– А не попробовать ли нам, Миш, сегодня заарканить «мерс»? – предложил я.

Выразительный взгляд моего друга показал, что ему самому не терпится. Итак, все между нами было решено в одно мгновение. Михаил привязал сделанный им плот к кормовой петле и направил лодку к шестам. Мы прикрепили к ним лодку, и я нырнул. Повесив светильник на торчащий из придонного мрака кронштейн, я принялся разгребать руками прилипшие к переднему мосту машины донные отложения. Пришлось нырять раза четыре, прежде чем я прокопал подходящий по размерам туннель и нащупал картер двигателя. Мы подтянули плотик с тросом и, освободив стальную петлю от креплений, осторожно опустили его в омут.

– Ну, с Богом, Саня, – напутствовал меня Михаил.

Я вертикально ушел в глубину, ориентируясь вдоль четко заметного в воде троса. Протащив изрядно полегчавшую в воде петлю под рамой переднего моста, я пошарил рукой вокруг себя в поисках чего-нибудь, за что ее можно было бы зацепить. Не обнаружив ничего более подходящего, я накинул трос на выступающее из трясины пробитое колесо и, в спешке даже забыв отцепить светильник, ринулся наверх.

– Ну что, удалось зацепить тачку? – спросил Михаил, не дав даже отдышаться.

– Угу, – кивнул я, – греби скорее к берегу.

Когда мы причалили, я переоделся в сухую одежду и принялся крутить ручку редуктора. Пока я грелся, наматывая на барабан излишки троса, Михаил подпалил заранее сложенную кучу дров и развесил над огнем котелки, поскольку в хлопотах мы совершенно забыли поесть. Поужинав, мы заторопились к лебедке. Поскольку она стояла довольно далеко от берега, мы, для подсветки, развели вблизи нее еще один костер. И принялись истово вращать рукоятку, трос начал постепенно расправляться.

Неожиданно лебедка дрогнула и заскользила на полозьях к реке.

– Что это было? – почему-то шепотом спросил Михаил.

– Тормозная петля натягивается, – успокоил я его, – не бойся.

Дальше натягивать трос нужно было очень осторожно. Вслушиваясь в скрип врезавшейся в кору деревьев тросовой петли, я ощупал основной трос и решил, что пришла пора дать ему немного вытянуться, так сказать, плотнее прилечь друг к другу всем его проволочкам.

– Пойдем-ка попьем чайку, – предложил я замершему в напряженном ожидании Михаилу.

– Что так? – удивился он.

– Дело это не быстрое. Броневичок наш довольно массивный и в иле сидит по уши. А он такая липкая зараза, что твой клей. Поэтому нужно набраться терпения и очень осторожно выводить его из ямы. Прошлым летом в Псковской области я «Пантеру» со дна озера выволакивал двое суток.

– Ничего себе! – недоверчиво посмотрел на меня Михаил. – Так долго?

– Да, да, старик, – закивал я, высыпая горсть заварки в закипевшую воду, – двое суток. Ведь в этом деле что самое важное? Провернуть утопленный объект на месте! Конечно, танк штука более тяжелая, но и проворачивал я его аж двумя лебедками, причем стояли они на разных берегах, прямо напротив друг друга. Вот, а как только наш «мерседес» провернется, то есть оторвется от массы облепивших его отложений, считай, что делу конец. Нам останется только крутить ручку редуктора и вываживать его потихонечку на берег, словно щуку спиннингом. Уловил?

– Уловил, – со вздохом произнес Михаил, видимо, поняв, что спать ему сегодня вряд ли придется.

Следующие три часа прошли у нас в нудном хождении между двумя кострами и редкими минутами дополнительного подтягивания троса. Но уже глубокой ночью со стороны реки неожиданно донесся глухой чавкающий звук. Михаил с тревогой обернулся.

– Что там, Саня, случайно, не трос ли лопнул?

Мы дружно бросились к лебедке. Трос, за который мы так перепугались, и в самом деле несколько ослаб, но тем не менее было незаметно, чтобы он оборвался.

– Никак выскочил, дружочек? – с вожделением пробормотал я, берясь за ручку лебедки сам.

Последующие осторожные эксперименты с натяжением троса показали, что автомобиль, видимо, сдвинулся наконец-то со своего места и готов к извлечению на поверхность. Сон как рукой сняло. Минут примерно через двадцать стоявший на самом краю берега Михаил завопил истошным голосом:

– У нашей машины фары включились!

– Не может быть, – не поверил я, но тем не менее побежал к реке.

В первый момент мне показалось, что мой друг не ошибся. Совсем рядом с поверхностью воды, в том месте, куда уходила струна троса, светился мутный огонечек.

– Так это же наша бутылка, – наконец сообразил я.

– Ху-у, – выдохнул Михаил, – а я было подумал…

– …«Летучий голландец» из-под воды вылезает. Приключенческих романов начитался. Лучше неси сюда бревенчатые катки, минут через десять они нам понадобятся.

Мы вернулись к лебедке, и вскоре из воды начала выдвигаться черная, бесформенная во мраке ночи масса броневика. Наконец автомобиль приблизился к нам настолько, что до него можно было дотянуться с берега даже рукой.

– Хватит крутить, Михаил, – крикнул я, – не торопись, давай обсудим ситуацию.

– Что же тут обсуждать? – тяжело дыша, отозвался он. – Машина почти на берегу.

– Смотри, – сдернул я с торчащего кронштейна колеса дотлевающий светильник, – она же боком на берег идет. А что, если попробовать поставить ее на колеса?

– Так мы же еще часа два потеряем на этом!

– Да что ты, не больше часа. Давай сейчас еще малость вытащим его из воды, а затем ослабим трос, перекинем его вон через то дерево и снова натянем. Не пройдет и четверти часа, как он опрокинется и встанет на колеса. Я специально для этой цели прихватил из автомеханической мастерской шкив.

– Ладно, – махнул рукой Михаил, – говори, что делать-то.

– Ты продолжай подтягивать машину, а я пока привяжу тросом шкив к ветле.

Михаил устало кивнул головой и поплелся обратно к лебедке. Через некоторое время мы доложили друг другу, что каждый сделал свою часть работы.

– Переключи храповик на барабане, – сказал я, – и отпускай трос.

«Мерседес» лежал почти на берегу. Когда я подошел к нему, ночная мгла уже начала понемногу рассеиваться и можно было различить мутные, облепленные жидкой грязью узкие лобовые стекла машины. Я непроизвольно протянул к одному из них руку и стер налипший на него ил. Внезапно мне померещилось, что оттуда, из-за толщи бронированного стекла, на меня кто-то смотрит пристальным, немигающим взглядом. С испугу я отскочил в сторону, едва не вскрикнув.

– Ты что-то сказал? – окликнул меня сзади Михаил.

– Да нет, просто поскользнулся, – севшим голосом ответил я, поспешив к нему. – Дай-ка я теперь покручу, а то меня знобит.

– Ой, спасибо тебе, – устало проговорил он, – а то я уже рук не чую.

Пока мой приятель возился у костра, я торопливо крутил рукоятку в обратную сторону. Сматывая трос с барабана лебедки, я постепенно успокоился.