- Весь вечер хотел это сделать, - усмехается Дарк, а после садится на колени и стаскивает через голову свою серебристую рубашку. Тяну руки и, когда касаюсь голого торса мужчины, вновь чувствую его силу, свою силу, нашу силу. - Никогда больше не смей надевать золотое! - он наклоняется и кусает меня за шею, не больно, но ощутимо. - Ты никогда не будешь принадлежать кому-либо ещё, кроме меня! 

- Да… 

Каждое касание - словно электрический разряд тока по телу. Александр спускается поцелуями от шеи до груди, накрывая ноющий сосок губами. Выгибаюсь сильнее, прижимая голову мужчины ближе к себе. Его руки движутся ниже, накрывая мою ноющую промежность.

- Пожалуйста… - тело дрожит от напряжения, когда пальцы мужчины едва-едва прикасаются, дразня, но не давая желаемого. - Александр… 

- Что? - он поднимает голову от моей груди, всматриваясь в глаза. - Что ты просишь? 

- Прекрати дразнить меня! - возмущенно восклицаю, опуская ладонь по его груди к талии и ниже, пока мои пальцы не касаются восставшей плоти. Обхватываю член и наслаждаюсь сбившимся дыханием мужчины. Дарк на мгновение замирает, а после, схватив меня за запястья одной рукой, заводит их за голову. 

- Вздумала играть со мной, милая? - его горячее дыхание щекочет мне ухо, когда мужчина наклоняется. 

- Да, - выдыхаю и всхлипываю, почувствовав его пальцы у себя между ног, сначала один, потом два и, наконец, три, так что трение оказывается максимально приближенное к желаемому эффекту. - Да, черт! 

- Так ты хочешь меня? - его пальцы поршнем двигаются внутри меня. 

- Да-а-а-а, - едва не плачу от напряжения. - Пожалуйста…

- Так скажи мне это, - Дарк останавливается, убрав руку совсем, заставив меня распахнуть глаза. - Говори, Лена. 

- Я хочу тебя, Дарк…

- А-а, - он качает головой и, опустив ладонь, касается уже набухшего от возбуждения клитора, учащая моё дыхание в разы одним прикосновением. - Не так.

- Александр-р-р-р, - поднимаю бедра выше, стараясь теснее прижаться, но мужчина быстро убирает руку. - Я хочу тебя, будь ты проклят, Александр! - вскрикиваю, балансируя на грани боли от ломоты вожделения в теле. 

- Молодец, - выговаривает медленно мужчина, не сводя с меня глаз, поднимается с кровати и снимает с себя брюки. Не свожу взгляда с него, буквально ощущая зуд в пальцах от желания коснуться этих литых мышц и восставшей мужской плоти. 

- Дар...Александр, - шепчу, не разрывая зрительного контакта, - Пожалуйста, иди ко мне, - раскрываю руки, борясь с диким желание запрыгнуть сверху на мужчину. Думаю, и вертикально мы сегодня или завтра попробуем. 

Мужчина улыбается едва заметно, я прямо чувствую исходящее от него самодовольство. 

“Ох, отплачу я тебе за это, Дарк, ох, оплачу” - мысленно обещаю сама себе. И тут же ликую, когда мужчина опирается коленом о кровать, наклоняясь ко мне. Обхватываю его сильные плечи и тяну ближе к себе, пока он не опускается сверху. Опускаю одну руку, обхватывая член и, на мгновение помедлив, помогаю ему погрузиться. 

В то мгновение, когда мы становимся единым целым, по комнате проносится темный вихрь. Дыхание, а с ним и сердце, словно останавливается и, судя по тому, что мужчина на мне не двигается ни на миллиметр, он тоже это чувствует. Проходит пара секунд, десять, пятьдесят, две минуты - и я начинаю сходить с ума от невозможности продолжать. Поэтому, совершенно не думая, напрягаю бедра, приподнимая таз и сжимая внутренними мышцами плоть Александра. Он со свистом втягивает воздух через зубы, я же ещё теснее прижимаюсь к его телу. И тут словно что-то щелкает. Мужчина, который был до этого, насмешливый и игривый, исчезает, на месте его появляется напряженный и жесткий самец. Даже черты лица его меняются почти до неузнаваемости. Но когда Дарк начинает двигать бедрами, толкаю свои ему навстречу, словно борясь с ним, пока он не переворачивает меня, поставив на четвереньки. И снова продолжается наша борьба. Глубокий толчок - и первая судорога охватывает мои бедра, ещё один глубокий толчок - и я опускаюсь на кровать, потому что колени отказываются держать меня, он не отпускает, лишь ещё резче и сильнее вбивает себя, пока не происходит то, чего я совершенно не ожидаю. 

В одно мгновение я ощущаю в себе его силу, и это не только сила его члена, выбивающего клеймо глубоко внутри. Нет, я ощущаю именно силу Дарка. Она словно перетекает от него ко мне, заполняя меня темнотой, так что я погружаю всю комнату в черноту, такую густую, что можно почувствовать её кожей. Но даже пребывая в темноте, я слышу рычание и хриплый мужской стон над ухом, а после меня наполняет его семя, усиливая ощущение темноты в крови. Кричу, содрогаясь в пароксизме оргазма, внутренними мышцами жадно выдаивая всё себе. Александр падает мне на спину, вдавливая в матрас и зажимая руками, не выпуская из-под себя. 

Но я и не хочу выбираться, купаясь в волнах пережитого экстаза. Лишь спустя какое-то время  мужчина сдвигается и, скатившись с моей спины, переворачивается на свою, глядя в потолок. 

- Дар… Александр? 

Подпираю голову рукой, всматриваясь в лицо, которое стало родным для меня за столь короткий срок. Вроде бы прошла целая вечность, как я страдала и плакала из-за Кирилла, а по сути минул лишь месяц. Но за это время столько всего случилось, что, кажется, прошли годы. 

На мой вопрос и оклик он не отвечает, по-прежнему глядя в звездное небо над головой. Тогда я придвигаюсь и опускаю голову ему на плечо, мужчина так же молча обнимает меня, прижав ближе к себе. Я больше не чувствую его силу так, как раньше. Меня не прошибает электрический ток от пальцев ног до кончиков волос. Теперь остается лишь приятное тепло сильного  тела. 

- Откуда у тебя шрам на лице? - спрашиваю совершенно не о том, о чем собиралась, но теперь мне просто необходимо услышать его голос и понять, что он не выставит меня из своей постели и покоев, как использованную шлюху. 

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Во Тьме всё пошло не слишком гладко, - он молчит какое-то время, а после чего с его губ срывается горький смешок. - Я до сих пор слишком самоуверен, несмотря на долгую жизнь, продолжаю считать, что всё смогу сам. 

- Александр, - обнимаю его за талию рукой, закинув ногу ему на бедро. Сейчас в этот момент я вижу не мужчину, а мальчика, который вынужден был слишком быстро повзрослеть.