Польша является агрессором, начавшим Вторую мировую войну в Европе.

И этот вывод бригада Геббельса может только замолчать, поскольку оспорить его невозможно.

Конечно, Германия была не против, чтобы в разделе Чехословакии как-то поучаствовали и Польша с Венгрией, поскольку это придавало этой агрессии вид некой миротворческой акции, получалось что-то вроде того, как НАТО бомбило Югославию, «спасая» албанские меньшинства в Косово. Но наглость поляков уже тогда озадачила немцев и заставила принимать против них кое-какие шаги. По настоянию поляков немцы передали им город Богумин в Тешинской области, но когда 15 марта 1939 г. немцы начали оккупацию оставшейся части Чехословакии, то вынуждены были принять против поляков отдельные меры. Немецкий фельдмаршал Кейтель вспоминал: «Еще вечером 14 марта личный полк СС Гитлера вторгся в Моравско-Остравский выступ, чтобы заранее обезопасить витковицкие металлургические заводы от захвата поляками».[80]

Между тем Польша не имела с Германией никаких явных официальных союзных договоров, а, как видите, норовила хапнуть впереди нее. Вот за это современники назвали Польшу гиеной. В немецком МИДе ее называли «гиеной поля боя», а У. Черчилль, к примеру, писал в своем труде: «И вот теперь, когда все эти преимущества и вся эта помощь были потеряны и отброшены, Англия, ведя за собой Францию, предлагает гарантировать целостность Польши – той самой Польши, которая всего полгода назад с жадностью гиены приняла участие в ограблении и уничтожении чехословацкого государства».[81]

Причем, характеризуя Польшу, как гиену, Черчилль ни в меньшей мере не пытался ее унизить. Когда он писал свою «Вторую мировую войну», то уже объявил в Фултоне крестовый поход коммунизму, в книге он воспевает героизм поляков, не подкрепляя, впрочем, его конкретными примерами, он уже представляет Польшу жертвой СССР. Но когда ему приходится объяснять то или иное событие, т. е. отвлечься от целей антисоветской пропаганды, то у него проскакивают такие, очень четкие определения.

Дело в том, что историки всех стран, описывая Польшу, совершают ошибку: они ставят себя на место поляков и пытаются понять, почему поляки поступили так или иначе. В результате польская элита получает у историков какие угодно мотивы действий, но только не свои, польские. Русские приписывают Польше мотивы медведя, англичане – льва, французы – бойцовского петуха, немцы – мужественного орла. А на самом деле, чтобы понять поляков, нужно представить себя гиеной.

Чтобы вы поняли, о чем речь, немного отвлекусь. Мне приходилось в Южной Африке наблюдать жизнь львов и гиен. В живом мире нередко случается союз двух видов, питающихся из одного источника. К примеру, союз муравьев и тлей. Они питаются одним и тем же – соком листьев. Муравьи ухаживают за тлями, укрывают их на зиму в муравейниках, переносят на самые свежие листочки. Тля сосет из листьев сок, а ее экскременты, богатые сахарами, ест муравей. Точно так же львы и гиены едят одних и тех же животных. Лев очень мощный, но не выносливый, он не может долго преследовать добычу, как это, к примеру, делает волк. Поэтому львы очень долго и скрытно приближаются к жертве, порою ползут на брюхе, чтобы выйти на позицию, с которой можно броситься и догнать антилопу. Охота львов небезопасна, быки таких антилоп, как буффало, весят более 600 кг, и если лев попадет в пределы досягаемости рогов и копыт быка, ему не поздоровится – бык его втопчет в землю. Казалось бы, львы и гиены могли бы создать союз – гиены могли бы загонять добычу на засаду львов. Не тут-то было! Это уже были бы не гиены. Гиена риска охоты не приемлет. Лев убивает жертву, и когда он и его семья наедаются до отвала и отползают в тень отдыхать и переваривать пищу, то только тогда на добычу набрасываются гиены. Причем, чем старее лев, тем наглее гиены, и их наглость определяет пригодность льва. Если он уже не способен догнать самку – вожака гиен и убить ее, то должен уступить место молодому льву.

Теперь вернемся к Польше и поставленному ранее вопросу. Напомню. Ее союзник Франция настаивает, чтобы Польша заключила союз со вторым союзником Франции – Чехословакией. Польша категорически отказывается. Почему? Если бы она согласилась, то вокруг Германии образовался бы союз трех достаточно нехилых стран и Германия не рискнула бы напасть на Чехословакию. Но если бы германский орел не напал на Чехословакию и не убил ее, то как бы гиена-Польша урвала свою долю? В союзе с Германией? Но ведь это уже самостоятельная охота, это риск, это не для гиены. Кто-то другой должен убить жертву, а она оставляет себе право схватить понравившийся кусок. Поэтому Польша и развязывала войну, но так, чтобы официально она была в стороне.

Был еще один договор, который уже забыли и на который историки совершенно не обращают внимания, – союзный договор Польши и Румынии против СССР.

По этому договору, если СССР нападет на какую-либо из этих стран, то вторая объявляет СССР войну. Но вот 1939 г., немцы выдвигают Польше ультиматум с требованием вернуть Данциг и предоставить коридор к Восточной Пруссии, Польша в ответ объявляет мобилизацию. Казалось бы, что, ввиду такой угрозы войны, ей нужны союзники и никакой лишний союзник не помешает. Великобритания и СССР предлагают Польше и Румынии расширить действие своего союза, направить его на отражение и германской агрессии. Польша категорически отказывается[82]. Почему? Потому, что гиена ждет очередной жертвы. У нее договор с Францией и гарантии Великобритании. Она уверена, что Гитлер в конце концов погрозит-погрозит, но напасть побоится и нападет на СССР. Но как Гитлеру напасть на Советский Союз, если Польша официально не будет его союзником? Только через прибалтов и… Румынию. То есть поляки сдавали немцам и своего союзника Румынию, отказываясь нацелить свой союз с румынами и против немцев. Теперь, если немцы нападут на Румынию, поляки отхватят и от этого своего союзника кусок, как отхватили от Чехословакии, а далее, когда Гитлер нападет через Румынию на СССР, то поляки отхватят у СССР Украину. Типичная гиена, и вот уже эти два факта отказа Польши от заключения договоров, казалось бы, во свое спасение, доказывают хищную и крайне подлую суть польской элиты. Уже эти два отказа поясняют, почему Черчилль называл польскую элиту «гнуснейшими из гнусных». Польша нагло и упорно разжигала Вторую мировую войну, не давая Европе создать фронт против немцев.

До прихода Гитлера к власти в 1933 г. отношение немцев к Польше было очень плохое, как я уже писал, из-за захвата поляками немецких земель. Уж на что Польша ненавидела СССР, но все же заключила с ним пакт о ненападении в 19

г. (аж на целых три года!)[83], а с немцами у нее и этого не было. Но вот к власти в Германии пришли нацисты, и положение кардинально изменилось – польская элита стала близким, хотя и неофициальным другом Рейха. С первого взгляда это трудно понять, хотя бы потому, что уже в ходе Второй мировой войны эти главари стали считать поляков недочеловеками. Однако это презрение пришло потом, вначале же симпатии были искренними, и базировались они на органической ненависти нацистов к коммунистам, а польской элиты – к русским, что тогда, как вы понимаете, было одним и тем же. При этом напряженность между Польшей и Германией сглаживалась тем, что Гитлер (как он писал в «Майн кампф») был противником мелкого собирания немецких земель, он призывал решить вопрос о жизненном пространстве Германии сразу и по-крупному.