– Может, они вышли, когда ты отвлеклась на что-то? – предположила Эля. И Аня рассеянно согласилась, но только потому, что не хотела спорить.

– Да, кстати, я же тебе подарок привезла! – спохватилась она, меняя тему.

Перед Элей на стол лег бумажный пакет, из которого Аня извлекла шелковую тунику небесного цвета и деревянные бусы.

– Конечно, сейчас уже холодно это носить. Но следующим летом… – Аня с беспокойством наблюдала за тем, как обрадованная Эля прикладывает к себе то тунику, то бусы. – Надеюсь, с размером угадала?

– В точку! Ой, спасибо! Я уже давно не покупала себе обновок.

– Знаю. Могла бы привезти тебе вина, хамона, но решила, что наряд лучше. Еще я вспомнила то голубое платье на похожей на тебя девице и ее деревянные бусы. Мне очень понравилось. И я поискала что-то похожее. Пусть не платье, но… Туника хорошо подойдет под те обтягивающие джинсы, которые у тебя есть и которые ты не носишь, бережешь.

– Спасибо, – с улыбкой поблагодарила Эля и, привстав, обняла подругу через столик. А затем, бросив взгляд на настенные часы над барной стойкой, с сожалением вздохнула: – Мне пора, Аня. Скоро Тихона забирать из сада. Потом надо будет еще зайти за продуктами. И вечером у нас с Валерием Витальевичем урок.

– Беги, беги! И будь осторожна. Позвони, как доедешь. Может, тебе лучше взять такси?

– Денег нет, – рассмеялась Эля. – Не в тех я условиях, Аня.

– И все же это неосмотрительно – приезжать в Москву на общественном транспорте. Вообще приезжать в Москву.

– Мне же нужно было передать тебе деньги. Твой заказчик отказался принимать их на счет. И фотографии. Да и захотела тебя увидеть. Соскучилась.

– Да, это конечно… – вздохнула подруга. – Я предлагала подъехать к тебе.

– А если бы за тобой следили?

– Да, ты права. В следующий раз встретимся на нейтральной территории. Как раньше.

– Это самый лучший вариант, – согласилась Эля.

– В общем, не волнуйся, все будет сделано в лучшем виде. Мне порекомендовали этого человека те, кому я доверяю. Хоть и дорого. Наверное, все сбережения отдала…

– Это плата за спокойную нам с Тишкой жизнь, – пожала плечами Эля. – Позвони, когда будет готово.

– Конечно. Со дня на день.

Они вместе спустились в метро и у турникетов попрощались: Ане нужно было на одну ветку, Эле на другую, с пересадкой добраться до одного из железнодорожных вокзалов, от которого шла электричка до городка, где они с Тихоном поселились. Нужная электричка подошла быстро. Эля торопливо прошла к головному вагону и успела занять место у окна. Уже через десять минут в электричку, несмотря на полудневной час, набилось столько народу, что не только все сидячие места оказались заняты, но и в проходе толпились люди. Девушка достала из сумки книгу в мягкой обложке и раскрыла на заложенной странице. Но чтение не шло. Сосредоточиться мешало чувство, что кто-то за ней наблюдает. Эля подняла голову и оглядела толпу: нет, все заняты своими делами. Кто-то смотрит в окно, кто-то разговаривает, кто-то слушает музыку, погрузившись в свои мысли, а кто-то читает газету. Все дело в ее паранойе: чувство опасности не дает ей расслабиться даже тогда, когда она в полной безопасности. Ее преследуют, ее ищут, ее хотят сжить со свету – она это знает, хоть в данный момент ничего не происходит. Происходит. Пока жив ее враг, потенциальный убийца, она будет в опасности. Она и Тихон. Эля вновь, прежде чем углубиться в книгу, обвела взглядом вагон, и сердце екнуло: в мужчине, мелькнувшем в тамбуре, она вдруг узнала одного из приятелей своего преследователя. Как он оказался здесь, в пригородной электричке? Выследил ее? Что делать?! Бежать? Но уже поздно: двери электрички закрылись и поезд со скрипом и лязганьем тронулся с места. Эля машинально пригнулась, привлекая к себе внимание сидевшей напротив женщины. Затем осторожно выпрямилась и бросила короткий взгляд в другой конец вагона. Напугавший ее мужчина уже развернулся к ней спиной и открыл дверь тамбура, чтобы перейти в другой вагон. Эля с облегчением выдохнула и уткнулась в книгу.

Электричка опаздывала на добрую четверть часа, и Нора, бросая взгляд то в сторону, откуда должен приехать поезд, то на станционные часы, от нетерпения притопывала ногой. На платформе собралось куда больше, чем обычно, народу: подоспели те, кто отправлялся на работу следующим поездом. И Нора начала беспокоиться, что ей уже не только не достанется сидячего места, но и с трудом удастся втиснуться в вагон. Волнение, захлестнувшее ее, передалось сидевшему на лавочке мужчине: он, с громким шелестом смяв газету, которую до этого читал, обеспокоенно вытянул шею, выглядывая поезд. «Отменили, наверное», – подумала Нора, уже смиряясь с участью ехать в набитом под завязку вагоне почти целый час. Она специально приходила на станцию пораньше, когда рассвет только начинал разбавлять черноту ночного неба, чтобы уехать свободной электричкой. Ей нравилось дремать в дороге, и даже разговоры отдельных пассажиров, которые в утренней тишине казались особо громкими, не раздражали ее. За все эти годы, что она ездила в офис, у нее выработалась привычка отключаться на определенной станции и просыпаться за пять минут до прибытия. Тоже на определенной станции. И если выполнялся этот обязательный утренний ритуал с получасовым сном в дороге, день потом шел как надо, бодро и в ногу с ее биологическими ритмами. Но сегодня из-за опоздания электрички все грозило пойти не так. Опоздать Нора не боялась: ее рабочий день начинался в восемь, тогда как у остальных коллег в девять, и целый час, а то и полтора она находилась на этаже в одиночестве, если не считать заканчивающей свою работу уборщицы и охранника. Приди она хоть без пяти минут девять, никто бы ей и слова не сказал. Но все же для удачного течения всего дня ей необходимо было начинать его как обычно.

Свет фар показавшегося вдали поезда рассек поредевшие сумерки в тот момент, когда по громкоговорителю наконец-то объявили о его опоздании и принесли извинения. Значит, не отмена. Значит, следующий пойдет по расписанию. И есть надежда, что часть пассажиров на станции из тех, кто уезжает позже, пожелают не втискиваться в переполненный вагон, а дождаться своей электрички. Так и вышло. Хоть вагон и оказался наполненным больше, чем обычно, но Норе досталось место у окна.

Перед тем как закрыть глаза и погрузиться в дремотное ожидание короткого сна, она скользнула взглядом по пассажирам и вдруг заметила парня – своего соседа, того самого, за которым наблюдала в течение года и которого несколько дней назад увидела в инвалидной коляске. Парень шел по проходу как все, даже не прихрамывая, будто не передвигался еще на прошлой неделе в кресле. От удивления Нора, забыв о приличиях, проводила молодого человека любопытным взглядом и даже оглянулась ему вслед. Что ж, положа руку на сердце, она рада его увидеть. Рада, что с ним не случилось ничего серьезного. И что изо дня в день она будет встречать его на станции – то одного, то в обществе подруги. Эта встреча неожиданно подняла ей настроение, подпорченное опоздавшим поездом. Значит, все пойдет как обычно. Все, как обычно, хорошо.