Я, в отличие от Амджана, прекрасно поняла, на что намекала Наталья. Думаю, ее вполне устроил бы такой сценарий, где я остаюсь одна с внебрачным ребенком в животе, а Амджан благополучно исчезает со всех радаров. Уже собиралась ответить острой шуточкой, но вынуждена была закрыть рот, потому как заговорил мой спутник:

— Боюсь, я мог не уловить сакральный смысл ваших слов, На-та-ль-я, но я люблю Соню и буду самым счастливым ма… мужчиной, если она согласится стать моей женой.

Я повернулась в сторону анимага, даже не пытаясь скрыть своего удивления. Меня так и подмывало спросить у него, что это за самодеятельность? Зачем он отошел от намеченного плана и усложнил и без того сомнительную ситуацию?

Я собиралась немного поиграть в отношения, а после сделать вид, что мы расстались, и каждый пошел своей дорогой. Таким образом удалось бы утереть Наталье нос, доказав, что я не лгала про парня. А после с достоинством завершить маленькое представление. Амджан добавил нашей легенде лишнего драматизма, который мне был вот совсем ни к чему.

Воспринимать его слова всерьез я даже не пыталась, — и дураку было ясно, что мальчик заигрался.

— Ой, ну горько тогда, — хмыкнула Наталья, поднимая свой бокал. Все тут же подхватили шуточный призыв и я почувствовала себя невестой на чужой свадьбе. Все было слишком ненастоящим, абсурдным, искусственным.

Амджан не был знаком с нашими свадебными обычаями и не знал, каких действий от него ждут. А я медлила. Пойти на поводу у Натальи и окончательно выставить себя клоуном не хотелось. Особенно на глазах начальства.

Александр Дмитриевич уже не улыбался, а только поглядывал на всех из-под нахмуренных бровей. Это и стало своеобразным знаком, который определил мое дальнейшее поведение.

— Ребята, хватит. Никто ни на ком не женится, давайте не будем устраивать фарс. Амджан, дорогой, помоги мне дойти до бассейна.

Мужчина не стал заставлять себя ждать. Аккуратно подхватив меня под локоть, провел к небольшому диванчику около бассейна.

— Сонь, я сделал что-то не так? — спросил он, помогая мне опуститься на мягкое сиденье.

— Не знаю, Амджан, — покачала головой. Похлопав рукой рядом с собой, пригласила его сесть. — Зачем ты сказал о том, что хочешь жениться на мне?

— Мне показалось, что та женщина хотела показать всем, что у нас с тобой все несерьезно, и что я могу тебя бросить в любой момент, — он внимательно посмотрел мне в глаза. — Я ошибся?

— Нет, — тихо ответила, удивляясь его проницательности. — Просто… теперь все стало еще сложнее. Да и вообще… Что это было?

Я не стала уточнять, что говорю о поцелуе, Амджан меня понял и без этого.

— Не знаю, что на меня нашло, — запустив пальцы в волосы, произнес анимаг. — Я не собирался тебя компрометировать…

— Не знаешь, говоришь? — вздернув бровь, спросила я. — Может, еще скажешь, что слова о любви были правдой?

Лишь ляпнув этот глупейший вопрос я поняла, что не хочу слышать ответа. Вот зачем я вообще подняла эту тему? С замиранием сердца ждала бурных опровержений, нервно теребя ткань рукава.

Амджан наклонился вперед, упираясь локтями в колени, сцепил руки в замок и положил на него подбородок, уставившись в голубую гладь бассейна.

— Ты говорила, что я должен изображать любовь к тебе, — вместо прямого ответа на вопрос, сказал он. — Мне нельзя было озвучивать эти чувства?

— Нет, ты прав, — поспешила согласиться с мужчиной, пытаясь успокоить расшалившиеся нервы. — Кажется, я слишком остро реагирую на подначивания Натальи.

— Почему она к тебе так относится? — спросил Амджан, поворачиваясь ко мне. — Ты ей что-то сделала?

— Нет, — пожала плечами. — Просто Наташа… она такая со всеми. Свое расположение она выказывает только начальству, а всех остальных считает недостойными людьми низшего сорта.

— Тогда почему она все еще работает с вами?

— Потому что крутит попой перед боссом и играет лучшую подружку Ольги Владимировны. Я тебе показывала фотографии нашего замдиректора.

— Да, да, помню. Она сидела рядом с Ал… Алек…

— Александром, да, — пришла на помощь анимагу. В который раз замечала, что наши имена ему даются с трудом. Интересно, а какие имена используются в его мире?

— Я не уверен, что правильно понял твои слова. Что значит «крутит попой перед боссом»?

Я усмехнулась. Все же непонимание нашего мира порой делало Амджана таким наивным.

— Это значит, что она флиртует с начальником. Стремится стать его любовницей.

— Еще не стала? — искренне удивился Амджан, вызвав у меня всплеск раздражения.

— В смысле?

— Ну, На-та-ль-я достаточно…кхм…красивая женщина. Если она хочет быть с этим мужчиной, какие у нее могут быть препятствия?

— А ты считаешь ее красивой? Сам бы стал с такой спать? — спросила, негодуя от непрошеной ревности.

Амджан молчал. Слишком долго, черт побери, он не произносил ни единого звука. Я поняла, что не готова выслушивать новый поток дифирамбов в адрес Натальи, поэтому резко вскочила одним рывком, делая упор на здоровую стопу, и поковыляла подальше от мужчины, сканирующего меня странным взглядом. Он не ожидал от меня такой прыти, и я успела дойти по кромке бассейна до его середины, когда Амджан все же поднялся с диванчика.

— Соня, остановись! Тебе нельзя тревожить ногу!

Я даже не подумала слушать приказа, лишь ускорилась, насколько мне позволил вывих. Со стороны мы, должно быть, выглядели презабавно: прыгающая на одной ноге девушка и огромный мужчина, догоняющий ее. И все это на фоне великолепного голубого бассейна, а завершал картину живописный задний план — волны горных пиков, покрытых зелеными лесами.

Только вот мне было совсем не до смеха.

— Соня! — рявкнул Амджан, и с ближайшего дерева сорвалась стайка птиц, оповестив криком о своем недовольстве всю округу.

Я дернулась в сторону и зацепилась ушибленной стопой за выступ хромированной лесенки, ведущей в бассейн. Как всегда случается в такие моменты, время словно замедлило свой ход. Взмахнув руками, подражая ранее упорхнувшим с дерева птицам, наклонилась вперед и проскользила здоровой ногой по кафелю. В следующую секунду вода с плеском сомкнулась над моей головой. Оттолкнувшись от твердого дна, сделала рывок наверх, но была тут же снесена в сторону мощной волной. Чужая рука крепко ухватила за талию и потянула на поверхность.

Отплевываясь и кашляя, толкнула Амджана (а это был он), в грудь и крикнула:

— Ты что, утопить меня хотел?!

Мужчина фыркнул, уворачиваясь от множества мелких брызг, которыми я активно сопровождала свое негодование.

— Я спас тебя, женщина! — и столько было в его словах неподдельной гордости своим поступком, что я закрыла рот, так и не успев выдать всю гамму чувств, оформленную в великий русский мат.