После ознакомления с состоянием нефтяной индустрии в Америке у него родилась идея отправиться в Мексику. Он запросил командировочные для этой цели, но его просьбу отклонили под предлогом отсутствия средств. Как обычно, не смирившись с поражением, он заявил, что поедет за свой счет, и отправился в Мексику, имея на вооружении сэкономленные доллары и некоторую сумму, одолженную ему советником посольства по доброте сердечной.

Военного атташе японского посольства в Мексике звали Ямада Кензо. Оказалось, что они с Ямамото из одной префектуры, Ниигата, и Ямада сражался в Русско-японскую войну вместе со старшим братом Ямамото. Они долго и дружески беседовали, и Ямамото понял, что Ямада в глубоком финансовом кризисе. В своей биографии Ямамото Соримачи весьма застенчиво пишет: «Майор Ямада окунулся в жизнь с беззаботностью, которая привела его к финансовому тупику». Говоря прямо, так увлекся азартными играми в Мехико, что, когда пришло распоряжение вернуться домой в Японию, денег уже не было и он оказался в глупом положении. К счастью для него, Ямамото не только любил помогать другим, но и лучше, чем кто бы то ни было, понимал психологию игрока; он отдал Ямаде большую часть своих денег и помог ему вернуться домой в Японию.

В результате во время поездки на нефтяные месторождения Ямамото сам едва ли знал, где поест в очередной раз. Вызывал даже подозрения у мексиканской полиции, которая послала в японское посольство такой запрос: «Человек, утверждающий, что он — Ямамото Исороку, капитан 3-го ранга японского флота, путешествует по стране с целью осмотра нефтяных месторождений. Останавливается в дешевых мансардах третьеразрядных отелей и никогда не питается в ресторане отеля, перебиваясь на хлебе, воде и бананах. Просим подтвердить его личность».

Несмотря на такие испытания, поездка себя оправдала. В письме к брату Кихачи из Тампико на восточном побережье Ямамото описывает свое искреннее удивление тем, что увидел: «Сейчас я в Тампико по ходу поездки для ознакомления с нефтяными месторождениями. Говорят, что некоторые скважины дают около двадцати тысяч галлонов нефти в день и некоторые работают непрерывно уже четырнадцать лет. Нынешняя цена сорока галлонов сырой нефти составляет одну иену и налог — одну иену, что кажется почти невероятным у нас дома, в нашей части страны».

В 1923 году Ямамото побывал также на нефтяных месторождениях Техаса, возвращаясь домой из поездки в Европу и Америку в компании с адмиралом Иде. В числе причин его живого интереса к нефти то, что его родной район Ниигата — один из немногих нефтеперерабатывающих регионов Японии, а сам он с детства знаком с нефтью. Еще тогда в Нагаоке сотни маленьких заводиков производили керосин для ламп; пожары — почти повседневная реальность; нефть долгое время, и в хорошем и в плохом смысле, постоянный компаньон жителей Нагаоки в каждодневной рутине.

Двухлетнее пребывание Ямамото в Америке и девятимесячное турне по Европе и Америке во многих смыслах раскрыли ему глаза на мир. Да он никогда и не был упрямым, самодовольным националистом. В дневнике, который старательно вел его отец Такано Садайоси, есть такие записи: «Воскресенье, облачно. Исо (Исороку) ходил в церковь»; или: «Отличная погода, очень жарко. Дошел до Зао, чтобы проводить мистера Ньюолла, который переезжает в Ниигату». Такие записи охватывают период в несколько лет, свидетельствуя, что в детстве Ямамото ходил в церковь в Американской миссии, именуемой Ньюол, в Нагаоке. А когда учился в Военно-морской академии, у него часто возникали споры с друзьями из-за того, что на столе в своей комнате он держал Библию.

Ямамото не стал христианином, но возможно, что длительный эффект от контакта с христианским учением оставался в его сознании до поздних лет жизни. В то время в его стране все еще редкость для сына из бедной семьи, бывшей самурайской, поддерживать связи с западной цивилизацией. Быть может, благодаря этим связям он усвоил привычку, тоже редкую в то время, смотреть на положение в Японии с международной точки зрения и сумел развить способность делать бестрастные, логичные наблюдения (вспомним его строки о вишневых деревьях в Вашингтоне). Точно так же два года в Америке и девять месяцев в Америке и Европе убедили его в том, что мир постепенно перемещается из века угля и железа в эру нефти, бензина и легких металлов (особенно что касается самолетов).

Упомянем, что во время поездки на Запад вместе с адмиралом Иде он впервые сыграл в Монако. Существуют легенды: выиграл так много, что менеджер казино запретил ему посещать это заведение, — он стал вторым человеком в истории Монте-Карло, выигравшим столь большую сумму. Однако эти истории невозможно подтвердить — могло быть так, что он много выиграл в рулетку. Например, он говорил Иде:

— Дали бы мне хоть два годика поразвлекаться в Европе — заработал бы по крайней мере на пару линкоров.

В поездке на Запад в 1923 году он кроме Монако посетил еще шесть стран — Англию, Францию, Германию, Австрию, Италию и США. Германия в то время страдала от разбушевавшейся инфляции, вспыхнувшей в конце Первой мировой войны, — на открытке, которую он отправил домой, наклеена марка стоимостью 450 тысяч марок. Более того, когда он был в Лондоне, пришло известие и великом землетрясении в Канто. Японская колония в Лондоне пришла в ужас, но Ямамото оставался невозмутим.

— Не волнуйтесь, — советовал он японским бизнесменам, — Япония наверняка выйдет из этого испытания еще более сильной, чем была. Скупайте акции, пока курс хороший.

Его первому ребенку, Йошимасе, в то время десять месяцев. Какое-то время с начала того года Ямамото вел дневник: «В этом году я начинаю вести дневник, главным образом чтобы записывать, как растет ребенок»; тут он являет собой любящего родителя. Его часто беспокоило также, что на левой руке недостает двух пальцев; конечно, глупо полагать, что послеродовые травмы наследуются, но первое, о чем он спросил акушерку, узнав о рождении ребенка:

— А у него по пять пальцев на руках?

Очевидно, что жена и ребенок, оставшиеся в Токио, у него в мыслях во всех его путешествиях, — но, когда он узнал о великом землетрясении в Канто, ему не хотелось показывать признаки тревоги.

Вскоре после возвращения с Запада с адмиралом Иде Ямамото назначен в авиакорпус Касумигаура начиная с 1 сентября 1924 года, а три месяца спустя стал в корпусе вторым по должности и начальником учебной части. Говорят, назначение сделано по просьбе самого Ямамото. Эксперт в области артиллерии, он впервые практически столкнулся с авиацией; с этих пор, однако, он должен заботиться в основном об авиации, хотя уже капитан 1-го ранга и староват для новичка в такой области. Но авиакорпус Касумигаура сформирован только в 1921 году, так что морская авиация еще в стадии раннего детства.

Ониси Такидзиро и Мива Йоситаке оба устроились в Касумигауре. Следовательно, Миве пришлось работать с Ямамото во многих случаях: как младшему помощнику, пока Ямамото — военно-морской атташе в США; потом как командиру эскадрильи на «Акаги», когда Ямамото был на его борту в качестве командующего 1-м дивизионом авианосцев; примерно год до начала войны как офицеру штаба авиации Объединенного флота. После гибели Ямамото в бою он проводил свободное время, заполняя тетради — писал «Воспоминания об адмирале флота Ямамото». Даже позднее, когда его послали на Тиниан, в центральной части Тихого океана, начальником штаба 1-го воздушного флота, все еще продолжал писать. Потом, в июне 1944 года, когда до него дошло, что судьба Тиниана предрешена, отправил свои тетради жене Нагае — в том виде, в каком есть, с последней фразой, обрывающейся на словах «…глубоко значительный…», обычной авиапочтой. Вскоре после этого он погиб на Тиниане. Эти тетради включали рассказ Мивы о своей первой встрече с Ямамото: