— Ну да, обо всем этом рассказывают в любой бизнес-школе в курсе «Основ имагологии», — заявил Кобаяси. — Внутренние видения вызываются галлюциногенами либо нанозитами. Внешние, то есть наблюдаемые одновременно несколькими людьми видения — либо естественные оптические, как миражи, либо трюки шарлатанов, в основном банальные.

Кобаяси неожиданно схватил себя за уши и оттопырил их, чем вызвал усмешки у всех собеседников. Песчаная отмель росла.

— В прошлом году в Кабуле-2, помните? — продолжал Кобаяси. — Десять тысяч человек во время праздника на вполне открытом месте видели призрак с такими параметрами, что у обычного портативного голопроектора просто не хватило бы питания даже на секундное изображение подобного колосса. А более мощный голопроектор сразу заметили бы. Между тем никакой техники замечено не было, а призрак наблюдали в течение получаса. Некоторые даже как будто общались с ним. Угадайте, как это вышло?

Никто не угадывал, но волна Ли стала скатываться назад с песчаной отмели. А сама отмель стала крепнуть, темнеть и разрастаться в скалу. Кобаяси торжественно помахал в воздухе своей сигарой.

— Во-первых, использовался миниатюрный эмпатрон вроде вот этого…

— И что, десять тысяч человек молились, включившись в эмпаттерн? В Кабуле-2, где запрещены почти все технологии этого века? — улыбнулся Ли.

— Нет конечно! — Кобаяси помахал в воздухе сигарой, продолжая разгонять морской пейзаж Ли. — Такое бы заметили еще до того, как все началось. Устройство было только одно, и хорошо замаскированное. Но оно было подключено к портативному проектору внешних голограмм. А проектор не просто визуализировал эмпаттерн — он от него питался!

— Это как же? — удивилась Шейла. — Я слышала, что эмпатрон ловит такие… ну, очень тихие сигнальчики. Их еще надо очень усиливать, чтобы показывать в виде картинок. А тут наоборот получается — эмпаттерн, который сам является батарейкой для проектора… Бред!

— Верно, похоже на бред. Но усилители разные бывают. Третья особенность ситуации: площадь была не простая. То ли архитектура там такая, то ли еще что. Эмпаттерн получился вроде линзы, с фокусом как раз в центре площади. Ну а в четвертых — извини, Солли-сан, если тебе это испортит аппетит — устройство представляло собой настоящее чудо биотеха. Оно было вшито в барана.

— Э-э-э… — раздалось со стороны Шейлы. Но Кобаяси был так увлечен, что не заметил этого блеяния и продолжал:

— В простейшем виде схема такая. Всплески эмоций ловятся эмпатроном. А оттуда идут не только на проектор, но и на нервную систему барана. Возбужденный баран превращается в химический источник питания для проектора. Конечно, источник слабый — до тех пор, пока барана не стали резать…

— Все-все, я дальше не слушаю! — Шейла демонстративно зажала уши.

Однако в эмпаттерне с ее стороны, выдавая живейшее любопытство, тонкая неоновая водоросль вовсю карабкалась на огромный металлический айсберг Кобаяси, который почти вытеснил и спиральную волну Ли, и подводное царство Сола.

— Да-да, именно этого барана в честь праздника приносили в жертву посреди этой самой площади в Кабуле-2! — торжествующе воскликнул Кобаяси. — Представляете его чувства, когда его стали резать?! Человек, который держал нож, увидел призрак первым. У него дрогнула рука, и барана он не убил, но ранил очень глубоко. Добавьте к этому толпу, которая при виде призрака тоже начинает помирать от страха. А площадь, как я сказал, концентрирует эмпаттерн в центре, как раз где этот баран со вшитым эмпатроном агонизирует. Проектор, соответственно подзаряжается сильнее, призрак растет. В общем, система с позитивной обратной связью. Фантом до небес и массовая истерика. Несколько сот человек прямо оттуда увезли в больницы с тяжелыми нервными расстройствами.

— Кто это устроил, вычислили? — спросил Ли.

— Нет. Говорили, вроде бы ГОБ вышел на «Гринпис». Но по-моему, на них просто хотят все свалить, как обычно. С тех пор, как «ультразеленые» объявлены террористической организацией, им чего только не шили. А с этим, в Кабуле… я думаю, кто-то просто борется за рынок. У них же запрещено изображать животных и людей, поэтому покупать обычные дремли они не могут. А вот если подорвать саму религиозную основу, путем таких массовых трюков с усилением отрицательных эмоций…

— Усилитель? Да, это пожалуй верный подход к объяснению того, как возникают одинаковые мифы, — кивнул Ли. — Бессознательная экстраполяция каких-то черт, присущих самому человеку — и вот уже кажется, возникло что-то новое… Помните старинный стереотип инопланетянина? Огромные черные глаза без зрачков, огромная голова, почти отсутствующий нос, зеленая или синяя кожа… Сегодня любой начинающий дремастер знает, что это — всего лишь оживленный человеческий череп.

— «Маленькие зеленые человечки», — вставил Кобаяси. — Это выражение появилось после распространения светофоров с такими фигурками.

— Вполне естественно. — Ли улыбнулся. — Технологии тоже вносят свой вклад, и это еще больше запутывает следы происхождения мифов. Видимо, и в формировании видений срабатывают какие-то простые законы… Может быть, настолько простые, что человек о них даже не думает, предпочитая более возвышенные объяснения. Вот и выходит, что известный «свет в конце канала» объясняют не как следствие кислородного голодания мозга в коматозном состоянии, а как свидетельство существования «вселенской оптической сети», или, проще говоря, «того света».

Сол почувствовал, что в нем нарастает раздражение. Его не понимали. То, что с ним произошло, пытались упростить, свести в одну из привычных схем. Захотелось ответить на разглагольствования Ли какой-нибудь гадостью, вроде старой гонконгской поговорки «Мы все в глубокой жопе, и свет в конце тоннеля».

Однако он подавил в себе этот импульс. Незачем срывать злобу на коллегах. Тем более на Ли, который все-таки дает иногда дельные советы.

— Много раз пересказанная, история обрастает другими домыслами, достраивается ассоциациями так густо, что иногда вообще невозможно распутать клубок, — продолжал вещать китаец. — Возникают странные корреляции-головоломки — огнедышащий дракон, несгорающая саламандра…

— Но я действительно видел дремль без всего! — не выдержал Сол. — У меня дома нет никаких усилителей, наоборот, одни экраны самых последних моделей. И биоколпак. И галлюциногенов я не употреблял уже Баг знает сколько. И вентиляция у меня даже в туалете не барахлит. И вообще я…

«Стоп, — сказал он себе уже второй раз за этот день. — О том, что я разбил дремодем об стенку, говорить не стоит. Все равно без толку. Даже Ли ничего толкового не сказал.»

Эмпаттерн, оккупированный было крепкими, уверенными скалами Кобаяси, снова залило зеленой водой. Но теперь Сол был в негативе, и его океан получился мрачным, полным тины. Неуловимый блик радуги все еще ощущался, но тоже какой-то вялый. Будто солнце не просто пропало за тучей, а вообще закатилось.

Ситуацию, как ни удивительно, спасла Шейла. В ее углу мутная тина вдруг взорвалась здоровенным и прямо-таки малиновым от злости морским ежом: