– Мне все равно!

– Она мне не нужна, Клэр, – заявил он.

Его намерения были яснее ясного. Он обладал способностью говорить с ней так, что она не могла думать ни о чем, кроме секса. Ей надо срочно что-то предпринять, пока он не начал распускать руки.

Внезапно Малкольм отвернулся, чем несказанно ее удивил. Ловким движением он наполнил вторую кружку и вновь повернулся к ней, опираясь о стол бедром.

– Есть вещи, которые нам надо обсудить, – сказал он напрямик, не обращая внимания на ее замешательство.

Клэр с облегчением вздохнула. Это была куда более безопасная тема. Но прежде чем она успела задать хоть один вопрос, его лицо сделалось серьезным.

– Уж не знаю, как там в твоем мире, Клэр, но здесь никто – ни мужчина, ни женщина, ни ребенок, ни дикий зверь, ни цепной пес – никто не имеет права мне перечить и ослушаться меня.

Она напряглась.

– Я сожалею.

– Ни о чем ты не сожалеешь! Ты преследуешь свои цели! – в негодовании воскликнул он.

Она поняла, что попалась.

– Иногда мне кажется, что ты просто читаешь мои мысли! – гневно бросила она ему.

– Я чувствую самые сильные твои мысли, как если бы ты произносила их вслух, – признался Малкольм. Он с такой силой опустил кружку, что стол чуть не опрокинулся. – Я могу защитить тебя в бою. Но если я говорю беги, ты должна бежать, если я говорю прячься, ты прячешься. Даже не раздумывая. – Его глаза, казалось, метали молнии.

Клэр понимала: с ним лучше не спорить. Но темперамент брал верх.

– Мой господин, – начала она, стараясь, чтобы голос звучал спокойно и покорно. Но получилось наоборот – тон ее оказался полон сарказма. – В моем мире женщины могут быть лидерами, воинами, королевами без королей!

– Ты сейчас споришь со мной? – спросил он недоуменно.

Клэр вспыхнула. Надо срочно его успокоить! – лихорадочно думала она.

– Прости. Не знаю, почему я тогда не спряталась. Я вообще ужасная трусиха, и у меня и в мыслях не было тебя ослушаться. Просто так получилось.

Малкольм, судя по всему, слегка остыл.

– В тебе нет трусости. Ты сильная и храбрая. – Его взгляд скользнул по плащу, как будто он мог видеть сквозь ткань. – Я никогда в жизни не видел такого красивого тела.

Он в упор смотрел на нее, буравя серыми глазами.

Самое время поставить его на место, если, конечно, получится, подумала Клэр. Ее тело трепетало, как тогда, в лесу. Она сделала глубокий вдох.

– В моем мире, – осторожно начала она, – мужчина не прикасается к женщине без ее разрешения.

Выражение его лица осталось прежним.

– Не притворяйся, будто не понимаешь! – в отчаянии воскликнула она.

– О, я понимаю. Прекрасно понимаю. – Тон его голоса не предвещал ничего хорошего.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Я взял, что ты предложила, и дал, что ты хотела, – мягко ответил он.

Клэр едва не задохнулась от возмущения. Но потом вспомнила, как отчаянно хотела его и, пожалуй, с ним испытала самый лучший в своей жизни оргазм. От стыда щеки ее запылали огнем.

– Я не… не… я не вертихвостка! Я ни разу в жизни, никогда не прыгала в постель к первому встречному незнакомцу! Ты что, загипнотизировал меня?

– Откуда мне знать. – Он опустил взгляд, и тени от ресниц легли на его высокие скулы.

Клэр сглотнула. Во рту пересохло, внизу живота сладостно заныло. Ну почему она не в силах справиться с этим невыносимым притяжением? Оно никак не помогало делу, наоборот – лишь все усложняло.

– Я не бросаюсь в объятия незнакомцев. Держись от меня подальше.

Он окинул ее недвусмысленным взглядом.

– Мне кажется, – мягко сказал он, – ты не бросаешься ни в чьи объятия, кроме моих.

Он был прав. Клэр было нечего возразить. Она потеряла дар речи. На его лице застыла печать самодовольства.

– Ты загипнотизировал меня в лесу?! – срывающимся голосом прокричала она. – Ибо единственное разумное объяснение моему поведению только то, что я была не в себе. Или то, что происходящее повлияло на мое сознание.

– Что значит «загипнотизировал»? – уточнил Малкольм.

Клэр попыталась взять себя в руки.

– Это значит околдовывать, очаровывать, завораживать. Иногда, когда ты смотришь на меня, я лишаюсь способности мыслить.

– Это такой небольшой дар, – довольно сказал он. – Очень полезный.

– Что? Ты еще скажи, что его дал тебе волшебник Мерлин!

– Ты такая раздраженная и злая. И почему? Ты сама этого хотела, и тебе понравилось. Остальное не имеет значения. Или ты злишься, потому что я решил больше не поддаваться искушению?

До нее не сразу дошел смысл его слов.

– Что?

– Я хочу тебя, Клэр. В этом не сомневайся. Но я поклялся защищать тебя.

– То есть ты хочешь сказать, что не собираешься… – Клэр запнулась. Она чуть не сказала «заняться любовью», но вовремя остановилась, решив, что он будет над ней смеяться.

Он пристально посмотрел на нее:

– Трахнуть тебя?

Клэр ахнула. Из уст современного мужчины это прозвучало бы грубо и оскорбительно. Произнесенные Малкольмом, эти слова воскрешали в памяти картины его движений, впечатляющие размеры его мужского органа, что ритмично погружался в нее на всю свою длину, ее собственный бурный оргазм. Если он не сделает так сейчас, она взорвется от возбуждения.

Клэр сглотнула. Она думала, что ей придется сдерживать напор его домогательств. А теперь он говорил ей, что сам не заинтересован, – хотя это было только на словах, она чувствовала исходившее от него напряжение. Его похоть была столь же осязаема, как налитое в кружку вино. Быть может, он просто пытается ею манипулировать? В общем, Клэр совершенно запуталась и пребывала в смятении.

– И что же заставило тебя вести как джентльмена? – с трудом выдавила она.

Он посмотрел на нее и издал короткий смешок:

– Я вовсе не джентльмен. И мы оба это знаем. – Теперь он говорил без шуток. Его серые глаза потемнели. – Я не хочу, чтобы ты умерла подо мной.

Клэр наверняка бы отпрянула, если бы уже не стояла спиной к стене.

– Ничего не понимаю.

Страх, исчезнувший на время беседы, вернулся. Взгляд серых глаз нерешительно скользил по ней, затем остановился на лице.

– Я тебя хочу, безумно хочу. Но я не доверяю себе.

– Что это значит? – спросила она в недоумении.

– Я убил девушку, – честно признался Малкольм. – И не хочу повторить свою ошибку.

– Ты убил женщину? – воскликнула Клэр, в ужасе отстраняясь от него. В ее голове промелькнуло слово «зло».