Сам большак упирался в небольшую стелу и обходил её, как ни в чём не бывало. Узкая каменная плита, самая простая и бесхитростная на вид, не носила на себе никаких узоров, портретов или прочих орнаментов. Только порядком истёршийся текст, выбитый уверенной рукой каменотёса, змеился вниз по монументу.

Заинтересованная Фурия приблизилась к нему и пробежала глазами по надписи.

Путник, подойди к этому камню и помяни добрым словом Ансельма кон Блэгарда, паладина Аксиоса, героя войны, верного защитника простого народа. Живой пример того, что добродетель и порядочность не всегда противоположны высокому сану.

Покойся же с миром — ты ушёл, но не забыт.

От благодарных жителей всей Оснии.

Рыцарь в её голове издал нечто среднее между кашлем и вздохом. Словно огромный ком встал у него в горле.

“Они помнят…”

Конечно, Ансельм. Люди в принципе помнят больше, чем нам кажется. Совершенно мимолётное слово или жест может играть огромную роль в жизни другого человека. А ты спасал тех, кто не мог спасти себя сам. Как бы не пытались запятнать твою честь враги, простой народ знает, где лежит истина. Вот здесь. В этом кенотафе[1].

Перед стелой земля оказалась изрядно вытоптанной. Похоже, путешественники останавливались здесь частенько, чтобы преклонить колено или коснуться рукой плиты.

“Спасибо, Фурия, за добрые слова. Ты права. Нас судят по делам, а не словам. И дела нам предстоят ещё многие. Поспешим.”

Заглянув в трактир, чтобы пополнить запасы еды и воды, орчанка вскоре вновь двинулась дальше. Дорога по заливным лугам вывела её к огромному палаточному лагерю, который раскинулся перед Артасонной.

Многообразие шатров поразило девушку, как и толпы Разумных, сновавших между рядами временных домов. Процентов семьдесят из них составляли жители Империи Света, остальные тридцать — выходцы из Тёмного Союза.

Множество тентов только воздвигали — рабочие на её глазах натягивали ткань на жёсткие рёбра. Всего сутки до начала Пятилетнего Турнира, но гости и участники явно продолжали прибывать.

Итак. Нужно подготовиться к предстоящей схватке: раскидать таланты, обновить экипировку. Обязательно узнать правила ордалии, что можно и нельзя. Сдать квест Графу. Желательно заранее. Максимально прокачаться до завтра — в лагере наверняка имеются квесты на убийство монстров на окрестных территориях. А, да, и на почту зайти, а то бесит уже эта иконка письма. С неё и начнём.

Обратившись за помощью к пробегающему мимо парнишке лет семнадцати в яркой униформе гонца с символом свитка и ветра на груди, она выяснила местоположение ближайшего почтового ящика. Тот находился в среднем кольце, между самой и бедной и самой богатой частью лагеря, соответственно.

Найти его удалось довольно легко. Всего лишь пришлось идти на шум и матюги.

В обширном павильоне кипела суета. Дюжины молодчиков, так похожих на ранее встреченного гонца, носились с тубусам за плечами. В них, очевидно, помещались те самые свитки и депеши. Руководил ими усатый дядька в возрасте, который выражаться умел только непечатными символами и явно не отказался бы от фотографий человека-паука.

Из почтового ящика Фурия извлекла посылку, как ни странно, от Деймоса. Интересно, как там поживает этот хохмач? В ней содержался латный нагрудник.

Панцирь восходящего солнца

96 уровень

Редкое

Слот: Грудь

Тип: Латы

Прочность [960/960]

18 030 брони

+ 68 к силе

+ 68 к выносливости

+ 4.7 % к шансу уклонения

+ 3.9 % к поглощению магического урона

Стальная кираса имела гравировку в виде того самого солнца прямо на груди. Видимо, чтоб противнику было проще целиться в сердце.

Ещё два уровня и смогу нацепить. Очень вовремя. Эх, теперь придётся и ему какой-то подарок подогнать.

От мыслей о необходимости чем-то отплатить Деймосу, её отвлекло судорожное мигание чата. Тот просто превратился в гирлянду.

Арктур: Срочный сбор всей гильдии в клан-холле! На нас напали!

Извини, но мне сейчас не до этого. Свои бы проблемы разгрести.

Закрыв чат, орчанка направилась на поиски аристократа. Талантами следовало заняться в более спокойной обстановке. Вдумчиво прикинуть, что и как повышать.

— Стой, уважаемый, — дёрнула она за руку не то поварёнка, не то подмастерье мясника. — Где мне найти Графа Персиваля кон Бернье?

— Отвали, клыкастая! — заорал юноша. — С меня Дэррик три шкуры сдерёт!

Выпутавшись из её хватки, он бросился прочь, не оглядываясь.

“Совет, попробуй останавливать не того, кто мчит на всех парах.” — с лёгкой ехидцей заметил Ансельм.

Выругавшись, Фурия поводила взглядом по сторонам и остановилась на женщине лет сорока. Та несла охапку полевых цветов, но явно никуда не спешила.

— Уважаемая, прошу прощения, что отвлекаю вас, — собравшись, девушка пустила в ход всё доступное ей красноречие. — Вы не подскажете, где мне искать Графа Персиваля кон Бернье?

Травница окинула её удивлённым взглядом и немного заторможено отозвалась.

— Что? Ах, какого Графа?.. Постойте, Вонючка Персиваль?.. — выдала собеседница и ойкнула, явно сообразив, что сболтнула лишнего. — Быть может во внутреннем кольце? Там проживают все аристократы. А вам зачем? — с опаской уточнила она, изучая орчанку.

— Спасибо, — игнорируя вопрос, Фурия двинула в указанном направлении.

И довольно скоро наткнулась на пост стражи. Четвёрка бойцов в глухих доспехах и табардах с гербами Оснии перегораживали путь дальше. Они внимательно изучали приближающихся, допрашивали, и в зависимости от ответов пускали или отказывали в проходе.

— Назовись! — сурово пробасил один из них.

— Фурия. Двуживущая, — добавила девушка. — К Графу Персивалю кон Бернье.

— Ага, три раза, — хохотнул один из стражей. — Не нужно делать из нас дураков, девка. У Графа не может быть дел с орочьей поганью.

— Хочешь повторить это ещё раз? — рыкнула она, кладя руку на древко копья. В лагере его всё-таки пришлось повесить за спину.

Бойцы в ответ коснулись мечей и напряглись.

“Терпение, Фурия. Мы почти у цели. Скажи, чтоб посыльного кликнули.” — размеренным тоном произнёс рыцарь.

— Гонца позовите. Пусть он у Графа сам спросит. Идиоты, — еле слышно добавила орчанка.

— Если это какая-то шутка, клыкастая, твоя задница улетит в кутузку, быстрее, чем ты успеешь ахнуть, — командир ударил кулаком по груди в подтверждение сказанного. — Меррин, позови любого скорохода.