— После тебя — никого.

Флора улыбнулась. Что ж, это совсем не плохой задел для их будущих отношений.

Словно смутившись от своего признания, Анджело тут же нахмурился:

— Не знаю, правда, почему… Другие женщины стали для меня как-то менее привлекательны, что ли. А может, потому…

— Давай только не будем портить это всякими объяснениями. — Флора прервала рассуждения Анджело, приложив палец к его губам.

— Не думаю, что я мог бы объяснить свою слабость к одной высокой рыжеволосой особе, но, похоже, так оно и есть, enamorada mia, — удовлетворенно пробормотал Анджело, поймав губами ее палец и с ожиданием глядя на нее.

Искры пробежали по ее телу, а затем он снова поцеловал Флору, и она с жаром ответила ему. Все вдруг встало на свои места. Удивительно, но произошло это тогда, когда она уже ничего хорошего не ждала.

Флора больше не хотела отстраняться от Анджело, не хотела следить за каждым своим словом и искать скрытый смысл в его словах. Она отказалась от осторожности, которую вот уже столько лет хранило ее сердце. Более того, Флора махнула рукой на собственную невысокую оценку мужчин, поместив Анджело в особую категорию. И за это она получила возможность наслаждаться счастьем.

После еще одного раунда страстной любви Флора ощущала себя в приподнятом настроении.

Через час они сидели в обшитой деревом столовой с коллекцией тонкого китайского фарфора на стеклянных этажерках — такая обстановка придавала комнате красоту и простор. Ничуть не удивленный столь поздним появлением хозяина, Франц принес на одном большом подносе куриный салат и сладкий десерт из фруктов.

Скиппер, спавший под столом, похрапывая, как маленький паровозик, проснулся, как только принесли еду, и подозрительно уставился на Анджело сонным взглядом, наблюдая за каждым его движением.

Уже приступив к десерту, Флора вдруг вспомнила, что собиралась спросить у Анджело. Она подняла голову, откидывая назад густую копну медных волос.

— Я хотела бы у тебя кое-что спросить…

— Спрашивай, — протянул Анджело.

Флора расправила плечи:

— Почему ты мне не сказал, что к Маришке переходит трастовый фонд Уильяма?

И в ту же секунду она почувствовала, что ступила на опасную территорию.

Глаза Анджело сузились, лицо словно закрыла маска.

— Кто тебе об этом сказал?

— Бригитта Эттен. Она заходила сегодня. Мне было неловко расспрашивать ее… Разве не странно, что я ничего не знаю об этом?

Молчание затянулось, как предательское полотно слишком тонкого льда, на которое страшно было ступить.

Флора уже отругала себя за неуместную игру воображения, когда Анджело наконец заговорил. — Я просто не видел причины обсуждать это с тобой, — холодно сказал он. — К тому же разве это не очевидно, что трастовый фонд Уильяма должен перейти к его дочери?

— Возможно, для тебя это и очевидно. Но не для меня. Ведь сам Уильям не мог воспользоваться этими деньгами. — Флора чувствовала, что за молчанием Анджело что-то скрывалось. — Я действительно не знала, что моя племянница может унаследовать какие-то деньги.

— Это частное дело. И Бригитте не стоило обсуждать подобную тему, — сухо заметил Анджело.

— Тем не менее она это сделала! Я чувствовала себя ужасно глупо — почему меня нужно держать в неведении? — продолжала допытываться Флора. Неужели ей показалось — губы Анджело презрительно сжались, когда она заговорила о наследстве Маришки? — Почему, Анджело?

Резко отодвинув стул, он встал из-за стола, и ей пришлось откинуть голову, чтобы видеть его лицо. Их взгляды встретились.

— Я не был уверен, знаешь ты о наследстве или нет, — признался Анджело. — Меня беспокоило одно: твое желание удочерить Маришку могло быть продиктовано тем, что в один прекрасный день она стала бы о-очень богатой молодой леди. Более того, получив сейчас опекунство над девочкой, ты по закону имела бы право доступа к этому фонду. А значит, ты с полным правом могла бы получать оттуда любые, конечно в разумных пределах, отчисления на ее воспитание.

Эти откровения со стороны Анджело поразили Флору. Ей хотелось бы думать, что она ослышалась или неправильно его поняла. Но как всегда, Анджело выразил свою мысль четко и определенно. Невероятно! Мужчина, с которым она провела в постели большую часть вечера, мужчина, чьих будущих детей она носила под сердцем, без всякого стыда признался, что считает ее корыстной охотницей за чужим состоянием! Бессовестной и бессердечной, способной использовать права невинного ребенка ради собственного обогащения.

Флору даже затошнило. Значит, вот какими глазами он на нее смотрел!

Она отодвинула стул и тоже встала. Лицо ее пылало от негодования.

— Почему ты решил, что мне нужна моя племянница только из-за этого фонда? Чем я провинилась, раз ты такого мнения обо мне? Может, я что-то не так сказала или сделала?

Анджело развел руками:

— Тебе и не нужно было ничего делать. Перед тем как Уильям женился на твоей сводной сестре, мне представили сведения, касающиеся не только ее прошлого, но и твоего тоже.

Флора нахмурилась.

— Ах да, помню… Ты имеешь в виду ту проверку… — догадалась она и почувствовала, как ее сердце падает вниз.

— Одним словом, мне было известно, — продолжал Анджело, — что три года назад ты спала со своим женатым боссом, а потом пыталась его этим шантажировать.

Флора резко отскочила назад, как если бы он ее ударил. Но его слова были хуже чем пощечина. Они воскресили тот злосчастный эпизод, который она уже давно отправила в самый дальний угол своего сознания. Снова оказаться в той же ситуации было просто невыносимо…

— Это не то, что случилось на самом деле, Анджело, — произнесла она со спокойным достоинством. Скиппер, почувствовав недоброе, вылез из-под стола и занял позицию между своей хозяйкой и Анджело. — Эти гнусные обвинения прозвучали на собрании в офисе, а не в суде — для суда у них просто не было никаких доказательств. Я не спала с моим боссом и не пыталась его шантажировать!

Анджело махнул рукой, давая понять, что хотел бы закрыть эту тему:

— Это было давно, Флора. Что прошло, то прошло. Люди меняются…

Его снисходительный тон вызвал у нее новый взрыв негодования.

«Надо подумать, прежде чем говорить», — твердила она себе, но сейчас это был бесполезный совет. Самый травмирующий и несправедливый эпизод жизни Флоры был выкопан из ее прошлого и представлен в качестве обвинения человеком, который стал уже дорог ей!

Она почувствовала себя обманутой и опустошенной.

— Я никогда не прощу тебе этого, Анджело, — тихо сказала Флора. На бледном от гнева лице ее глаза сверкали, как изумруды. — Как ты смеешь вот так судить меня за то, чего я не делала, а потом еще с надменным снисхождением говорить, что люди меняются?! Я стала старше, но не изменилась ни на йоту! Все, чему меня научил тот случай, так это не доверять людям. Когда твое дело действительно заходит в тупик, ты всегда останешься один!