заказывали напитки для снующих без устали от музыкального автомата к бару подруг, оба пола обменивались улыбками, в равной степени демонстрирующими желание и презрение. Смешанные пары, в которых один партнер был белый, а другой – черный, держались вместе, они нарочито подчеркивали на публике свое единение, что могло и не соответствовать истине. Понять, что к чему, здесь вообще было невозможно; все скрадывал жаргон, своеобразная речь витала в воздухе, не выдавая непосвященным ничьих тайн. Лишь музыкальный автомат отдувался за всех, каждый вечер далеко разнося свои синкопированные любовные мольбы.

Глаза Руфуса с трудом привыкали к электрическому свету, сизому дыму, непрерывному мельтешению. Его не покидало странное чувство, что он видел все это раньше во сне. Из того же сна возвращались к нему лица, жесты, голоса, и, как и положено во сне, никто не обращал на него внимания, никто, казалось, не помнил его. Совсем рядом за столом сидела девушка; помнится, он пару раз переспал с ней, ее звали Белл. Она болтала со своим приятелем Лоренцо. Откидывая назад волосы, она мельком взглянула на Руфуса, но, видимо, не узнала.

Над ухом загремел голос:

– Да никак Руфус! Когда тебя выпустили?

Руфус обернулся и увидел прямо перед собой широко улыбающееся шоколадного цвета лицо с гривой выпрямленных волос, небрежно падавших говорящему на лоб. Лицо Руфус помнил, а вот имя – нет. И отношений, которые связывали его с этим лицом, – тоже. Но все же сказал:

– У меня все отлично. Как ты?

– Помаленьку, дружище, помаленьку. – Глаза парня впивались в него, как пара злых насекомых, на лбу и вокруг губ – капельки пота, волосы вздыблены. – Попал в одну переделку, но сейчас все в порядке. А про тебя говорили, что ты сел.

– Сел? Нет. Работал в другом районе.

– Вот как? Ну, прекрасно. – Парень мотнул головой в направлении двери, как бы отвечая на настойчивые призывы, которые Руфус не слышал. – Мне надо отваливать, дружки поджидают. Еще увидимся.

На мгновение холодный воздух проник с улицы, но тут же растворился в дыму и человеческих испарениях.

Друзья стояли в нерешительности, не зная, стоит ли здесь оставаться, и даже не успели еще ничего заказать, когда из мрака и гула выступила Кэсс. В черном вечернем платье она выглядела очень элегантно, белокурые волосы были тщательно подколоты наверх. Она держала в одной руке рюмку и сигарету и казалась похожей одновременно и на усталую матрону, какой была на самом деле, и на озорную девчонку, какой давно уже не была.

– Что ты здесь делаешь? – спросил Вивальдо. – Вырядилась как на бал. Что-нибудь случилось?

– Мне надоел муж. Ищу нового. Но, видимо, попала не в те торговые ряды.

– Подожди дешевой распродажи, – посоветовал Вивальдо.

Кэсс повернулась к Руфусу и дружески коснулась его руки.

– Приятно снова тебя видеть. – Ее большие карие глаза смотрели ему прямо в лицо. – У тебя все в порядке? Мы все скучали по тебе.

Он непроизвольно отдернул руку, съежившись от ее доброжелательного тона. Но, не желая обижать женщину, проговорил, кивая и пытаясь выдавить из себя подобие улыбки:

– Приятно снова быть среди своих.

Она заулыбалась.

– Сказать, что мне приходит в голову всякий раз, когда я вижу тебя? Что мы очень похожи. – Она вновь перевела взгляд на Вивальдо. – Ты сегодня без своей старушки? Может, тоже ищешь новую любовницу? Тогда ты ошибся местом.

– Чертовски давно не видел Джейн, – сказал Вивальдо. – Наверное, нам лучше не встречаться. – Но выглядел он при этом расстроенным.

– Бедненький Вивальдо, – пожалела его Кэсс. Мгновение спустя они оба уже покатывались со смеху.

– Идите за мной. Ричард здесь. Он будет рад вас видеть.

– Вот уж не знал, что в это заведение ходят семейные люди. Вам что, наскучили домашние радости?

– У нас сегодня праздник. Ричард продал свой роман.

– Не может быть!

– Может. Может. Разве это не чудесно?

– Еще бы, черт подери, – сказал Вивальдо с заметным изумлением.

– Пойдем, – повторила Кэсс и, ухватив Руфуса за руку, потащила его за Вивальдо, который тем временем уже протискивался через бар. По ступенькам они сошли в следующий зал. Ричард сидел за столиком один, посасывая трубку. – Ричард, – крикнула Кэсс, – посмотри, я привела к тебе воскресших из мертвых!

– Не уверен, стоило ли их извлекать из небытия, – расплылся в улыбке Ричард. – Ладно, садитесь. Рад вас видеть.

– И я рад тебя видеть, – отозвался Вивальдо и сел с ним рядом. Они заулыбались друг другу. Ричард глянул довольно сурово на Руфуса и отвел глаза. Он всегда недолюбливал Руфуса, а сейчас, видимо, не мог простить ему истории с Леоной.

Воздух в зале был спертый. Руфус сознавал, что от него разит потом, и пожалел, что не принял душ у Вивальдо. Он тоже сел.

– Значит, – первым заговорил Вивальдо, – ты продал свой роман! – Откинув назад голову, он оглушительно расхохотался. – Продал-таки! Вот молодец! Ну и как теперь себя ощущаешь?

– Я держался сколько мог, – отшучивался Ричард. – Все отговаривался, что один мой хороший знакомый по имени Вивальдо обещал зайти и почитать рукопись. – Это какой Вивальдо? Поэт? – спросили у меня. – Да он же эстет! Не станет он читать криминальный роман, напиши его хоть сам Господь Бог. А так как ты не приходил, я решил, что они говорят правду, и отдал роман.

– Прости, Ричард. Мне очень жаль. Я что-то в последнее время совсем замотался…

– Знаю, знаю. Давай выпьем. А ты как, Руфус? Где пропадал?

– Да так. Собирался с мыслями, – ответил Руфус, улыбаясь. Ричард старается проявить дружелюбие, сказал он себе, но в глубине души, конечно, считает его психованным слабаком.

– Не смущайся, – ободрила его Кэсс. – Мы все годами пытаемся привести себя в порядок. И сам видишь, какой результат. Так что ты в хорошей компании. – Она положила голову Ричарду на плечо. Муж нежно провел рукой по ее волосам и поднял лежавшую в пепельнице трубку.

– Не думаю, что все там сводится к убийству, – сказал Ричард, жестикулируя трубкой. – На мой взгляд, форма детектива не мешает серьезному содержанию. Лично меня она всегда восхищала.

– Когда ты учил меня английскому в школе, то был другого мнения, – широко улыбнулся Вивальдо.

– Тогда я был моложе, чем ты сейчас. Мы меняемся, дружище, взрослеем! – В зал влетел официант, на лице его застыло бессмысленное выражение, он как будто не понимал, на каком он свете. Ричард позвал его: – Эй! Мы умираем от жажды. – Он повернулся к Кэсс. – Хочешь еще выпить?

– А как же! – ответила она. – Особенно теперь, когда с нами наши друзья. Могу веселиться всю ночь. Только немного кружится голова. Не возражаешь, что я так бессовестно расположилась на твоем плече?

– Возражаю? – Ричард рассмеялся и посмотрел на Вивальдо. – Возражаю! Как ты думаешь, ради кого я торчу за письменным столом в надежде на успех? – Он склонился над ней и поцеловал, а его лицо повзрослевшего мальчишки засветилось нежностью и страстью, отчего он вдруг очень похорошел. –