Выстроив для себя более-менее стройную версию появления незваных гостей, я отстегнул ремень безопасности от кресла девушки, вытащил пассажиров из машины и рядком уложил на землю в стороне от шипящего разбитым радиатором автомобиля. В отличие от «волков» эти двое выжили, правда, пока были без сознания и, похоже, собирались пробыть в этом состоянии ещё как минимум десять минут. «Как раз есть время сделать то, зачем сюда пришёл», – подумал я.

Я вернулся к рытвине, вытащил нож из притороченных к разгрузочному жилету ножен, спрыгнул на дно. Туша мохнатого слизня лежала в луже зеленоватой грязи и воняла так, что даже слёзы выступили из глаз. Пришлось доставать из подсумка противогаз и цеплять на лицо.

Дыша, как Дарт Вейдер, я приблизился к раззявленной пасти мутанта, сделал глубокие надрезы по бокам от губчатых выростов. Лишённая поддержки нижняя часть мускульной глотки шумно плюхнулась в жижу, забрызгав и без того запачканные берцы и штанины.

Сквозь чуть запотевшее стекло маски с пятнышками попавшей на него грязи отлично просматривались толстые стенки мышечных мешков. Пронизанные густой сетью кровеносных сосудов, они прикрывали слюнные железы, надёжно оберегая их от повреждений во время трапезы. Подобные защитные меры были не лишними, ведь слизни заглатывали живых жертв целиком, так что те вполне могли повредить важные органы рогами, копытами или когтями, не будь природа (ну или кто их там создал?) столь предусмотрительна.

Рубящими ударами ножа я быстро вскрыл мышечную стенку одного из мешков, просунул клинок в образовавшееся отверстие. Резкими движениями сильно увеличил надрез и, словно край одеяла, откинул в сторону истекающую кровью плоть. Под ней находилась бледно-сизая плёнка соединительной ткани. Я проткнул её кончиком ножа, рванул клинок на себя.

Прижимая нож пальцами другой руки, я выдавливал из разреза похожую на гной вязкую желтоватую массу. Она смешивалась с вытекающей из мышечного мешка кровью и тяжёлыми шлепками плюхалась в лужу у моих ног, добавляя грязи на одежду. Когда стала видна синеватая стенка слюнной железы, я перестал давить, убрал кусок соединительной ткани, прикрывающий железу, и кончиком ножа перерезал идущие к органу из глубины тела нервы и кровеносные сосуды.

Всё! Теперь осталось без резких движений извлечь трофей из тела мохнатого слизня и, соблюдая предельную осторожность, словно сапёр при разминировании, опустить его в один из свободных слотов контейнера.

Я воткнул нож в стенку мускульной глотки, открыл крышку прикреплённого к ремню бокса и просунул обе руки во влажную полость. Мёртвая плоть противно зачавкала. За студнеобразным аморфным комком с красными бугорками сосудов и жёлтыми холмиками лимфоузлов потянулись длинные тяжи жёлто-зеленой слизи. Липкие сопли истончились и лопнули, обрывая последние связи железы с внутренностями мутанта.

Без резких движений я поднёс ценный орган к контейнеру, плавно опустил в слот. Железа сразу растеклась, как медуза, заполняя всё пространство отсека. Я прикрыл крышку на всякий случай, снова взялся за нож и в точности повторил процедуру.

Через несколько минут, с двумя трофеями в активе, я снова стоял возле машины. Пассажиры всё ещё пребывали в нирване, даруя мне возможность спокойно привести себя в порядок. Я воспользовался одним из чехлов на сиденье «тойоты»: просто вырезал из спинки здоровенный кусок, разделил его на несколько частей и вытер сначала нож, а потом принялся стирать с себя грязь. На заключительном этапе чистки я протёр стекло противогаза, после чего убрал незаменимый в Зоне предмет в подсумок на бедре.

Более-менее вернув себе первоначальный вид, я решил узнать, кто эти незнакомцы, и сначала обыскал водителя. Навскидку определить по лицу, сколько ему лет, не вышло: у него вся физия была в крови и, похоже, превратилась в один сплошной синяк. В карманах его джинсов и рубахи гулял ветер.

Красавице с утончёнными чертами лица и печально опущенными уголками губ на вид было лет двадцать пять – тридцать. Толком определить возраст на глаз мешало отсутствие практики. Это Зона. Здесь женщин, чаще всего, можно встретить лишь в барах, где они работают официантками… и не только.

Судьба смилостивилась над незнакомкой и наградила всего лишь царапиной на щеке да маленькой ссадиной на лбу. Во внутреннем кармане легкой куртки девушки нашёлся продолговатый прибор с кнопками, чем-то похожий на телевизионный пульт, и наладонник.

Так толком и не поняв, кто эти люди, я вплотную занялся «тойотой» с российским триколором на номере. Багажник машины был пуст: ни туго свёрнутых комбинезонов, ни связанных шнурками ботинок, ни оружия с боеприпасами, ни рюкзаков с провиантом и медикаментами, ни нужного самосёлам скарба, – ничего. Думал, в бардачке и карманах чехлов есть какие-то документы – зря надеялся.

Первой пришла в себя девушка. Услышав лёгкий стон, я обернулся. Красотка сидела, одной рукой опираясь на землю.

Я шагнул к ней, присел на колено. «Калаш» не стал убирать за спину, мало ли что, а положил ствол на предплечье и указательным пальцем коснулся спускового крючка. При этом сдвинул ствол так, чтобы это не выглядело прямой угрозой.

Прикрыв глаза, рыженькая массировала висок. Я терпеливо ждал, когда она соизволит заметить меня, повернул голову так, чтобы не пугать её ожоговыми рубцами и шрамами на правой щеке. Мог бы и первым заговорить, но решил не проявлять инициативу: кто знает, как она отреагирует на мой голос; вдруг истерика начнётся, а я не люблю резкие звуки. Нервируют они меня.

Девушка наконец-то открыла глаза. Судя по рассеянному взгляду, она ещё не совсем отошла после столкновения.

– Вы кто? Куда мы попали? – Она покрутила головой по сторонам. – Это Зона?

– Она, родимая, – кивнул я и представился: – Купрум.

– Ласка, – сказала рыженькая, слабо улыбнулась и добавила: – А где Байкер?

Я взглядом указал за её плечо.

Ласка обернулась, увидела разбитую машину, окровавленное лицо бородача, охнула, прикрыв рот рукой. В её голосе прозвучал неподдельный испуг:

– Он живой?

– Угу! – кивнул я. – Только пока без сознания. Вы на «тойоте» вылетели во-он оттуда, – я показал пальцем на лениво ползущие по небу тучи за моей спиной. – Пронеслись со скоростью метеора и насмерть сшибли последних из «Чёрных волков».

Ласка опять охнула, в глазах её промелькнуло сожаление.

– Прости, – пробормотала она. – Мы не хотели, так получилось, я вообще плохо понимаю, что произошло.

– А не за что извиняться. Они это заслужили. Ваше неожиданное появление поставило жирную точку в истории клана мародёров и убийц.

Ласка вздохнула, как мне показалось, с облегчением, а я продолжил закамуфлированный под мирную беседу допрос:

– Ты лучше скажи: кто вы такие? Туристы?

Девушка что-то невнятно пробормотала, пряча от меня взгляд изумрудных глаз, придвинулась к Байкеру, взяла его за руку, проверяя пульс, потом потянулась к окровавленному лицу спутника.