каждому из всех [братий] достоинства, он вкушает мёд преуспеяния в добродетели и соделывается причастником света Божественной любви. Таковой [монах], если даже и случится ему, по обольщению [лукавого] или по неведению, впасть в какое-либо прегрешение, то бывает он приведен в чувство кем-либо из братий: и это братское напоминание он не отвергнет как совет постороннего [человека], но воспримет как увещание предстоятеля или даже как заповедь Христа, [стараясь] исправиться. И прежде