Харм прервал зрительный контакт, переводя взгляд за плечо Дариуса, когда Брата затянуло прошлое. Дариус даже знал, какой точно момент. Это была ночь, когда Дариус одержал над ним в лагере верх, и когда Дариус отказался от своей «награды», его заменил Бладлеттер. Жестокость — было мягкое слово, чтобы описать ту процедуру, и хотя Дариус не хотел это возрождать, но безопасность парнишки была достойным концом его бесславных деяний.

Харм знал, кто выйдет победителем из кулачного боя.

— Забирай его, — процедил мужчина. — И делай, что хочешь. Я отрекаюсь от него, как от своего сына.

Брат развернулся и ушел прочь…, забрав с собой весь воздух из пещеры.

Воины смотрели ему в след, и их молчание было громче любого боевого клича. Отрекаться от отпрысков было настолько неприсуще их расе, насколько солнечный свет для их семейства — это было равносильно гибели.

Дариус подошел к молодому мужчине. Это лицо… Святая Дева-Летописеца. На посеревшем лице паренька застыло не печальное выражение. Не убитое горем, или стыдом. Черты его лица походили на настоящую маску смерти.

Протянув ладонь, Дариус произнес: — Приветствую тебя, сынок. Я Дариус и я тот, кто будет выполнять функции твоего боевого наставника. — Юноша моргнул один раз. — Сынок? Нам пора выдвигаться.

Внезапно Дариус подвергся испытующему взгляду; парень явно искал признаки сострадания или обязательств. Однако не нашел ни того ни другого. Дариус понимал, что нужно быть сухим и твердым, как земля под сапогами юнца, потому как знал, что в противном случае, любое проявление мягкости приведет лишь к дальнейшей немилости.

— Почему? — послышался хриплый вопрос.

— Скоро мы отправляемся на поиски той женщины, — сказал Дариус. — Именно поэтому.

Глаза парня вглядывались в глаза Дариуса. Затем парень положил руку на грудь и с поклоном произнес: — Я буду стараться приносить лишь пользу, нежели бремя.

Так трудно быть нежеланным. Но тяжелее всего держать голову прямо после подобного оскорбления.

— Твое имя? — спросил Дариус.

— Тормент. Я Тормент, сын… — парень прочистил горло. — Я Тормент.

Дариус встал рядом с ним и положил руку на его плечо, которое должно было стать мощнее после полного превращения.

— Пойдем со мной.

Парень покорно последовал за ним… из аудиенции Братства… из прибежища… из пещеры… в ночь.

В груди Дариуса все перевернулось после их первого шага и совместной дематериализации.

Он впервые ощутил, что значит иметь собственную семью, потому что, даже если мальчишка и не находился с ним в кровном родстве, он все равно взвалил на себя заботу о нем.

Поэтому, он первым бы кинулся на нож, предназначенный Торменту, жертвуя собой, дойди до этого. Таков был кодекс Братства… но только по отношению к братьям. Тормент еще не был одним из них, он был всего лишь посвященным, благодаря своей родословной, которая дала ему доступ в Гробницу, и ничего более. Если он не сможет себя проявить, то вход в святилище для него будет закрыт навечно.

Действительно, на все требовался кодекс, парнишку вполне могли ранить на поле боя и после бросить его там умирать.

Но Дариус этого не допустит.

Он всегда хотел сына.

В двадцати милях от Чарльстона, штат Южная Каролина

- Срань… Господня. Да у них тут даже несколько видов деревьев.

«Хм, да уж, точнее и не выразишь». Когда фургон команды «Паранормальные Расследования» свернул на проселочную трассу SC 124, Грег Вин затормозил и склонился к рулю.

Зашибенное… совершенство.

Вход в дом посреди этой плантации с обеих сторон был увенчан живой изгородью из дубов и испанского мха, покрывающего каждую веточку, колышущуюся на легком ветерке. Дальше, в конце подъездной аллеи, на расстоянии приблизительно в полмили, находился особняк с колоннами, напоминая изящную даму на стуле в выигрышном ракурсе, обрамляющую ее контуры полуденном солнцем лимонно-желтого цвета.

С заднего сиденья фургона компании «Паранормальных Расследований», Холли Флит склонилась вперед.

- Че, серьезно?

- Это граничит с B[19], да? — Грег нажал на газ. — Открыто для обнародования.

- Ты звонил четыре раза.

- Они не сказали «нет».

- Они не перезвонили тебе.

- Не важно.

Ему было очень нужно, чтобы это произошло. Расцвет компании «ПР» произошел с выходом экстренного сообщения в сети о резком падении доллара. Они не участвовали на American Idol[20], но смогли вышибить дерьмо из последнего эпизода Magic Exposed и если придерживаться этого направления, деньги потекут к ним рекой гуще крови.

Нескончаемая подъездная аллея к дому не только вела вглубь частной резиденции, но и в прошлое. Бога ради, когда он осмотрел покрытую растительностью окружающую территорию, то невольно стал ожидать появления солдат времен Гражданской войны и Вивиан Ли[21]в довоенное время, прогуливающуюся среди деревьев.

Гравийная дорожка привела посетителей непосредственно к парадному входу, и Грег припарковался сбоку, на случай если возникнет необходимость проехать другим машинам.

- Вы двое остаетесь здесь, а я пойду внутрь.

Вылезая из машины, он накинул поверх рубашки от Эда Харди черную ветровку и взглянул на свой золотой Ролекс. Фургон с крупной эмблемой «ПР» на черном фоне в этом месте смотрелся роскошным, черным призраком. Дом, без сомнений, принадлежал аборигену. Дело в том, что Голливудский стиль не был обязательным дополнением за пределами Лос-Анджелеса — и это благородное место было далеким от пластической хирургии и автозагара.

В своих туфлях от Прада он прошагал по каменной мозаике прямиком к входу. Белый дом был просто трехэтажной коробкой с балконом на первом и втором этажах и меланхоличной крышей с мансардными окнами, но изящество пропорций и сам размер чертовой ерундовины абсолютно гармонировал с окружающей средой. И в довершении величественного образа дамы, все окна были обрамлены жемчужного цвета шторами, а через витражные стекла можно было рассмотреть люстры, свисающие с высоких потолков.

«Готов провалиться в ад за ночевку и завтрак».

Парадная дверь была достаточно большой, чтобы принадлежать собору, а дверной медный молоточек, исполненный в виде головы льва, казалось, был в натуральную величину. Он оттянул его и опустил на место.

Ожидая, Грег оглянулся, чтобы убедиться, что Холли и Стэн оставались там, где он их и оставил. Подкрепление было последнее, в чем он нуждался, когда необходимо совершить коммерческий визит, особенно, когда «здравствуйте-меня-зовут» не приветствовалось. И правда в том, что если бы у них было назначение не только в Чарльстон, то он, возможно, и не пошел бы на эту встречу лицом к лицу, но ради получасовой поездки, которая была даже не запланированной, это стоило затраченных усилий. На протяжении следующих нескольких дней им предстояло сделать спецрепортаж в Атланте, поэтому только на это и хватало времени. Главное, он бы убил…