Он тяжело поднялся по ступеням, присел рядом с Ирмой, гревшейся у буржуйки, немного помолчал, потом обронил безразличным, пустым голосом:

— Ты мне можешь не верить, но я знаю, что сейчас две тысячи одиннадцатый год. И сейчас жаркое лето. А вот это все — это мой бред. И ты тоже.

— Тебя, наверное, контузило. Удивительно, что ты помнишь свое имя. Иногда люди даже это забывают. Тебе нужно отдохнуть. В соседней комнате на полу есть матрац, ляг, поспи. А я соберу снега, вскипячу воду и попробую положить тебе на грудь горячий компресс.

Ирма ушла, а Денис продолжал сидеть и смотреть на огонь. Мозг, вместо того чтобы хаотично метаться в поисках выхода, тупо застыл, будто скованный льдом. Не в силах переварить увиденное, он просто отключился и перешел в режим ожидания более реалистичной информации.

— Прячься! — вбежала вдруг назад Ирма.

— Зачем?

— Там солдаты! Беги в подвал, а я потушу печь!

Денис выглянул в окно и увидел двух солдат в защитных гимнастерках и серых телогрейках. В руках у них были старинные ППШ с круглыми дисками. Солдаты бежали к дому, очевидно успев заметить Ирму. Один направился к входу, другой пригнулся под окнами и пошел в обход.

— Ну же! — ждала его у входа в подвал Ирма.

— Ты иди, а я здесь останусь.

При виде оружия у Дениса включился инстинкт самосохранения, запустивший армейские знания и рефлексы. А первый из них гласил: нельзя лишать себя маневра, забившись в подвал с единственным выходом.

— Сиди тихо, а я здесь побуду.

Он закрыл за Ирмой дверь в подвал и вернулся в коридор. Прижавшись к дверному косяку, Денис замер, ожидая гостей.

— Тимоха! Я видел, она забежала в дом! — крикнул кто-то под окном. — Ты иди с крыльца, а я здесь покараулю, чтоб не сбёгла!

Невидимый пока Тимоха отозвался совсем рядом, через стену:

— Не сбежит, Гаврила Иваныч! Я уже в доме! Может, гранату бросить?

— Не дури! Девчонки испугался?

За дверью скрипнули шаги, и Денис увидел тень, застывшую на пороге. Тимоха немного потоптался там, наконец решился и шагнул внутрь. Перед Денисом появился черный ствол, затем рукав телогрейки. Пропустив солдата еще немного вперед, он мягко взял автоматный ремень, а затем мощным ударом подсек ему ноги, подбросив сапогами кверху. Тимоха выполнил в воздухе изящный кувырок и рухнул на спину, оставив автомат в руках Дениса.

— Тихо, — прошептал, придавив ему грудь коленом, Денис. Два пальца он вонзил солдату в кадык, не давая возможность крикнуть. — Тихо. Дернешься, сверну шею. Понял?

Тимоха, не в силах кивнуть головой, часто заморгал глазами.

— Вот и молодец. А сейчас зови. — Денис ослабил хватку и для убедительности легонько двинул солдату в ухо.

— Гаврила Иванович, — испуганно захрипел Тимоха, тараща глаза на занесенный над ним кулак.

Призыв получился слабеньким и хриплым, но Гаврила Иваныч его услышал и засмеялся:

— Чего ты там сипишь! Поймал уже что ли?

На крыльце застучали частые шаги сапог. Вбежавший Гаврила Иванович со света не сразу рассмотрел в ногах Тимоху и, получив удар в затылок, тут же распластался рядом.

Денис сорвал у обоих с поясов гранаты, отшвырнул их в угол, затем отложил в сторону два автомата и присел на корточки рядом:

— Лежим тихо и отвечаем на вопросы. Вы кто такие?

Гаврила Иваныч услыхал родную речь, радостно расплылся в улыбке:

— Так мы это… свои! Своих, что ли, не признал?

— Лежать! — Денис слегка двинул кулаком под обвислые усы дернувшегося было встать Гаврилу Иваныча. — Свои — это которые?

— Так это… тридцать вторая рота. Слыхал, наверное, бывшая штрафная? Служивый, дай нам встать, видишь же, что свои.

— Не дергайтесь. А сейчас быстро ответили — какое сегодня число?

Тимоха с Гаврилой Ивановичем переглянулись, и Тимоха растерянно прошептал:

— Двадцать восьмое…

— А год?

— Сорок пятый. А ты кто, добрый человек? Мы же видим, что наш. Ты только того… не убивай нас. Если ты из этих… из перебежавших или полицаев, так это тебе потом зачтется. Я сам за тебя вступлюсь, если понадобится.

— Да-да! И я свое слово замолвлю, — вставил Гаврила Иванович. — Ты только это… не дури.

— Заткнулись оба! — прикрикнул на них Денис. — Что здесь делали?

— Так это… зашли водички попросить. Проходили рядом и заглянули. Ты нас отпусти, и мы дальше пойдем. Давай и ты с нами, если хочешь.

Денис долго глядел на Тимоху и Гаврилу Ивановича, пяливших на него глаза, затем поднялся, закинул автоматы на плечо и кивнул на дверь:

— Проваливайте.

— Ага, ага! — торопливо вскочил на ноги Гаврила Иваныч. — Только ты это… автоматы нам верни. А мы никому не скажем, что ты здесь прячешься. Без автоматов, сам понимаешь, нам назад никак нельзя. Отдадут под суд за утерю оружия. Верни нам… а?

— Вы еще здесь?! — прикрикнул на него Денис. — А ну бегом отсюда, а то передумаю!

Загремев на крыльце сапогами, солдаты выбежали во двор. Денис проводил взглядом их бегущие через поле фигуры, затем постучал Ирме:

— Все уже! Выходи!

Она осторожно выглянула и спросила:

— Мне показалось, что я разговор слышала или не заметили?

— Угу, мимо прошли. Опять ты с буржуйкой поторопилась. Принеси газету.

Но Ирма увидела автоматы и застыла на месте.

— Ты что наделал? — Затем она оглянулась и перешла на шепот: — Ты их убил?

— Нет, конечно. Отпустил. Посмотри в окно, еще увидишь.

— Ты их отпустил?! — Теперь у Ирмы от удивления округлились глаза.

— Ну а что с ними делать? Не убивать же, в самом деле.

Теперь Ирма заметалась по комнате, собирая с пола свои вещи.

— Нужно быстрее уходить! Скоро здесь будет очень много солдат!

— Думаешь, приведут? А мне кажется, нет. Побоятся про автоматы признаться.

Но на Ирму его аргументы не подействовали. Она быстро связала огромный узел с вещами и подтащила его к дверям.

— Ты иди куда хочешь, а я должна соседей предупредить. Они весь район прочешут. Что же ты наделал? Не мог тихо отсидеться, может, вправду прошли бы мимо?

— Не прошли бы. Они за тобой погнались.

Ирма вдруг что-то вспомнила, села на узел и удрученно произнесла:

— А если папа вернется? Где он меня искать будет? Ну да ладно, мы с фрау Романн отсидимся у нее в подвале. А ты уходи.

— Куда ж я пойду? Да и не придет сюда никто! Ты отправляйся к своей фрау. Посиди, успокойся и возвращайся назад. А я здесь побуду. Ты мне спички оставь, если есть. У тебя не дом, а сплошные сквозняки!